предпочтительней, он бы сейчас умер. — Николас провел рукой по припорошенным снегом волосам. Он выглядел страшно усталым. Эмилин припала к его груди, и он погладил ее по голове. — Эмилин, — произнес Николас после недолгого молчания. — Это ты стреляла в Шавена?
Девушка с несчастным видом кивнула.
— Теперь на моей душе тяжелый грех. Никогда больше не возьму в руки лук. Я старалась спасти тебя.
— Правильно, милая, — согласился барон. — Но взгляни-ка!
Она посмотрела туда, куда он показывал, — на двух воинов из Хоуксмура, опустившихся на колени у тела Шавена.
— Ах, Боже! — Эмилин в ужасе закрыла глаза рукой.
— Посмотри же! — настойчиво повторил Николас. Она открыла глаза. Шавен сел, растирая шею. Николас засмеялся.
— Твоя стрела лишь ранила его. Теперь у него на шее славная царапина.
Эмилин долго смотрела, потом, наконец, облегченно вздохнула.
— Мой выстрел, слава Богу, оказался не таким уж точным.
Николас обнял ее.
— Я бы сформулировал это именно так. Потому что сам имею честь носить на своем теле шрам от одной из твоих не совсем точных стрел.
Эмилин издала странный звук — полусмех, полурыданье — и подняла голову, глядя, как воины помогают Шавену встать на ноги.
— Что же теперь будет с Шавеном? Хоуксмур, без всякого сомнения, останется за тобой. Но назовет ли твой отец тебя вновь своим наследником?
— Шавен может остаться с моим отцом или отправиться в собственное поместье — как ему будет угодно. Или может пойти на службу к королю. Я слышал, что таким способом сейчас можно быстро разбогатеть. — Николас пожал плечами. — Мне безразлично, кого мой отец назовет наследником. Пусть это будет Хью. А у меня есть ты, любовь моя, и Хоуксмур. Больше мне ничего не надо.
— Ах, Николас! — выдохнула Эмилин. Внезапная радость наполнила ее и заставила сердце стремительно биться. — Я так люблю тебя! Люблю уже много лет — с тех самых пор, когда мы вместе впервые сидели на дереве. Ни в одной легенде о смелых рыцарях нет рыцаря прекраснее тебя.
Николас тихо засмеялся, продолжая обнимать Эмилин, и немного помолчал.
— Моим драконом был мой собственный отец. «Почитай отца своего», — задумчиво повторил он библейскую заповедь. — Я не исполнил этого, Эмилин. Даст Бог, мы с отцом еще научимся понимать друг друга. Но боюсь, что возможности почитать его уже не представится.
— Нет, — возразила Эмилин, — такая возможность вовсе не потеряна. Честь живет в сердце. А твое сердце исполнено мужества и любви, даже к отцу. Ты просто сам не знаешь этого.
— Ты дала мне понять, что такое истинная честь, — признался Николае. — Ты и твоя семья, которая теперь уже стала моей. Знаешь ли, что твои младшенькие теперь для меня дороже золота?
— А ведь это было случайное поручение, данное тебе королем, — взять детей в качестве заложников.
— Да, я помню. — Он взял ее за подбородок и поднял ее лицо к своему. — А ты, моя госпожа, дороже, чем моя собственная душа.
Заглянув рыцарю в глаза, Эмилин заметила, что сейчас они прекрасного серо-зеленого цвета: зима в них встретилась с летом. Но глаза закрылись. И последовал поцелуй — нежный, словно снежинки, падающие с неба. А губы были горячими, словно лучи летнего солнца.
— Ну а теперь, моя дорогая супруга, поскольку король все еще рыщет по северу Англии, не соизволите ли вы отправиться в безопасное место — в Эвинкорт?
Эмилин взглянула на Николаев. Нет, никогда, никогда больше она не расстанется с ним.
— Да, конечно, милорд, — ответила она. — Непременно. Но только вместе с вами.
Эпилог
— Быстрей, быстрей. Годвин, вы никогда не придете, если будете идти так медленно, — причитала Тибби, семеня по коридору. — Госпожа не сможет долго ждать. Ах, Боже, вот до чего дожили! — она истово перекрестилась.
Они спешили, чтобы присоединиться к Николасу, который стоял под дверью своей спальни, нетерпеливо топая ногой.
— Милорд, милорд, — задыхаясь, произнесла Тибби. — Вот, святой отец, наконец, прибыл.
— Ну, вперед, — приказал Николас, решительно открывая дверь и входя в комнату.
Тибби подтолкнула Годвина к кровати. Монах сжал в руке небольшой крест, свисающий с пояса.
Эмилин полулежала на нескольких подушках. Лицо ее покрылось румянцем, на спутанных волосах блестели капли пота. Тяжело дыша, она медленно провела рукой по животу, заметно выделявшемуся под красным покрывалом.
Подняв глаза, Эмилин нахмурилась.
— Господи, хватит уже зрителей! Я что вам, комедиантка, что вы с таким интересом уставились на меня?
— Ах, Боже мой, — засуетилась Тибби, — она так раздражительна! У нас совсем мало времени!
— Очень мало, — подтвердила Мэйзри, появившись из угла комнаты со стопкой чистых полотенец. Положив их, она опустилась на колени у кровати и принялась успокаивать Эмилин: — Легонечко, госпожа моя, легонечко!
— Ничего легкого в этом нет! — отрезала Эмилин. Щеки ее стали пунцовыми, почти одного цвета с покрывалом, она несколько раз резко вдохнула.
Николас присел рядом с Мэйзри и взял пальцы жены в свои. Она схватила его руку и сжала с такой силой, что стало слышно, как хрустнули косточки.
— Уже недолго, любовь моя, — попытался он успокоить жену.
— Иди к черту, — Эмилин открыла один глаз.
Он нервно взглянул на Мэйзри, но та спокойно улыбнулась. Он знал цену ее улыбки. Мэйзри была несказанно довольна, узнав несколько месяцев назад, кто такой на самом деле Черный Шип. А услышав о свадьбе барона и Эмилин, она просияла. Кроме того, решил Николас, роды доставляют ей удовольствие. Его собственные нервы, однако, были на пределе.
Мэйзри вызвали еще на заре, с первыми признаками схваток. Она приехала очень быстро. Пристроив двух своих сыновей к Кристиену и Изабели, направилась в комнату Эмилин. Тибби и Мэйзри подружились, словно две сестры.
Николас заметил, как повитухи обменялись многозначительными взглядами, и ему захотелось сию же минуту покинуть это женское царство. Он с завистью подумал о Питере, Гае и Уоте, которые ожидали, слегка взволнованные, но уверенные в успехе, нянча кубки с элем в главном зале Хоуксмура. Эмилин вздохнула.
— Извини меня за грубость, дядюшка, — попросила она, а потом испуганно взглянула на Николаса. — Зачем привели Годвина? Что-нибудь не так? Ребенок…
— Ребенок силен и здоров, — успокоила ее Мэйзри. — Как и ты сама.
— Просто, прежде чем он родится, твой муж хочет еще разок на тебе жениться, — объяснила Тибби. — Вы оба обещали это леди Джулиан. А так как отлучение уже снято, она и послала за Годвином, надеясь увидеть вас обвенчанными до того, как дитя появится на свет. Слава Богу, еще не поздно.
— Ну так поспешим, — простонала Эмилин. Годвин нервно выступил вперед и осенил широким крестом Эмилин и Николаев. В этот момент Эмилин прогнулась и издала такой звук, от которого у Николаса по спине пробежали мурашки. Она снова сжала его пальцы, и он поразился стальной силе ее маленькой
