Другая история Российской империи

камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, и Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью собственный шарф императора, задушил его им. Таким образом его прикончили».

Итак, пьяные клятвопреступники и их слуги убили необыкновенного человека, помазанника Божия. Убили за иностранное золото и ради сохранения вольготной сытой жизни.

Убили, ссылаясь на «мнение нации», но побоялись привлечь к перевороту даже рядовых гвардейцев, поскольку солдаты, без сомнений, не позволили бы убить их императора. К концу XVIII века рядовой и унтер-офицерский состав гвардии был уже полностью крестьянским, поэтому можно только согласиться с выводом, к которому пришёл А. Чарторижский, рассказывая о кануне свержения Павла I:

«Генерал Талызин, командир Преображенского полка, один из видных заговорщиков, человек, пользовавшийся любовью солдат… собрал батальон и обратился к солдатам с речью, в которой объявил людям, что тягость и строгости их службы скоро прекратятся, что наступает время, когда у них будет государь милостивый, добрый и снисходительный, при котором пойдёт всё иначе. Взглянув на солдат, он однако заметил, что слова его не произвели на них благоприятного впечатления; все хранили молчание, лица сделались угрюмыми, и в рядах послышался сдержанный ропот. Тогда генерал прекратил упражнение в красноречии и суровым командным голосом вскричал: „полуоборот направо. – Марш!“, после чего войска машинально повиновались его голосу… Императору Павлу было бы легкосправиться с заговорщиками, если бы ему удалось вырваться из их рук хотя на минуту ипоказаться войскам (выделено нами, – Авт.). Найдись хоть один человек, который явился бы от его имени к солдатам, – он был бы, может быть, спасён, а заговорщики арестованы».

В истории сложилась мнение, что наши дворцовые перевороты XVIII века были закономерными. Якобы «прогрессивные» правители: Елизавета, Екатерина II, Александр I – сменяли «плохих правителей», «слабоумных» или жестоких тиранов, несущих гибель государству: Анну Леопольдовну (мать младенца Иоанна VI Антоновича), Петра III, Павла. Это яркий пример того, как изначальный политический заказ: кого воспеть, кого «опустить», – превращается в историческую традицию, в «непреложную истину».

Европеизация России принесла с собой новые политические, религиозные и социальные идеи, которые были восприняты правящими и высшими классами общества прежде, чем они достигли народных масс. По мнению историков–либералов, возник раскол между верхушкой и низами общества, между «интеллектуалами» и «народом». Интеллектуалы, разумеется, звали к свету (европейскому счастью), а косный народ, само собой, тянул в тёмное прошлое.

На самом деле «свет» интеллектуалов – дворян, это была роскошь, к которой они стремились, переняв её вместе с подражанием всем западным обычаям. Внешне это проявлялось в том, что высшая знать окружала себя наружным блеском европейской цивилизации и усердно поклонялась западным модам. Светская женщина, освобождённая Петром из своего терема, в особенности увлеклась этой роскошью и дорогими нарядами. Быстро распространялась привычка жить сверх своего состояния.

А крестьяне оставались верны традициям Руси, да и большинство дворян продолжало «тянуть лямку». Вот мнение Ричарда Пайпса: «Несмотря на экспансию в плодородные области, положение [дворян] не улучшилось и в период империи. И в ту эпоху большинство дворян бедствовало. Доход их был так мал, что они не могли дать детям образование или приобрести какие-либо атрибуты аристократического образа жизни, к которому они стали теперь стремиться».

Ситуация, аналогичная современной: малое количество семей не знает, куда деньги девать, а «низовые» служащие (учителя, врачи, офицеры) не знают, как прокормиться.

Раскол интересов между народом и элитой произошёл потому, что после Петра III элита не была обязана государству ничем, а народ содержал и её, и государство. Да ещё давал рекрутов для армии. В основной части русского общества, среди крестьян, простолюдинов и низшего дворянства, господствовали почти те же патриархальные нравы, те же верования и привычки, которые были характерны для Руси допетровской. И они-то как раз приветствовали стремление Павла вернуть дворянство к интересам страны.

Мартовской ночью 1801 года в Михайловском замке Санкт-Петербурга убивали не очередного «немца» на российском престоле. Убивали политику перемен в государстве и обществе, политику, ориентированную на ликвидацию дворянского всевластия, препятствовавшего всеобъемлющей модернизации страны.

12 марта сын убитого царя, Александр I, объявил, что «батюшка скончался апоплексическим ударом». В тот же день был обнародован манифест: Александр Павлович обещал править «по уму и сердцу» августейшей бабки своей, Екатерины II. Тем самым царствование Павла I предавалось забвению, как бы вычёркивалось из истории.

Солдаты и крестьяне весть о восшествии нового императора приняли угрюмо. Зато в дворянско- чиновничьем Петербурге не хватило шампанского для желающих отпраздновать убийство законного государя.

Радость от этого убийства высказана в написанном в апреле 1801 года письме английского посла в России лорда Уитворта бывшему российскому послу в Лондоне, англофилу графу С. Р. Воронцову:

«Прошу вас принять мои самые искренние поздравления. Как выразить всё, что я чувствую по поводу этого счастливого (!) случая, ниспосланного Провидением (coup de la Providece)? Чем более думаю я о нём, тем более благодарю небо. Мы можем наконец надеяться на возрождение счастливых времён, когда Россия и Англия составляли одно…»

(Архив князя Воронцова. Кн. 29. М., 1883, стр. 394).

В ближайшем будущем все эти «радости» не помешали Англии развязать против России морскую войну: сильная страна, добившись от другой страны действий в свою пользу, всегда хочет ещё большего!

1801 ,март. – Начало царствования Александра I. Апрель. – Восстановлены жалованные грамоты дворянству и городам. Также Александр отменил запрет на выезд дворян за границу и ограничения на европейскую литературу, возвратил офицеров и чиновников, сосланных при Павле. Лето. – Указ о запрещении публиковать в газетах объявления о продаже крепостных без земли. Петербургская морская конвенция между Россией и Великобританией.

Установление дружеских отношений Великобритании с Россией, отмена эмбарго на передвижение английских кораблей. Включение в состав России Бакинской области. Манифест 12 марта 1801 года положил начало традиции, окружавшей не только убийство, но и саму личность Павла своеобразным «заговором молчания». По этому поводу знаток истории России XVIII—XIX веков, писатель-эмигрант В. Ф. Ходасевич писал:

«Павел пал жертвою недовольных дворян и придворных… Мы решаемся утверждать, что до тех пор, пока позорное клеймо тирана и изверга не будет снято с памяти императора Павла, все слова о нелицеприятном суде истории будут звучать кощунственной насмешкой. Он осуждён своими убийцами. Осуждая его, они оправдывали себя. Историческая наука XIX столетия согласилась с судом убийц».