Философские сказки для обдумывающих житие, или Веселая книга о свободе инравственности

И еще по тексту:

«Какое рвение было у преподобного против статуй, которых называли кумирницами, как возненавидел он их из-за непомерной мерзости! И совершенной ненавистью возненавидел их, и до конца их ниспроверг, и идолов попрал, и кумиров сокрушил, богов с землей сравнял. Те статуи, высеченные, изваянные, выдолбленные, вырезанные, ниспроверг, и топором посек, и огнем испепелил, и пламенем пожег, и без остатка их истребил. Неленостно сам со своими учениками по лесам обходя, и по погостам выспрашивая, и в домах ища, и в лесу находил, и здесь и там всюду находил, пока все кумирницы не уничтожил и до основания их не искоренил, и ни одной из них не осталось».

· Почему местные жители не убили его на месте? Едва ли его спасал Бог, как думает автор Жития. Все проще: если бы они его убили, их бы судили по российским законам по статье за убийство. А против него статей закона не было.

И Стефан рушил культурные ценности, совершал массовые надругательства над кладбищенскими памятниками, уничтожал то, что было свято для этого народа. По современному и Российскому, и международному законодательству он – преступник. Христианская же церковь оценила его деяния иначе: преподобный Стефан стал епископом Пермским, после смерти был канонизирован в святые, а его жизнь и подвиги занесены в Жития для воспитания подрастающего христианского поколения. На современных семинарах по христиан­ской педагогике эти Жития в качестве своеобразных медитаций зачитывают во время трапезы умильными голосами, как пример того, чему еще надо научиться будущим педагогам.

· Ради справедливости отмечу, что на фоне нашей дикости христианская педагогика в целом – сильное и доброе дело. Но кто и когда будет отделять зерна от плевел?

РЕЛИГИЯ И ДЕТИШКИ

Речь здесь пойдет действительно о детишках, но начать я хочу вроде бы издалека…

Все имеет земные корни

Христианство пришло на Русь как-то по-домашнему, очень по-житейски. У отца было три сына. Старший убил среднего, младший убил старшего, а поскольку речь идет о великих князьях, то сделался князь Владимир единовластным правителем всей земли Русской. Разобравшись с властью, решил он прекратить разноголосицу и в религии. Поставил он у себя в Киеве Перуна, Волоса, Вихора, Ладо, Купало и Коляду, а кто не хотел поклоняться этим государственным Идолам, те были убиты.

· Куда бедному крестьянину податься? Все стали поклоняться Перуну.

Но тут, восхитившись умением князя Владимира решать религиозный вопрос, а также размером его державы, на него налетели проповедники со всей поднебесной, каждый хваля свою веру.

· Мусульмане, немцы, римляне, греки, евреи… Многие пришли, только буддисты и вайшнавы до далекой Руси тогда не добрались.

Князь Владимир задумался: мировые религии, широкие между­народные связи… Дело заманчивое, но надо было не прогадать, не ошибиться в выборе. Мусульманство Владимир Красное Солнышко отклонил: о многоженстве слушал с удовольствием, но обрезание и отказ от вина ему не понравились, и он сказал: «Жить без вина мы не можем, ибо на Руси все веселие и удовольствие бывает в подпитии».

· Вот Аллах и пролетел.

Иудеи и разнообразные христиане, как ни расхваливали себя, также на той встрече достаточно заинтересовать его не смогли. Князю в затруднении помогли бояре: посоветовали отправить посланцев, дабы те посмотрели религии на местах. Посланцы вернулись, расхвалили Царьград: прием самый пышный, церкви красивые, одежды священников чудесные, музыка, пение и в целом служба – восхитительны.

· Наверное, и кагор давали.

Князь Владимир заколебался. Бояре добавили: «И бабка твоя Ольга принимала эту веру греческую», и Владимир почти утвердился; но чего-то для окончательного решения все равно не хватало. А тут случилось – захотелось ему к своим многочисленным женам взять еще и Анну, сестру греческих царей. Те не возражали, но поставили условие: прими крещение. Это было последней каплей: князь Владимир решился, крестился сам и стал просвещать Русь.

Он не тратил время на идеологическую работу. Своему народу он сообщил, что тот, кто не покрестится, будет великому князю противен. Народу два раза объяснять уже не надо было, киевляне покрестились сразу же и всем скопом. Идолов он сбросил в Днепр, заменив их церквями. Другие города наш будущий святой «заинтересовывал» христианством экономически: обкладывал их повышенной данью до тех пор, пока те не принимали крещение.

· Так славяне убедились в величии христианской веры.

Так вот, мои дети находятся в том же положении, что и великий князь Владимир тысячу лет назад: они как раз выбирают, верить ли им в Бога, а если да, то в какого. И так же хотят не прогадать.

· Верить в мир совсем без Бога им пока не хочется, потому что тогда они лишаются очень многих сказок. А какому ребенку это понравится?

Что же влияет на их выбор? Самые простые житейские обстоятельства, имеющие отношение к чему угодно, только не к сути религии.

Когда мой Ваня возвращался из своего первого посещения православной церкви, он сказал, что ему там очень понравилось – потому что там ему дали конфеты. Когда детки слушают яркие и теплые православные сказки нашей верующей мамы Марины, им нравится Бог Христос; когда папа рассказывает им о других религиях и Богах, их симпатии принадлежат другим Богам.

· Симпатии прямо пропорциональны увлекательности истории.

Если сказки подавать не изолированно, а переплетать с театральным действом молитв и ритуалов, эффект будет еще лучше. Дети пойдут за тем проповедником, который будет к ним добрее, чьи игры- ритуалы – занимательнее, истории – увлекательнее.

· Хотя можно и припугнуть. Ад – это детишкам очень понятно, и попасть туда никто из них не хочет.

Все люди – дети. Все идут за тем, кого они больше любят или кого больше испугаются. Бог – это кукла, которая поднимается из-за ширмы кукольного театра после того, как кукловоды, устроив потасовку за право выступить, уступили место сильнейшему.

· Это не обязательно лучшая кукла – это кукла, чей кукловод лучше всех умеет работать локтями. А иногда и бить под дых.

А у нас ритуал тоже есть!

Лето, деревня, завтрак. Мы хотим садиться есть, но приехавшая к нам мама Марина нас останавливает: надо помолиться. «Отче наш» и «Богородица дева, радуйся», исполняемые хорошо слаженным дуэтом с тихо подпевающим ей сыном, звучат красиво. Мои дети уважительно стоят, слушают.