Помнишь, что сказал тот мальчишка Амено!
Но Неферт испуганно взглянула на Ауту и, схватив его за руку, вскрикнула так, что остальные в испуге повернулись:
— Не ходи, дорогой мой! — Потом сказала тише, нос тем же испугом: — Ты думаешь, что старец забыл о тебе? Как только узнает, что ты в его городе, он не оставит тебя в покое, пока не убьет. Мы же можем прожить и без города Белая Стена.
Но ни он, ни Неферт не знали, что в это самое время во дворце Великого Жреца бога Тота в городе Белая Стена царило беспокойство. Десять лет старец следил со страхом за странной звездой, зная теперь ее тайну. Она всходила и заходила по нескольку раз каждую ночь и каждый вечер. В течение десяти лет Великий Жрец поднимался на Звездную Башню, построенную специально около дворца, и успокаивался лишь тогда, когда видел, как она восходит. Совсем недавно, как только звезда перестала появляться, старец понял, что чужеземцы снова спустились на Землю. Несколько человек передали ему, что видели, как в сторону верхней части страны пролетала серебряная птица, не махавшая крыльями. “Значит, у них была другая легкая лодка!” — подумал озабоченно старец. Но вот начиная со вчерашнего дня к нему все время приходят и говорят, что видели в городе Бехдет гуляющими по площади трех чужеземцев в серебряных одеждах; кое-кто видел с ними еще двух человек — черного раба и рабыню. Таким же черным был и один из чужеземцев в серебряной одежде. Остальные двое были юноша и женщина.
Услышав последние вести, Великий Жрец едва смог совладать с собой. Вокруг старца молча сидели несколько видных жрецов, которые не осмеливались спрашивать его ни о чем. Великий Жрец размышлял. Он подозревал, что черный человек в серебряной одежде не кто иной, как Аута. Но женщина? Уж не в самом ли деле это дочь Тефнахта, которую выкрал непокорный раб?
Великий Жрец поднялся с кресла и взял посох, на который он опирался вот уж более десяти лет. Он посмотрел на него, и вдруг глаза его засверкали. Ему показалось, что бывший раб, мастерски вырезанный на посохе из черного дерева, смеется над ним. Он с гневом швырнул посох на мраморные плиты и направился к двери. Потом, о чем-то вспомнив, остановился. Жрецы испуганно вскочили на ноги. Они никогда не видели его таким возбужденным.
— Кто-нибудь видел чужеземцев, пришедших в Та Кемет?
Жрецы по очереди рассказали ему все, что Они знали. Но старец недовольно отмахнулся от них:
— Вы знаете не более того, что известно мне. Лазутчики! Необходимо послать по их следам лазутчиков, Даже если мы не узнаем их мыслей, мы догадаемся, о чем они думают!
Один из жрецов подошел к разгневанному старцу:
— Прославленный, я слышал от корабельщиков племени хананеев, прибывших сегодня утром в город… Но я считал, что господин знает и это…
— Говори! — сказал Великий Жрец, и глаза его засветились. — Говори, что слышал.
— Не я, прославленный, мой ученик. Корабельщики племени хананеев говорят, что в стране Хару будто бы упала большая серебряная звезда и что боги вышли из нее и гуляют в горах. Они узнали это от пастухов, у которых покупали овец. Если это не ложь, весьма возможно, что эти странные чужеземцы возвратились. Я не знаю, прославленный, как мы сможем следить за ними. Кто из наших служителей смог бы помериться с полетом по воздуху этих проклятых чужеземцев! Разве что если мы приручили бы орлов и полетели бы на них…
— Хватит! — приказал старец. — Мы должны знать, куда они направляются. Чем труднее борьба, тем лучше мы должны быть к ней подготовлены.
— Но почему мы должны бояться их, прославленный? — спросил молодой жрец.
Всегда владеющий собой Великий Жрец топнул ногой о плиту пола.
