Эмилин сощурилась. Голова ее снова начала болеть, а мысли казались такими же дымными и неяркими, как небольшой костер.
— Я могу вспомнить очень мало, — наконец ответила она. — Совсем не соображаю сейчас. Извините.
— Это совсем не удивительно, — мягко заверил собеседник. — Когда я вас нашел, вы уже почти замерзли и потеряли сознание от удара по голове.
Проглотив еще немного уже почти остывшего настоя, девушка осознала, что неясность мыслей в нервозность вызваны не только усталостью и раной. Присутствие этого красивого и сильного человека заставляло ее чувствовать себя так, как будто ее с бешеной скоростью крутят на чем-то. Вспомнив ощущение уюта в его руках, девушка покраснела.
— Я видела — или мне казалось, что видела — Лесного Рыцаря. Мой конь от страха стал на дыбы, я упала, а потом пыталась убежать от чудовища. Потом вы нашли меня. Помню, что слышала, как вы назвали себя. После этого… — она пожала плечами.
— После этого вы довольно скоро оказались на моем плече, — продолжил Черный Шип. — А Лесной Рыцарь — всего лишь легенда, миледи. Я услышал странные звуки и подошел поближе, чтобы посмотреть, ожидая увидеть какое-нибудь животное, попавшее в ловушку. А вместо этого обнаружил промокшую и промерзшую до костей девушку, вцепившуюся в дерево.
Эмилин открыла было рот, чтобы настоять на своем и доказать, что она действительно своими глазами видела какое-то лесное чудовище, но Черный Шип осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к огню.
— Так поведайте же мне, леди Эмилин, что вы делали в лесу вчера ночью? — В голосе его послышались настойчивые нотки.
— А вы, сэр, поведайте мне, откуда вам известно мое имя!
Мужчина нежно погладил ее щеку, и она вздрогнула, с нетерпением ожидая его ответа.
— Много лет назад мы с вами уже встречались, — наконец негромко произнес Черный Шип.
— Да, — прошептала Эмилин, пытаясь унять свое трепещущее сердце. — Я знаю…
— А сейчас нам нужно поговорить. Мы можем вполне откровенно обсудить ваше положение здесь. Элрик и Мэйзри — мои верные друзья.
Мэйзри наклонилась и тихо что-то сказала Дерку. Мальчик серьезно кивнул и молча начал укладываться на ночлег рядом с братом. Элрик дождался, пока глаза сына закрылись, и тихо заговорил. Голос его напоминал раскаты грома:
— В Кернхэме сегодня рыскали солдаты. Спрашивали, не видел ли кто леди Эмилин. — Он бросил быстрый взгляд на своего друга. — Когда они остановились на краю поля, где я пахал, я ответил, что ничего не знаю.
— Как они выглядели? — в тревоге спросила Эмилин.
— Их было четверо, все хорошо вооружены, одеты в красные — нет, скорее, цвета ржавчины — плащи; насколько я знаю, это форма свиты Уайтхоука.
— Вы знакомы с Уайтхоуком? — поинтересовалась Эмилин.
— Граф хорошо известен в этой долине, миледи, — отвечал Элрик, — мы же недалеко от Хоуксмура, владения его сына. А самое главное, граф изо всех сил пытается заполучить эту землю.
— Так ему нужна именно эта долина? — Девушка вспомнила свой разговор с Шавеном по поводу земельного спора, из-за которого и разгорелась война Черного Шипа с Уайтхоуком.
— Граф уже много лет ведет тяжбу с Вистонберийским и Болтонским аббатствами. Оспаривает собственность на земли в долине, — пояснил Шип. — Хотя оба монастыря расположены южнее — ниже по реке, — у монахов здесь большие участки, тысячи акров. Причем очень хорошей земли. На ней процветают фермы и пасутся тучные стада. А лорд Уайтхоук настаивает на том, что эти владения принадлежали его жене и теперь по наследству перешли к нему: и фермы, и стада, и прибыль от них — все, что здесь есть. А недавно он прислал рабочих, чтобы заложить фундамент замка в верхней части долины.
