ИСТОРИЯ
И встали все под стягом,
И молвят:
'Как нам быть?
Давай пошлем
к варягам:
Пускай придут княжить.
Вспомним Жан-Жака Руссо с его 'Contrat social', 'Общественным договором'. Под солнцем Галлии, осушив кружку золотистого вина и любуясь лавандовыми полями, так славно было ему размышлять о социальной структуре, в которой 'каждый, соединяясь со всеми, повинуется только самому себе и остается так же свободен, как был прежде'. Но, - не забудем, - написано это было тем же автором, кто в Век Разума получал премии за рассуждения о том, что 'просвещение вредно и самая культура - ложь и преступление'. А элементарная интеллектуальная честность требует признать, что государство - это, все же, нечто иное. Ну, куда, если взглянуть с позиции Руссо, деваться Луи XIV с его великолепным 'l’etat, c’est moi', 'Государство - это Я'.
Куда адекватнее в 'Левиафане' описывал реальность Томас Гоббс с его 'Bellum omnium contra omnes', 'Войной всех против всех', восходящей к строкам из страшных Платоновых 'Законов' - 'все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый с самим собой'… Минимальное стремление людей к самосохранению порождает Левиафана - государство, наделенное всей полнотой власти.
Правда, дальше у Гоббса начинается странное. Целью государственной власти, по мнению английского философа, является стремление к Общественному благу, 'salas publica suprema lex'. Как соотнести с этим слова и поступки нумерованных Карлов и Луи и их 'всенародно избранных' потомков - непонятно. Запомним пока образ Левиафана и ограничимся определением советских учебников - 'государство есть основное орудие политической власти в классовом обществе'.
Итак, Левиафан. Библейский термин. 'Скрученный, извивающийся' - на иврите. По тексту Библии, местами - дракон, местами - крокодил. Грозное водяное животное. Остановимся на старом славянском переводе - Великий кит.
А что есть кит, пусть и великий, с точки зрения самых общих концепций современного естествознания?
Это - термодинамическая система.
Причем система - неравновесная. Открытая.
Достигающая снижения своей энтропии за счет повышения энтропии окружающей среды. Питающаяся, проще говоря. Берет касатка своими острыми зубками фотогеничного пингвина, прожевывает, переваривает и… превращается низкоэнтропийное, высокоорганизованное существо в высокоэнтропийное, низкоорганизованное - ну, то самое, что выделяется из пищеварительного тракта. Но это возрастание внешнего хаоса обеспечивает жизнь нашему левиафану, делает возможным его существование. Так что и государства-левиафаны должны для обеспечения своего бытия чем-то питаться. Какие же низкоэнтропийные ресурсы обеспечивают государствам их существование?
Со времени первых работ Римского клуба в западном научном сообществе активно обсуждается модель 'нулевого роста'.
Стабильной цивилизации, заморозившей свое экономическое развитие, стабилизировавшей численность населения и пребывающей в идеальном экологическом равновесии.
Идеи такие популярны в Европе, в США, особенно в штате Орегон, так что даже появилось слово 'орегонизм', сверхбережное отношение к окружающей среде. Для футурологических или фантастических описаний идей этих появился термин 'экотопия' - от 'экология' и 'утопия'.
Но самую серьезную попытку описать модель такой цивилизации предпринял советский фантаст Александр Мирер. Его роман 'У меня девять жизней' был опубликован в журнале 'Знание - сила' в 1969 году; полный вариант, увидевший свет лишь в перестройку, желающие найдут скорее всего в книжных магазинах.
В книге этой молодые ученые из академгородка шестидесятых попадают в параллельный мир, в идеально экологичную цивилизацию, так и называемую Великим Равновесием.
Культурный шок - и от принятых в быту одеяний, ныне встречающихся на любом пляже, и от невиданного комфорта биологической цивилизации; принятых там способов хранения и обработки информации.
И - неизбежность гибели этой идиллической цивилизации.
Равновесие подразумевает динамический процесс регуляции. А регулятору нужна энергия. А энергию (в широком смысле этого слова!) нужно откуда-то брать. Уютный, но замкнутый на себя мир Великого Равновесия стоит перед неразрешимым выбором. Взять энергию изнутри - снизить уровень комфорта и в конечном счете пожертвовать качеством регулирования.
Пойти на внешнюю экспансию - значит отказаться от принципов ненасилия, а значит, и от Равновесия как такового.
Вспомним - открытые системы существуют, повышая энтропию ВНЕ себя. Так что мечты об изолированном, живущем своими ресурсами рае - недостижим. Самый яркий пример - гитлеровский режим. Проповедуя хозяйственную автаркию как идеал, Третий Рейх смог обеспечить свое реальное экономическое бытие лишь за счет ограбления внутренних и внешних врагов. Поэтому-то и просуществовал не тысячу, а всего лишь двенадцать лет.
Левиафаны на подножном корме
ЦИТАТА
