Рейчел наблюдала за Стеллой, с которой в один миг слетела вся изысканность и утонченность. Ею владел страх. Куда только девались грация, спокойная и уверенная красота, самообладание! Перед ней сидела нескладная, не владеющая собой, растрепанная, беззащитная женщина. Перемена была разительной.
– Сколько всего человек в доме? – спросил Герни почти ласково.
– Пять.
– Где они находятся?
– Один – в коридоре, у лестницы.
– Из комнаты его видно?
– Да.
– Остальные?
– Двое – внизу лестницы, слева, у перил. Паскини и еще один – в гостиной.
– Это комната, где мы были в прошлый раз?
– Да.
– Чем они занимаются?
– Говорят о делах. Иногда звонят по телефону.
– Есть комнаты, где играют в карты?
– Да, две, внизу.
– Сколько комнат наверху?
– Пять спален и гостиная.
– Три спальни в этом коридоре?
– Да.
– Они расположены подряд?
– Да.
По-прежнему держа Стеллу за волосы и приставив осколок стекла к ее щеке, он подвел ее к зеркалу, висевшему напротив окна. Она тупо посмотрела на себя, как на постороннего человека.
– Это двухстороннее зеркало?
– Да.
Он был уверен в этом и, обрабатывая Стеллу, знал, что идет на риск.
– Кто наблюдал за нами?
– Паскини, перед тем как прийти сюда.
– Где зеркало, через которое видно соседнюю комнату?
Стелла показала куда-то в сторону. Рейчел и Герни, глядя в зеркало, проследили за ее жестом, указывавшим на репродукцию Матисса. Когда Рейчел приподняла ее, под ней оказалась зеркальная поверхность.
– Ничего не видно, – сказала она.
– Все зависит от освещения, – Стелла по-прежнему говорила шепотом. – Чтобы было видно, здесь надо погасить свет, а там включить.
Герни подвел ее к софе и усадил рядом с собой.
– А теперь, – произнес он, – я объясню, что делать дальше. Она никак не реагировала на его слова. Он отвел свое оружие от ее лица и наклонился к ней.
– Слушай, – сказал он. – Слушай. – И, как самый страстный поклонник, стал нежно нашептывать ей что-то на ухо.
На полированную поверхность дубового буфета, где стояли бутылки с напитками, падал вытянутый треугольник света. Поле хотелось выпить, но она, как завороженная, смотрела на золотистый свет, не в силах подняться.
Пит Гинсберг сидел рядом с ней, Алан Маунтджой раскладывал пасьянс за обеденным столом.
– Они сами позвонили.
– Джеффризу?
– Да.
– Он перезвонит нам?
– Возможно, чтобы перепроверить информацию. – Маунтджой взглянул на часы. – Если позвонит, то очень скоро.
Пола не могла сообразить, откуда падал свет. Скорее всего, в противоположном углу стоял торшер. Ей хотелось выпить виски.
Маунтджой продолжал колдовать над пасьянсом, пронзительно насвистывая сквозь зубы.
Гинсберг встал и посмотрел ему через плечо, чтобы увидеть расклад карт.
– Что они сказали?
– Ничего особенного. Девица сидела в машине неподалеку. Герни зашел с тыла и попался. – Маунтджой рассмеялся. – Вот уж он удивился.
«Еще бы не удивиться», – подумала Пола. Она вспомнила его темные вьющиеся волосы и твердый профиль – вылитый цыган. В ее памяти всплыло лицо, которое она видела во сне, и руки, сжимавшие ей горло.
– Что будет дальше? – Маунтджой переложил две карты. Гинсберг провел рукой по его горлу.
– Дело кончится этим.
– Значит, через три дня, – заметил Маунтджой.
Имя Герни назвал Дэвид. Его голова, лишенная кожного покрова, блестела, а отражение в окне дрожало, когда стекло стонало и прогибалось под натиском налетавших порывов ветра. «Герни. Герни. Герни».
– Три дня, – повторил Гинсберг. Его радовало, что дело движется к своему завершению и он сможет вернуться в Штаты, позабыв обо всем, кроме того, что было связано с Полой.
Над струями дождевальной установки протянулась радуга, а лезвия электросекатора мелькали, как атакующие змеи.
Пола почувствовала приступ головной боли, пульсировавшей в лобной части.
Маунтджой встал.
– Кто хочет выпить? – спросил он.
Когда он направился к буфету, треугольник света пропал.
«Три дня», – вспомнила она и прижала пальцы ко лбу.
– Виски? – Маунтджой поднял бутылку, словно рекламировал свой товар.
Почти целый час Рейчел притворялась спящей, как ей велел Герни, после чего действительно уснула сидя, сломленная напряжением, усталостью и страхом.
Герни не спал. В комнате горел ночник. Герни так приглушил свет, создавая видимость, что они с Рейчел отдыхают, чтобы при этом через двухстороннее зеркало трудно было видеть происходящее в комнате.
Он прикрыл глаза, и его лицо оставалось неподвижным. Полулежа, он прислушивался к малейшим звукам и мысленно прокручивал задуманную им операцию, воссоздавая во всех деталях планировку дома. Предстоящие события полностью поглотили его, как сон поглощает спящего человека. Он уже слышал голоса, воображал яростное сопротивление, видел отдельные действия, ощущал холодный ночной воздух, бьющий ему в лицо.
– Когда опасность минует... – сказал он до этого Стелле, но совершенно уверен в этом он все же не был.
Он не слышал, а скорее чувствовал, как ровно и спокойно дышала Рейчел. Теперь у них оставался один-единственный шанс.
– Итак, через три дня? – Эд Джеффриз посмотрел на циферблат своих часов. Он не нуждался в напоминаниях.
– Кто звонил? – спросил Прентисс.