— Мы с Элриком обрабатываем кусок земли, принадлежащий Вистонберийскому аббатству, и выращиваем овец — тоже по соглашению с монахами, — добавила Мэйзри. — А живем за счет излишков продукции и части дохода от стрижки овец. Монастырь владеет здесь всем — он забирает почти все, что производится на фермах, и очень хорошо зарабатывает на овечьей шерсти. Можно сказать, что шерсть и дает большую часть богатства.
— А Уайтхоук обращал свои претензии к королю?
— Да, — вступил в разговор Шип. — Уайтхоук уже несколько лет пристает с этим к королю, но до сих пор суд не вынес никакого решения. Дело в том, что вердикт затрагивает Папу Римского — ведь часть земли принадлежит католической церкви. Вот вопрос и откладывается: король Джон и Папа не могут добром ни о чем договориться.
— А как относится ко всему этому сын Уайтхоука, барон Хоуксмур? Он поддерживает претензии отца?
— До сих пор барон ничего не предпринимал, — ответил Элрик.
— Но его земли по соседству с долиной, — заметила Эмилин.
Элрик уселся поудобнее и пригубил из своей кружки с элем.
— Да, Хоуксмур всего в нескольких милях к серверу отсюда, но его отделяет река. Да и вообще он отстоит довольно далеко от центра долины, где расположены самые тучные пастбища. Так вот. До сих пор барон не участвовал в споре, но тяжба сама собой перейдет к нему, случись что-нибудь с отцом до того, как спор уладится.
— Так что, миледи, мы здесь не можем не ощущать присутствия Уайтхоука, — заключил Шип. Мэйзри наклонилась вперед:
— Как вы оказались в одиночестве в лесу, миледи, и почему вы скрываетесь от людей Уайтхоука?
Эмилин молча оглядела всех своих собеседников, ее испуганные и встревоженные глаза казались огромными. Элрик и Мэйзри терпеливо ждали ответа, их лица, освещенные огнем очага, были красивы своим спокойствием и уверенностью. Кольцо теплого света как будто объединяло всех сидящих здесь. Девушка застенчиво взглянула на Шипа. Он пристально, не отводя взгляда, смотрел на нее. Глаза излучали такую спокойную силу, что в их лучах все опасности казались далекими и легко устранимыми. На мгновение опустив взор, девушка вознесла к небесам молитву. Она очень хотела верить этим людям. И очень нуждалась в их помощи.
— Я надеюсь, — наконец заговорила она, — что вы все-таки не очень верите Уайтхоуку и не выдадите меня ему.
Эмилин неторопливо и подробно начала рассказывать своим новым друзьям печальные обстоятельства своей странной помолвки, а потом поведала и о роковой встрече в лесу, из-за которой она осталась одна в окутанной туманом лесной глуши.
— Когда Лесной Рыцарь появился на нашей тропинке, я побежала и заблудилась. А тот человек, который разыскивает меня сейчас, — это барон Хью де Шавен.
— А почему вы убежали, миледи? — поинтересовалась Мэйзри.
— Церковь осуждает такие помолвки, считая их бесчестными и греховными, хотя мужчины и настаивают на принудительных браках. Говорят, что Уайтхоук страшно жесток, и я не могу по доброй воле выйти за него. Поэтому единственное, что мне остается, — это скрываться. — Эмилин обвела взглядом внимательные лица: — Я твердо решила посвятить себя Богу.
— Вы уйдете в монастырь? — изумленно переспросила Мэйзри.
— Да, но в моей жизни есть еще кое-какие обстоятельства. Мои маленькие братья и сестра сейчас в Хоуксмуре. В плену. — Эмилин непроизвольно изо всех сил сжала пальцы.
Подняв глаза, она встретилась взглядом с Шипом. Он медленно кивнул, чтобы она продолжала.
— Лорд Уайтхоук пугает меня, — тихо продолжала Эмилин, — а вступление в монастырь станет моим покаянием — ведь я нарушила помолвку. Я приму это. Но боюсь, что мои дети пострадают из-за меня. — Девушка тяжело вздохнула. Слезы наполнили ее глаза и готовы были скатиться с ресниц. — Я должна быть уверена в их полной безопасности и спокойствии, если король не позволяет мне самой воспитать их. Только после того, как я устрою их жизнь, совесть позволит мне удалиться от мира. — Что вы