— Молчать, если сам не понимаешь. Ты был тогда молод, однако, надеюсь, не забыл восстание на Атлантиде! Та Кемет страна меньше, и рабов легче охранять… Если бы не проклятый раб, который их подговорил, не было бы чужеземцев!
И Великий Жрец вышел, гневно стуча каблуками по плитам.
ГЛАВА XXXI
Дни, проведенные в изучении гор около притока реки Хапи, не были истрачены напрасно. Ух хотя и чувствовал себя очень уставшим, все же не прочь был еще остаться здесь. Однажды утром, когда они все вышли из своей хижины, сделанной Май-Бакой из листьев, послышался своеобразный глухой звук, похожий на грохочущий голос, в котором невозможно было различить слова. Ух первым сообразил, что его зовет рулевой. Такое случилось впервые. В течение всех дней пребывания в горах Ух занимался изысканием металлов, остальные помогали ему, ходили по многочисленным тропам или просто разыскивали для себя пищу. Уху не надо было охотиться, так как он захватил с собой необходимое для него число таблеток и облаток, служивших, как говорили земные жители, ему пищей. Но вот его позвал рулевой. Ух был чем-то озабочен, и его беспокойство передалось остальным.
От долины до берега было несколько часов ходьбы, Мин должен был знать, что его услышали. Ух поднял вверх руку, в которой держал неизвестную Ауте короткую трубку. Из нее вырвался черный сноп дыма, который некоторое время висел в воздухе, пока его не развеял ветер. После того как было выпущено несколько таких дымных лент, Ух попросил друзей идти вниз.
Все шли молча, не разговаривали даже женщины. У каждого были свои думы, каждый строил догадки. Аута считал, что, вероятно, из Та Кемета пришли солдаты за рабами, так как к северу от Пресного Моря, вниз по реке Хапи, ютились деревушки черных людей племени луо, занимавшихся рыболовством, охотой и скотоводством. Дута знал этот народ, любил его за то, что люди луо в редкие часы отдыха занимались литьем из бронзы, лепкой из глины, покрытием глазурью странных, очень красивых фигурок людей и животных.
Совсем о другом думал Май-Бака. Он считал, что какие-то другие боги, может быть злые боги пустыни и леса, овладели берегом, с тем чтобы воевать с его богами-покровителями.
Нтомби предполагала, что к кораблю богов подкрались страшные звери, может быть львы, похожие на того самого льва, который некогда напугал ее и заставил ее спасаться на дереве.
Неферт же полагала, что причиной срочного вызова послужила не стычка с солдатами или схватка со зверями, а просто рулевому стало скучно. Хотя общество Мехитуасехет и было для него приятным, ему все-таки захотелось побыть вместе со своими соотечественниками, а может быть, и со всеми остальными друзьями.
Один Ух не стремился ничего заранее угадывать и шел, ожидая лишь конца пути.
Когда путешественники дошли до поля, рулевой Мин крикнул им издали, что их зовет Хор вверх на плато в горах страны Хару.
Войдя в летающую лодку вместе с Мином и Аутой, Ух попросил рассказать, в чем дело.
— Хор сказал лишь одно: мы должны как можно быстрее возвращаться.
— И мы? — спросила Неферт.
— С тех пор как вы стали нашими друзьями, мы не можем быть без вас! — ответил ей Мин.
Май-Бака нерешительно остановился у входа в лодку и сказал:
— Боги, вероятно, возьмут нас на небо… Мы просим богов помиловать нас… нам еще дорога Земля.
Аута взял его под руку и повел внутрь лодки, затем он, введя Нтомби, сказал им:
— Не на небо, пока опять на Землю, в страну Хару, где нас ожидают остальные чужеземные друзья.
Но даже сидя рядом с Нтомби, Май-Бака никак не мог успокоиться. И в то время, когда лодка начала подниматься, он снова спросил:
— Славный мой бог Аута, чем обеспокоены остальные боги?
— Не знаю, Май-Бака. Нас срочно вызвали в страну Хару. Узнаем, что там случилось, когда прилетим.
