– Почему?
– Он сообщил мне, что существует предельный срок операции.
– Он так и сказал?
– Да.
– Это как-то связано с условиями ее проведения? Возможно, они действительно ограничены временными рамками? Ведь это очень чувствительная система, там полно аппаратуры для автоматического устранения повреждений. Их ведь могут засечь?
– Могут.
– И когда этот крайний срок?
– Через три дня. – Герни взглянул на часы. – Через два.
– Боже милостивый. Поэтому ты и велел Стелле потеряться на неделю.
– Он слышал еще кое-что о выборах.
– О чем? – недоуменно спросила Рейчел.
– Осенью в Англии состоятся парламентские выборы.
– Это я знаю, но какое отношение имеют выборы к Дэвиду Паскини или этой девушке?
– Ее зовут Пола Коул.
– Это он тебе сказал?
Герни кивнул:
– Он слышал, как упоминали это имя.
– Но выборы состоятся через несколько месяцев, а ты сказал, что у них осталось всего два дня.
– Это все, что мне удалось выяснить.
После пережитого на нее навалилась сонливая усталость. Минут десять она клевала носом, то проваливаясь куда-то, то пробуждаясь и вздрагивая.
– Мы заедем в какую-нибудь больницу?
– Нет. Утром заедем в аптеку. – Герни решил, что они купят антисептик, бинт, несколько зажимов на тот случай, если рана сама не затянется, и Рейчел ее обработает.
Она опять задремала, когда вдруг услышала:
– Джордж Бакройд мертв.
– Это Паскини сказал тебе?
– Да.
Она посмотрела на его лицо, на его руки, уверенно управляющие машиной, и не заметила в нем ни печали, ни сожаления, ни угрызений совести. Его лицо по-прежнему сохраняло бесстрастное выражение.
Глава 29
Человек, сидевший напротив Говарда Прентисса, напоминал президента солидного банка. Он восседал на стуле с прямой спинкой, предусмотрительно отодвинутом от орехового бюро. Он был одет в темно-серый костюм, хрустящую голубую рубашку с неброским темно-бордовым галстуком, на ногах – начищенные до блеска темно-синие ботинки. Его темно-русые волосы были тщательно подстрижены. Сложив руки на коленях, он невозмутимо смотрел на Прентисса. Их встреча проходила в «Хилтоне», в небольшом номере, где остановился этот человек.
Он уже получил все инструкции и вечером того же дня должен был уехать, но неожиданно Прентиссу позвонил Пит Гинсберг.
– Я не верю ни единому слову. Расскажите поподробнее. – Прентисс говорил с трудом от душившей его ярости.
– Мы отправили туда четверых. Трое из них застрелены. У одного сломана шея. Паскини исчез. Вы знаете, этот Герни оказался настоящим профессионалом. Мы его недооценили.
– Мне некогда выслушивать всякую чушь. Объясните мне, как подобное могло произойти? Это дело рук Паскини?
– Исключено.
– Скорее всего, вы правы, – вздохнул Прентисс.
– Того, со сломанной шеей, нашли голым в спальне. Занимался любовью. Исчезла одна из проституток, которой в первый раз поручили отвлечь Герни. Типичная «поди-подай». Есть предположение, что Ирвинг с Герни рассказали ей обо всем, перед тем как она решила им помочь.
– А раньше она ничего не знала?
– Нет. Она должна была передать свой разговор с ними Паскини, чтобы выяснить, насколько хорошо они осведомлены. Ну, вы знаете нашу методу.
– Конечно. Чтобы потом было с чем сравнивать показания, полученные во время допроса.
– В общем, она сбежала, эта Стелла, или как ее там. Это не настоящее ее имя.
– По собственной воле?
– Кто его знает? Она решила угостить наших подопечных. Потом Герни воспользовался моментом, когда она занималась любовью с этим идиотом. Он еще не успел слезть с этой шлюхи, как получил по зубам, после чего Герни без всяких хлопот сломал ему шею.
– Похоже, все было подстроено.
– Да.
– Что вы думаете по этому поводу?
– Как Герни будет действовать дальше? – Прентисс представил себе Гинсберга, который при этих словах пожал плечами. – Девицу отправит куда-нибудь, а из Паскини вытрясет душу.
– Господи! Он не расколется?
– Трудно сказать. Вы же знаете, что он нацист. Но мне кажется, что он все выложит. Я хочу сказать, что Герни знает, как беседовать в подобных случаях.
– Боже, – проговорил Прентисс устало. – Им следовало прикончить его сразу, на месте. И Ирвинг тоже.
– Мы получаем указания от ваших людей.
Прентисс понял, что он имел в виду Джеффриза.
– Как обстоят дела сейчас?
– Ищем – и мы, и англичане, но, думаю, рассчитывать на удачу не приходится. Этот Герни знает свое дело.
– Я это уже слышал.
– Вы спросили мое мнение.
– Ладно, ладно.
После продолжительного молчания оба заговорили одновременно.
– Что? – переспросил Прентисс.
– Все остается в силе?
– А что Коул?
– Она готова. Чувствует себя прекрасно. Вообще все хорошо. – Гинсберг старался говорить спокойно.
– Будьте у телефона, – сказал ему Прентисс. – Все остается в силе.
Человек, похожий на банкира, сказал:
– У меня была встреча с Джеффризом. Эдом Джеффризом. После разговора с Гинсбергом Прентисс сделал два телефонных звонка, в том числе и этому человеку, предварительно просмотрев досье. Его звали Колдуэлл, во всяком случае, он значился под этим именем. Говорил он с едва уловимым акцентом. Как явствовало из досье, Колдуэлл был гражданином Бельгии, в Штатах постоянно не проживал, связаться с ним можно было, позвонив по швейцарскому номеру. К его услугам они уже прибегали несколько раз.
