Баррин, мастер магии Толарии
Глава 17
Белый как мел Баррин стоял на наблюдательной башне и расширенными от ужаса глазами смотрел, как вокруг него рушится мир. Его рука все еще сжимала кинжал с маяком.
Ревущая армия мутантов бушевала у стен академии. Вызванные к жизни разгулом безумной фантазии К'ррика, монстры поражали воображение даже видавшего виды мага.
Белые мясистые туши некоторых животных по своему строению напоминали гигантских креветок, заполонивших провал ущелья. Они стремительно передвигались на остроконечных лапах, их чешуйчатые спины сутулились, а крохотные глазки отвратительно мигали. Колючие усы-антенны колыхались в воздухе, их притягивал запах теплой человеческой крови.
Другие существа походили на волков, уродливых и неуклюжих, с пестрой черно-розовой шкурой. Только их маленькие желтые опухшие головы отличались от волчьих.
Силуэты большинства фирексийских тварей отдаленно напоминали человеческие, но были изуродованы до неузнаваемости. Казалось, что плоть не прикрыта кожей. Из локтевых суставов торчали подобия щипцов, ребра защищали каменные или металлические вставки, а в животах плескались пузыри с кислотой, которую они выплескивали на противника. Их бедра представляли собой соединения оголенных костей, а ступни были облачены в металлические пластины, снятые с поверженных бегунов и соколов. Кое-где среди толпы монстров неловко передвигались боевые машины, собственноручно сконструированные К'рриком.
— Мы сами вооружили их, — прошептал Баррин.
Для отражения страшной атаки собрались все защитники Толарии. Баррин активизировал множество силовых камней, связанных с механизмами, и вниз с бешеной скоростью, оставляя в небе белые струи дыма, понеслись соколы. За ними последовала нарастающая, подобная рокоту грома, звуковая волна. Врезаясь в смертоносную орду фирексийцев, соколы вспыхивали, словно молнии.
Злодеи были отброшены назад, на острые клыки своих же товарищей, после чего раздался скрежет и визг погибающих механизмов. Фирексийская кровь — смесь масла и мерзкой, черной с зеленоватым оттенком слизи — забила ядовитыми кислотными фонтанами из разорванных тел.
Облегчение, которое испытал Баррин при отражении вражеской атаки, оказалось непродолжительным. Отбросив убитых товарищей, твари снова устремились вперед. Баррин, продолжая сжимать рукоятку кинжала, одновременно отдал приказ о начале второй атаки.
Сотни толарийских бегунов рванулись в бой. Их острые как бритва крылья разворачивались, готовясь к сокрушительному удару. Они выбежали, длинноногие и бесстрашные, и все разом сделали пробный выстрел в сторону ненавистного врага. Стрелы зазвенели на лету, и наконечники, смазанные раствором, специально разработанным для того, чтобы разлагать фирексийскую кровь, поразили тела монстров. Фирексийцы испустили вопль, от которого содрогнулись камни. Пала еще одна шеренга убитых и раненых, постепенно превращаясь под воздействием раствора в бесформенную массу. Но чудовищная атака монстров продолжалась. Они карабкались по поверженным телам, преодолевая эту груду костей и разлагающейся плоти, все ближе продвигаясь к стенам академии.
Толарийские бегуны встретили их ударами двойных лезвий. Несколько животных оказались разрезанными пополам, другие, со вспоротыми животами, бежали еще несколько шагов, прежде чем замертво падали в жидкую грязь. Но некоторые твари продолжали нападать, невзирая на раны. Напоровшись на острые лезвия бегунов, они бесстрашно двигались вперед, одержимые мыслями о победе. Толпа раненых и невредимых врагов врезалась в ожидавшую их фалангу скорпионов.
Скорпионы Урзы были созданы для активных маневров на поле боя. С шестью ногами, огромными клешнями и стремительными хвостами, они никогда не атаковали, но всегда оборонялись.
