пережили бы путешествия в человеческом облике, и, зная это, Урза в одно мгновение превратил их в каменные изваяния, способные переносить подобные нагрузки. Позднее он вернет им человеческий облик. Когда придет время. Когда будут силы.
Лучи— убийцы струились поверх голов Урзы и группы каменных статуй. Неимоверными, мучительными усилиями мастер рассеивал пыль вокруг. Урза быстро продвигался через смерч. Он смог подняться и забрать с собой остальных. Теперь они были… где?
Тихий ветерок легко нес по зеленому солнечному склону запах вереска, гуляя вокруг четырнадцати каменных статуй. Урза спас себя и еще четырнадцать человек. Это означало, что больше двухсот жителей Толарии были оставлены им на погибель. Возможно, захватчики нанесли бы меньший урон, но они убили бы Баррина и захватили все изобретения Урзы, включая машину времени. Да, это была разумная сделка. Спаслось пятнадцать человек, включая его самого. Его труды не попали в лапы фирексийцев. Да, это была очень выгодная сделка.
Оставшиеся в живых толарийцы безмолвно замерли на ласковом ветру. Единственное огромное дерево, раскинувшее свою крону на вершине зеленого холма, шелестело листвой. Здесь только оно дышало ароматным воздухом.
Урза снял с себя последние заклинания, поддерживаемые до последнего момента. Акт спасения завершился. Находиться в таком напряжении становилось невозможно. В тот день мастер совершил последний настоящий подвиг, сумев превратить Баррина обратно из статуи в человека.
Камень стал костями, мускулами и кровью. Пробудившись от страшного сна, Баррин с изумлением озирался по сторонам, округлив карие глаза. Затем, заметив Урзу, он заспешил к нему по высокой траве.
— Где мы?
Урза сокрушенно покачал головой:
— Я не знаю.
Кивая, Баррин набрал в легкие побольше воздуха и огляделся по сторонам. Под безоблачным небом на холмистой местности стоял монастырь.
— Почему мы здесь?
Тень пробежала по лицу Урзы.
— Толарии больше нет. Машина времени взорвалась. Мы — все, кто остался в живых.
В изумлении маг открыл рот и с ужасом посмотрел на тринадцать фигур, выстроенных в ряд, подобно надгробным памятникам на забытом кладбище.
— Только мы? Всего четырнадцать?
— Пятнадцать, — строго поправил Урза. — Ты, я, пять преподавателей и восемь учеников.
Баррин сел, обхватив колени, в глазах его появилось отчаяние.
— А остальные?
Урза моргнул. Ему не нужно было моргать, так же как ему не нужно было дышать, но эти старые человеческие привычки проявлялись всякий раз, когда его посещали тревожные мысли.
— Почти все погибли. Некоторые, возможно, живы, завалены обломками. Но большинство, скорее всего, погибло.
Взгляд Баррина замер, он тяжело дышал:
— Мы должны вернуться. Мы должны спасти всех, кого можно спасти.
— Телепортация. Если, конечно, ты умеешь пользоваться этим заклинанием. Некоторое время я ничего не смогу делать, — мрачно произнес Урза. — Я выжат как лимон. Мне необходимо отдохнуть и набраться сил.
— Я не знаю никаких заклинаний по телепортации! Никогда не думал, что мне это понадобится, — взорвался Баррин. — Каким угодно способом мы должны отправиться обратно и попытаться спасти тех, кто, возможно, выжил.
Тело Урзы уже начало исчезать, черты его изменились. Два камня, что были его глазами, мерцали огнем смерти и опустошения. Донесся его слабый голос:
— Мы найдем их, когда придет время… тех, кто покинет остров этой ночью. Любой, кому не удастся это сделать, к утру погибнет.
Карн поднимался по наклонной, подрагивающей плите известняка Часть ее была завалена щебнем. Внизу, освещенные языками бушующего пламени, в надежде и ужасе, кричали люди. Карн поднял край камня на фут от земли, и два молодых ученика выбрались из-под завала. Серебряный человек приподнял камень еще выше. Пожилой ученый с кровоточащей раной головы выполз на поверхность.
— Это все, кто выжил, — еле проговорил раненый.
— Идите к морю, — поторопил Карн, опуская плиту обратно. — Когда проберетесь через развалины и окажетесь в лесу, старайтесь избегать расчищенных дорожек. Держитесь зарослей. Это лучше, чем открытые пути. Там есть ловушки времени, если вы попадете в них, они убьют вас.
Пожилой ученый все еще стоял на коленях, поддерживая сломанную руку. Молодые ученики сидели возле него, сжавшись и дрожа. Мужчина огляделся по сторонам, но увидел лишь опустошение. От здания лаборатории остались только развалины. На развороченной земле, между обломками стен, лежали тела погибших. Зеленые луга превратились в выжженную, испещренную трещинами пустыню. Старик прикоснулся к голове чуть ниже глубокой раны. Он плохо видел, часто моргал, и кровь, заливавшая его глаза, капала на щеки.
— Что будет, когда мы достигнем моря? — спросил старик.
— Сначала надо найти остальных, — ответил Карн, продолжая двигаться в сторону, откуда доносились крики. — Малзра хранил лодки на восточном побережье. Хорошо бы разыскать одну-две.
Прототип спас уже семнадцать человек, хотя знал, что большинство из них умрет от ран или попадет в ловушки времени, в которых погибнет. Карн уже видел несколько таких разрушительных мест. Даже его серебряный корпус, специально спроектированный и рассчитанный на перегрузки в потоках времени, чуть было не раскололся. Любому существу из плоти и крови достаточно было только шагнуть в такой поток, чтобы голова и сердце оказались в разных временных зонах. Происходил взрыв кровеносных сосудов. Карн видел, как это случалось уже много раз за этот день, слишком много раз.
Крик раздался где-то впереди. Карн нашел охранника, придавленного валуном. Верхняя часть его тела была сожжена настолько, что напоминала фиолетово-черный финик. Нижняя же оказалась раздавленной гигантским камнем.
— Снимите это с меня! Я не чувствую ног. Уберите это с меня!
Удрученный Карн встал на колени рядом с валуном, уперся в него плечом и, поднатужившись, сдвинул камень с ног человека. Сильный поток крови хлынул из его живота, и мужчина мгновенно умер.
Карн молча стоял у валуна. Он не мог представить худшей судьбы для жителей Толарии, одна половина которых была детьми, а другая — стариками и женщинами. Ему думалось, что вторжение фирексийцев не принесло бы столько смертей и страданий. Это был второй Аргот, а Малзра был вторым Урзой, готовым скорее уничтожить весь мир, чем позволить кому-либо другому завладеть им.
«Если б только Джойра была жива!… Тогда весь этот кошмар было бы легче перенести. Если б только!» Но ее разрушенная комната осталась погребенной под горами обломков, и оттуда не доносилось криков о помощи. Возможно, она спаслась, убежала. Возможно, осталась там навсегда.
Раздался крик из развалин рухнувшей башни в северной части общежития. Рядом Карн заметил кружащийся временной вихрь. Осторожно обойдя его, он направился вперед.
«Возможно, она еще жива».
В полночь судно медленно отчалило от берега, держа курс в черное бурлящее море. Мелкие раскаленные предметы ударялись о борт. Пламя уничтожило мачты и паруса. В корпусе корабля зияла
