же кругу. Среди подружек, любящих, к примеру, продавать любовь за СКВ, ну, и желающих жить в праздном безделии, обеспечив себя хлебом насущным. Ведь риска-то практически никакого нет. А заодно можно продавать оставшиеся лекарства с наркотиками всяким знакомым наркоманам, получая дополнительный доход.
Кивинов на секунду остановился и перевел дыхание.
— Вот, собственно, и все. Осталось продать квартирку какому-нибудь иногороднему толстосуму. Тонн за двадцать — двадцать пять баксов. И считать деньги. У меня, в принципе, все. Схема, рассказанная мною, естественно, довольно приблизительна, а вот детали и исправления я хотел бы услышать от вас.
Мариша уже качалась, удерживаемая на диване только цепочкой наручников.
— Я мог бы сейчас напомнить вам про помощь следствию, смягчающие-отягчающие обстоятельства, но не буду. Каждый нормальный человек должен чувствовать это инстинктивно.
— Я все скажу, — пробормотала Шилова.
— А я и не сомневался. К сожалению, при попадании в наши славные органы родственные и дружеские чувства резко уступают дорогу инстинкту самосохранения. Здесь каждый за себя. Итак, начнем. За что убили Ковалевскую и Ма-линину?
— Они много хотели, сучки. Пригрозили в милицию написать анонимно, если не заплатим, сколько просят.
— Не, Миша, мы определенно похожи на двух баранов. Я ничего обидного не имею в виду, просто нам опять пудрят мозги. Может, у меня уже рога появились? Мариша, детка, ну что ты в самом деле? Зачем же бедняжкам анонимно писать в милицию? Они ж первые и подсядут. Ну, деньги — это куда ни шло, хотя, конечно, не главное. Так, заодно. Попутно. Значит что? Давай, потихоньку…
— Ритка языком много плела, совсем очумела, ну и потом… Короче, они хотели сдать бизнес.
— Кому?
— Какой-то группировке,
— Ах, точно, я и забыл, что ваш веселый кооперативчик трудился без крыши. Ну, и в связи с чем она этим грозила?
— Я же говорю, из-за денег.
— Так может девчата вас на понт брали?
— Нет, у Ритки действительно выходы на бандитов были, и она могла нас вломить.
— Да, это, пожалуй, покруче милиции будет, хотя… Ну подумаешь, платили бы половину доходов, неужели не договориться? Да, жадность, жадность. Ты глянь, Мишель, что творится. Прямо налоговая полиция, а не мафия. Одни идиоты грабят, убивают, вторые их данью обкладывают, а третьи, наверно, кидают этих, ну, и так далее. Как воронье на мертвечину слетаются. А еще говорят, что ворон у ворона… Да и черт с ними, когда-нибудь подавятся, людей только невинных жалко. Ладно, вернемся к теме. Первой, судя по срокам, убрали Риточку. Вероятно в этой самой комнате и вероятно путем обыкновенного удушения. А потом? Ох, даже не хочется предполагать. Это же общага, не отдельная квартира, попробуй вынеси труп через вахту. Но мы же проходили анатомию?
Марина разрыдалась.
— Помогите, помогите мне.
— Немного погодя, минут через двадцать. Ее расчленили и вынесли по частям. Верно?
Марина молча кивнула.
— Ну, и где эти части?
— В Неве.
— Вопросов нет. Как было дело с Леночкой, я тоже примерно представляю. Кстати, а зачем вы в общаге-то душили? Что, на улице места мало?
— Она после того, как начала с нас деньги требовать, осторожной стала, никуда не ходила — только институт и общага.
— Девчата знали, что Альберт — твой брат?
— Нет.
— Здорово! Ритка, похоже, действительно на него глаз положила. И наверняка многим про это трепала. Поэтому ты мне при первой нашей встрече сама про него и рассказала. Все равно я бы дознался, не от тебя, так от других, а так ты с чистым сердцем помогаешь в поисках подруги, иначе говоря, снимаешь с себя всякие глупые подозрения. Молодец. Если ты будешь такой же находчивой в оказании помощи следствию, я лично буду носить тебе в тюрьму всякие передачки. У Альберта большая команда?
— Человек десять.
— В Сан-Гиге есть еще студентки, коловшие старух?
— Нет.
— Они работали только в одном районе?
— Нет, в нескольких.
— Сколько платили в паспортных столах и приватизационных бюро?
— По пятьсот баксов.
— Не густо. Ты знаешь конкретные адреса, где уже умерли хозяева?
— Не все.
— Сколько?
— Пять.
— Ого— А возможны еще адреса?
— Да, Альберт мне не все рассказывает.
— Он живет один?
— Да.
— Кто носит куртку с белым крестом на спине?
Марина вздрогнула.
— Его приятель. Я имя не знаю, он его Жигой звал.
— Ладно, узнаем потом. Еще вопросик. Где вы брали мышьяк? У нас же учет и контроль.
— А, — махнула рукой Мариша, — за бабки все достать можно. У Альберта где-то в стоматологии связи.
— Да, это верно, бабки решают все. Давай, собирайся.
— Куда?
— Как куда? Туда! Мишель, отстегни мадам. Да, кстати, машины у нас нет, поедем на метро, так что просьба не бежать по эскалатору. Если что, то, как говорят наши закавказские друзья, клянусь мамой, застрелю.
ГЛАВА 12
— Вот такая, Георгич, история. Та девчонка, которую мы с поличным тормознули, похоже, не при делах. Хотя формально покушение на убийство, так что не знаю, чем эта история для нее закончится. Эти козлы на нее же все валить будут.
— Не будут. Не позволим. Ха-ха. Я уж постараюсь, чтобы они говорили только то, что надо, без всяких отклонений от заданного курса. Когда поедете?
— Как Серега отзвонится.
— Возьми Дукалиса, Петрова и пару участковых. Черт его знает, что это за Альберт. Надо будет потом студентку эту в больнице допросить. Ты не звонил, как там она?
— Звонил. Операцию сделали, но состояние тяжелое. Оп-рашивать, сам понимаешь, нельзя,
— Ладно, будем надеяться, выкарабкается.
Кивинов поднялся с дивана Соловца и пошел к себе. Марина томилась в камере. Хотя что с ней делать, пока не пойман Альберт, Кивинов и близко себе не представлял. Ведь ни одного убийства старух формально зарегистрировано не было, а чтобы установить эти факты — требовалось время.
