— Я видела, как Пэтти смотрелась в свое карманное зеркальце утром. Не заметишь, как все мы достанем помаду. Сюзи засмеялась.
— Моя вся растаяла. Анни сказала:
— Ты думаешь, что женщины ведут себя естественно, только когда поблизости нет мужчины?
В блеске огня, освещавшего ее, Пэтти сказала:
— Следовало убить его.
Ее голос был низким, безразличным и звучал абсолютно искренне.
Карлос был не только молод, силен и хорошо накормлен, он к тому же еще и не прожил в джунглях четыре месяца. Даже Сюзи пришлось признать, что работал он с той же силой и так же быстро, как и Джонатан. Никто из женщин об этом не говорил, но когда молодой человек уходил с топором в бамбуковую рощу, все они как завороженные смотрели на его красно-черную змею, которая прыгала и извивалась на его оливковой руке при ритмичном движении бицепсов.
Без устали пленник рубил бамбук, складывал его рядами у водопада и работал над плотом, затягивая ротанговые веревки с силой, которой женщины не могли достигнуть при всем желании.
На третий день пленения, по предложению Сильваны, женщины позволили Карлосу разделять с ними полуденную трапезу. За ним тщательно следили, и его ноги были связаны веревкой в два фута. Им было немного совестно за их обращение с ним. Он не доставлял неприятностей, усиленно работал и казался достаточно дружелюбным, даже почти послушным.
Увидев, что пленник чешет голову, Анни сказала:
— Сильвана, следует осмотреть его голову. Он не может убивать их сам. Сюзи сказала:
— Состриги ему волосы.
— Тогда Карлос — маленький мальчик, как ты. — Он искоса посмотрел на Сюзи, бросив на нее взгляд из-под густых черных ресниц.
Сюзи хихикнула.
Неожиданно Сильвана ощутила резкую боль в груди.
— Несварение, — подумала она, отводя кусок кокоса. Она неправильно жевала его. Но боль продолжалась. Сильвана чувствовала ее в груди, настоящую боль. Она подумала, может ли это быть сердечный приступ. Неужели она уже настолько стара? Она посмотрела на кусок кокоса в своей руке. Каким-то образом, несмотря на приблизительный уход за ними, маленькие смуглые руки Сюзи всегда выглядели гладкими, их кожа блестела. Но обратная сторона руки Сильваны уже начинала трескаться, появились вены, веснушки, свидетельствовавшие о возрасте. Не было одного пальца.
Слушая дразнящий мужской голос и мимолетные ответы Сюзи, Сильвана с жестокостью напомнила себе, что Карлос годился ей в сыновья. Она следила за рукой Сюзи, когда Сюзи подцепила горстку рыбы из скорлупы кокоса и протолкнула рыбу в свой рот гладкой маленькой лапкой. Сильвана почувствовала себя старой и ощутила стыд за то, что она такая; она чувствовала себя униженной и гадкой. Она не могла понять, отчего с каждой минутой ей делалось все грустней, и остро ощущала свою никчемность. Она надеялась, что никто этого не заметил.
После еды Карлос, на стреноженных ногах, медленно направился к кипе бревен, как обычно, он находился под прицелом Сильваны с ее «М-16».
Впоследствии никто из них не мог толком объяснить, что произошло, даже Анни, которая шла рядом с Карлосом, когда он споткнулся, издал крик от боли и упал на бревна.
Аккуратная горка развалилась, и в течение секунды бревна уже катились и подпрыгивали по крутому склону вниз к водопаду.
Пораженные женщины бросились вперед слишком поздно, поскольку бревна уже перескочили через скалу и исчезли из виду.
— Сейчас полная вода! — завизжала Сюзи. — Эта дрянь сделала это умышленно! — Она бросилась к Сильване и попыталась выхватить у нее ружье. Сильвана, правильно разгадав умысел Сюзи застрелить Карлоса, кинулась отвоевывать оружие.
Кэри и Анни подскочили, чтобы растащить Сюзи и Сильвану.