Скорпионы выжидали на своей позиции, когда волна мерзких тварей обрушила на них очередной натиск, и первые монстры рухнули с отсеченными конечностями. Их кровоточащие тела упали на спины скорпионов, которые как ни в чем не бывало продолжали рубить нападавших. Следующая шеренга чудовищ прыгнула на спины скорпионов и была мгновенно растерзана молниеносно жалящими хвостами. Трупов становилось все больше. Клешни скорпионов едва ворочались среди навалившейся на них плоти.
В течение всего наступления атакующие старались пробиться вперед через стены, охраняемые людьми. И вот прорвался первый фирексиец, гигантское существо с телом, выпуклым и трухлявым, как старая тыква. Ему повезло: он сумел преодолеть разящие хвосты неистовствующих скорпионов и, легко перебравшись через огромную кучу из трупов, оказался у каменного вала, огибающего академию. Стрелы поразили тело животного, но не остановили его. Он поднимался и снова бросался на укрепления. Трещина уже проползла по зубчатой стене. Все больше монстров карабкалось по заваленным растерзанными телами скорпионам и присоединялось к прорвавшемуся гиганту. Многие твари прыгали вверх и цеплялись за края каменной стены длинными щупальцами, стараясь подтянуться.
Баррин понял, что пройдет не так много времени, и крепость рухнет. Она уже осыпалась под напором чудовищ. Пробравшись через колодцы, фирексийцы появились внутри академии. Силы обороны оказались разобщены. Теперь преподаватели и ученики были вынуждены сойтись с легионами из ада врукопашную.
Баррин продолжал руководить сражением, активизируя оставшиеся силовые камни. Он вызвал всех пум, приказав им оставить свои лесные посты, пробудил каждый механизм в Зале Механических Существ: от иотийских воинов и глиняных людей Тавноса до су-чи-механизмов и агрегатов для заготовки леса. Все — и люди, и машины — будут сражаться в смертельной битве последнего дня Толарии.
Отдав все распоряжения, Баррин решительно спустился вниз по темной спирали лестницы, во двор. Он тоже шел бороться с помощью заклинаний и оружия. Пригодится даже этот кинжал, от которого до сих пор было мало толку. Маг готов драться кулаками, кусаться и царапаться, если до этого дойдет.
Урза был мертв, а скоро погибнет и вся Толария.
Сквозь надрывные стоны горящего леса, пойманных в ловушку животных и замученных эльфов, Урза слышал звуки другой чудовищной битвы. До него доносились оголтелые вопли фирексийцев, визг и скрежет механизмов, свист стрел, стенания раненых и плач страдающих детей. Все крики слились в одно имя:
— Урза! Урза! Урза!
Он знал это имя Разрушителя и Отравителя Аргота. Но Урза, к которому они обращались, был другим: добрым, могущественным и умным наставником, надежным защитником. В голосах слышались не гнев и ненависть, а надежда и мольба. Они взывали к новому Урзе.
Они взывали к нему.
Оглушенный их голосами, Урза вспомнил, кто он такой.
Сознание леса внезапно стиснуло его разум сильнее, стараясь подавить эту мысль. После пяти лет пыток и истязаний Урзы ненависть Явимайи утратила свою остроту. Лес узнал человека, которого так не любил, и включил его в свою сеть жизни. Нет, ярость Явимайи оказалась исчерпана, а его гнев был ничем в сравнении с накалом сражения, которое призывало Урзу.
Мироходец медленно осилил сковывающую его волю леса, восстанавливая свое существо из разрозненных клочков и осколков, распыленных внутри могучего дерева. Он собрал по крупицам свой разум и сконцентрировал его на мольбе о помощи толарийцев.
Явимайя предпринял последнюю попытку удержать пленника. Мултани, душа Явимайи, старался соединиться с возрождающимся телом пробудившегося Мироходца, чтобы оставить его внутри дерева, но было слишком поздно.
Урза вырвался. Всего на мгновение он оказался в пространстве между мирами, но все равно смог
