занять круговую оборону. Основные силы сели на восточный горб горы, но и западный оставлять без присмотра не хотелось. Поэтому во впадину между горбами я распорядился поставить одну БМП-2, а над ней на западный горб посадить двоих из состава десанта для прикрытия.
Ночь была абсолютно безлунной. Отсутствие видимости усугублял сильный ветер, скрывавший подозрительные звуки. Около 23.00 я обошел позиции на восточном горбе. Все было нормально, и я допустил вторую оплошность. Зная, что парни у нас опытные, поленился идти проверять бойцов у отдельно стоявшей машины. Расслабило и то, что на бронегруппы, занимавшие круговую оборону, никто не нападал. Однако, как потом выяснилось, окрестности г. Калат были «краем непуганых идиотов». Спустя полгода после описываемых событий в этом районе на бронегруппу 7-го отряда духи ходили цепью, как каппелевцы в «Чапаеве». Естественно, через некоторое время, потеряв не одну сотню человек, поняли свою неправоту, но осенью 1984 года они еще не видели ни одного советскою солдата. Как потом сообщила агентура, против нас вышли три бандгруппы, объединившиеся в отряд численностью более 80 человек.
Под покровом темноты духи окружили гору и стали подниматься. Около 24.00 начался обстрел бронегруппы. Огонь был очень плотным, но из-за того, что духам приходилось стрелять снизу вверх и из-за темноты, мешавшей вести прицельный огонь, потерь мы не понесли. В жестком и скоротечном бою нам удалось отразить нападение на основную группу, однако отдельно стоявшая машина – единственная, которая проецировалась на фоне неба, – была подбита сразу, наводчик-оператор рядовой Каменсков погиб. Водитель КШМ рядовой Базлов, выносивший его, был тяжело ранен. Огнем одной из БМП-2 духи, окружившие подбитую машину, были уничтожены. Противник отошел. Вертолет, вызванный в 1.00 для эвакуации раненых, прибыл только в 8.00. Базлов к этому времени умер.
Как выяснилось, бойцы, прикрывавшие отдельно стоявшую БМП-2, оставили свои позиции и спустились к экипажу, который также наблюдения не вел. Если бы я проверил их боеготовность в 23.00, то этих потерь не было, а удосужься взять с собой санинструктора, ввиду отсутствия медикаментов, Базлов, скорее всего, остался бы жив. Получив эту встряску, я вновь стал относиться к войне как к войне, а не как к увеселительной прогулке. Все встало на свои места.
Но бывает, что человек делает непростительные ошибки. Тогда двоечника в школе жизни ждет встреча с ее директором – Господом Богом.
Так погиб лейтенант Сергей Куба. Нельзя сказать, что фортуна его особо баловала. В сущности, при всем стремлении воевать, Кубинец не провел ни одной результативной (по трофеям) засады. Все ему попадалась какая-то мелочь. Однако в засады ходил исправно и бит ни разу не был. Видимо, поэтому и расслабился на Хакрезской дороге.
Ночью «забила» его группа трактор с прицепом, но пустым. Ребятам бы собраться и уйти в другое место. Ночью духи бы их не нашли, да и искать не стали. Они же остались. Поутру духи подтянули силы, посадили снайперов и ввалили нашим по полной программе. Серега вызвал «вертушки» и сам их наводил, стреляя из пулемета. Когда пуля снайпера ударила рядом, он понял – пристрелялись. Однако снова ошибся и позицию не сменил. В результате при следующей попытке пострелять из пулемета получил пулю в голову. Группу с трудом и с потерями вытащили из ущелья.
Еще более трагический, случай произошел в 7-м отряде в Шарджое. Почти полностью была уничтожена группа лейтенанта Онищука. Причина – все та же звездная болезнь. «Забив» ночью машину, Онищук, дабы не рисковать людьми, решил досмотреть ее утром. Все логично, но ночью духи у машины устроили засаду, а крупные силы подтянули и расположили на горе, напротив наших позиций. Главная ошибка спецназовцев заключалась в том, что группа досмотра начала работать вне видимости основных сил. Духи, находившиеся в засаде, бесшумно уничтожили ее, переоделись в спецназовскую робу и стали подниматься на гору, где находились основные силы группы. И опять халатность! Никто не удосужился посмотреть в бинокль на возвращавшихся или хотя бы пообщаться с ними но радио. Заметили, что к ним идут бородатые мужики, а не свои ребята, слишком поздно. В результате в живых остались два или три человека. Героизм, проявленный в том бою, уже не мог спасти положение...
Получив в свое время по носу, я четко усвоил, что к войне надо относиться крайне серьезно. Этому учил своих бойцов и молодых лейтенантов, прибывших из Союза, когда стал заместителем командира роты. Каждый выход на войну должен быть как первый. Тогда и командир, и его подчиненные, осознающие, что врага не надо бояться, но необходимо опасаться, в 99 случаях из 100 останутся живы и успешно выполнят поставленную задачу.