Лежа на земле, Карлос кричал:
— Я падать, потому что вы связать мои ноги вместе. Это правда.
Пока Пэтти сползала вниз с дерева, она кричала:
— Спасайте бревна!
Женщины бросились останавливать медленно скатывающиеся остальные бревна, те, что лежали в основании.
Миг, когда женщины затеяли спор, был логическим временем для рывка Карлоса к свободе, спасению в джунглях, но он знал, что со связанными ногами не убежать, поэтому даже не пытался. Он знал также, что любая из этих женщин могла бы его застрелить. Но было необходимо сорвать строительство плота, ведь они могли уйти в море и оставить его привязанным к дереву. Ему необходимо было время.
На следующее утро снова женщины отправились в бамбуковую рощу. Не все бревна упали со скалы. Кэри пришла к выводу, что за полтора дня Карлос смог бы нарубить достаточное количество, необходимое для завершения полупостроенного плота.
Усталые и раздраженные, они продолжали трудиться.
С новым напряжением они следили за работой Карлоса. Ни одна из женщин не приближалась к нему. Они постоянно опасались мгновения, когда он мог схватить одну из них, снять с ее пояса нож и использовать ее в качестве щита, чтобы убежать. Случись подобное, они уже решили заранее, что женщина, которую он захватит, немедленно расставит в сторону ноги, чтобы дозорный мог выстрелить в ноги Карлоса.
Весь день Сильвана чувствовала боль в груди. Она уже много лет не переживала таких сильных потрясений. Она не могла больше утверждать, что ее отношение к Карлому было материнским. Ей было стыдно от наплыва чувств, которые нахлынули на нее, когда она смотрела, как он наблюдает за Сюзи, которая шла через просеку. Внезапно ею завладело осознание своего бессилия, чувства ярости и досады.
Она ощутила затрудненность дыхания и задрожала с необычайной силой от внезапной ненависти к Сюзи. С того момента Сильвана следила за Карлосом с тайным напряжением. Каждый раз, как он смотрел в сторону Сюзи, Сильвана чувствовала приступ боли. Она с мрачностью думала, что это только естественно. Сюзи молода и очень привлекательна. Затем, с грустью подумала она, когда я была в ее возрасте, я тоже была привлекательна. Это несправедливо!
Благодарение Богу, в качестве его охраны ей нельзя было отводить от него глаз. Ей так хотелось коснуться его рта, шелковистой кожи, приблизиться и ощутить мускусный запах его тела, стереть пот с его обнаженной спины, медленно погладить его вытянутые мускулы на ногах. Она почти ощущала прикосновение своей руки к его плоти. Кончиком мизинца она желала провести по контуру черно-красной змеи, которая гипнотически извивалась, взбираясь по его гладкой мускулистой руке. Она бы гладила ее легко, так легко, что ни один волосок не был бы затронут, а ее палец, словно мотылек, мягко повторял бы контуры змеи, которая колыхалась и извивалась с каждым движением его прекрасной теплой оливковой руки.
Задохнувшись, ощутив снова приступ боли, Сильвана отерла свой лоб. Ей было отвратительно стыдно, что она, Сильвана Кариотто Грэхем, испытывала дрожь в коленях и бурчание в желудке при виде какого-то грязного филиппинского официанта. Она чувствовала себя так, словно ее лишили какой-то пагубной привычки, и теперь она желала обрести ее вновь. Слава Богу, никто не замечал.
Карлос точно знал, как себя чувствовала Сильвана. Он также знал, что тот плот скоро будет построен.
На следующую ночь, когда Сильвана привязывала распростертые руки пленника к деревьям под надзором Пэтти с ружьем, Карлос прошептал:
— Когда покинете остров, когда уйдете… молю, оставьте нож, чтобы бедный Карлос освободился, чтобы не кусали муравьи, пока Карлос умрет.
Сильвана прошептала:
— Обещаю, я не оставлю тебя умирать здесь.
