И мне кажется, что у него было достаточно золота при себе, которое могло увлечь его на дно.
— Тьфу! — итальянец сделал вид, будто плюет на Аллегрето, но на самом деле не сделал этого. — Вы ничего не знаете! Теперь он получит огромное наследство!
— Я не убивал своего отца, — произнес Аллегрето. — Морелло, ты же знаешь, как я люблю его.
— Какая любовь! — презрительно крикнул Морелло. — Когда он мертвый лежит у твоих ног.
— Я ЛЮБЛЮ ЕГО! — закричал Аллегрето. Боль и горе его голоса были настолько явными, что все умолкли.
Рук с возрастающей тревогой наблюдал за Аллегрето, опасаясь, что тот в своем горе не выдержит и расскажет об истинном ходе событий. Но Аллегрето лишь закрыл глаза, а затем снова открыл их и посмотрел на Морелло долгим немигающим взглядом.
Тот не выдержал взгляда и отвернулся.
— Я все еще не услышал достоверных свидетельств о том, что юноша говорит неправду, — сказал Лангли. Он потребовал принести библию и распятие. —
— Лорд Руадрик, вы подтвердите свою невиновность клятвой?
— Да, — ответил Рук. Он положил руку на священное писание и поклялся, что не убивал Джиана Навону. Затем поцеловал распятие и перекрестился.
— Моя госпожа?
Меланта повторила клятву Руадрика чистым и ясным голосом. Судья посоветовался со своим помощником и заявил:
— У меня нет оснований продолжать разбирательство.
Его слова были встречены криками одобрения со стороны англичан и злобными восклицаниями со стороны итальянцев. Когда снова удалось добиться тишины, судья продолжил:
— Что касается своих брачных уз, то лорд Руадрик заявил, что он готов силой оружия доказать свое слово. Должен ли я понимать вас так, что вы готовы вступить с ним в поединок?
Морелло передернуло, и он ничего не ответил.
— Если нет, то я полагаю, что спокойствие и мир должны быть установлены тем, чтобы все праздно пришедшие удалились и разошлись по своим делам, а два десятка иностранцев из Италии покинули бы эту страну не позднее завтрашнего дня.
Рук сумел подозвать к себе Аллегрето, поманив того пальцем. Сборы к отплытию начались сразу же и шли полным ходом. Меланта не пожелала возвращать почти ничего из того, что было погружено на корабли, кроме нескольких сундуков и своей кровати. Кречет, конечно же, был доставлен с корабля обратно первым. Зато она не захотела иметь в Англии никого из своей итальянской свиты и даже не оставила себе ни одной девушки — итальянки.
Сейчас Рук находился у выхода из зала, в котором все это время Аллегрето по-прежнему стоял возле тела Джиана Навоны.
Рук посмотрел на одежду подошедшего к нему юноши и заметил:
— Ты все еще мокрый. У тебя что, нет сухой одежды?
— На кораблях. — Сейчас юноша казался совсем молодым, его обычная самоуверенность и чувство превосходства исчезли. — Мне переодеться сейчас же?
— Да. Я прикажу, чтобы тебе доставили сухую одежду прямо сюда.
Он повернулся, но юноша остановил его и шепотом произнес: «Кара».
— Я отвез ее к человеку, с которым она обручена, как она просила. Сейчас они уже уехали.
— Куда?
— В замок моей госпожи у леса Савернейк. Так мне сказали.
Аллегрето кивнул.
— Ты возвращаешься с остальными, Аллегрето?
— Навона — это все мои люди, зеленый человек. Я должен заняться ими. И потом ведь есть еще люди Монтеверде, затем — сам Риата.
Эти имена ничего не говорили Руку: были ли они названиями замков, или городов, или именами людей? Поэтому он только сказал:
— Берегись своего друга Морелло.
— Морелло! — Аллегрето пожал плечами и презрительно усмехнулся.
— Все пойдут за тобой, если только ты будешь действовать решительно и быстро, — продолжал Рук. — Сегодня же выбери командира и разбей их на группы, чтобы они не могли все вместе собираться и шептаться между собой. Аллегрето облизнул губы и кивнул.
— Заставь их иметь при себе пики, — говорил Рук. — Это помешает им часто хвататься за рукоятку меча.
Аллегрето поднял брови, его губы скривились в улыбке.
— Я не знал, что ты такой хитрый, зеленый человек.
— Мне кажется, что ты уж слишком хитрый. Чтобы управлять людьми часто требуется кое-что иное кроме хитрости и яда. Тебя должны любить твои люди, а для этого надо, чтобы они тебя хорошо знали.
Рук отвернулся, глядя как монахи подняли гроб и понесли его из помещения.
— Берегись Морелло, — снова сказал Рук. — И надень сухую одежду.
— Морелло будет мертв еще до прибытия в Каллес. — Аллегрето повернулся и двинулся к выходу вслед за процессией.
— Сухая одежда, — успел крикнуть Рук вслед. Аллегрето остановился в дверях, обернулся, кивнул Руку и исчез в наступившей темноте, следуя за своим отцом.
Когда Рук пришел в покои Меланты, она совсем не была опечалена.
— Где ты был все это время? Так долго? — накинулась она на него с упреками. Меланта была сердита. — Я устала тебя ждать.
— Внизу, моя госпожа. Они там выносили гроб. Сейчас она находилась в таком расположении духа, которое он хорошо знал и в котором она становилась очень сложной для общения.
— Теперь скажи мне, что случилось на самом деле. Кто убил его?
— Никто. Донна Кара стояла вместе с ним на причале у твоего любимого пивоваренного места. Она хотела от него убежать, но он схватил ее за рукав. Материал порвался, и она услышала за спиной всплеск. — Рук пожал плечами. — А затем мы пришли туда и обнаружили, что он утонул.
Меланта недоверчиво смотрела на него. Затем закрыла ладонями лицо и захохотала.
— Как все это просто и глупо, — проговорила она сквозь смех.
— Еще более глупо было держать меня на цепи, прикованным к стене, моя госпожа, — сказал он с обидой. — Как бы там ни было, но его забрал к себе Господь, а может быть дьявол, и мне не удасться отомстить.
Она оторвала руки от лица и посмотрела на него.
— А что, ты бы стал пытать его, Зеленый Рыцарь? Стал бы рвать его тело раскаленными клещами на куски? Ради меня?
— Меланта, — ответил он. — Не надо говорить так сегодня.
— Как «так»?
— Так, как сказал бы он.
Она подошла и откинула покрывало, затем села на край кровати.
— А какой бы ты хотел видеть меня? Робкой? Послушной? Хорошей хозяюшкой? Проституткой? Я могу стать любой.
— Я хотел бы, чтобы у тебя было хорошее настроение.
Он проснулся ранним утром в почти пустом доме, в котором сейчас находилось лишь несколь ко слуг. После горячей ванны он побрился на кухне и вышел наружу, где к своему изумлению обнаружил, что в глазах местных жителей превратился в «чудо». Небольшая толпа людей теперь постоянно следовала за ним по пятам, и каждый норовил дотронуться до него. Руку показалось это до такой степени противным, что он пригрозил всем привести сюда лекаря, который вылечил его, чтобы тот занялся их головами. Угроза подействовала, и двор очистился.
На реке все еще лежал туман. Он стоял и смотрел на берег, лишь помятая трава которого и многочисленные обгоревшие факелы, валявшиеся тут и там, напоминали о вчерашних кораблях.
