углу проспекта Чернышевского и Фурштатской.
— Папка! Черная папка! — вспомнил вдруг я, оправившись от шока.
— Ты о чем? — округлил глаза Леня Барсов.
— У Шарова была черная кожаная папка на молнии.
— Была, была! — подтвердил Зураб.
Но папка исчезла.
На следующий день мы с Зурабом давали показания в городской прокуратуре молоденькой «следачке», только что окончившей юрфак.
Барсов и Резаков, а также незнакомый опер из убойного слушали нас и делали пометки в блокнотах. Контуженного Судакова, слава Богу, не было. Но перед этим я успел озадачить Зудинцева — он должен был выяснить все, что можно, о новом агентстве недвижимости «Колибри».
В три часа Зудинцев, хитро улыбаясь, вручил мне справку.
— Не может быть! — вырвалось у меня.
— Еще и не такое бывает! — философски заметил Зудинцев.
— Георгий Михайлович, как лучший сотрудник нашего отдела вы будете материально поощрены, — заявил я. — Но для этого вам следует выполнить еще одно задание. Мне нужен список милицейских кураторов, на которых работал известный осведомитель Рустам Умарович Голяк.
Зудинцев хмыкнул — в нем сразу проснулся бывший мент.
— Ну, во-первых, откуда нам известно, что он осведомитель?
— Тоже мне, секрет полишинеля! — захохотал Безумный Макс. — Он сам всегда об этом на каждом шагу кричал.
— Это, допустим, ничего не значит, — глубокомысленно продолжил свои рассуждения Зудинцев. — А во-вторых, Глеб Егорыч, есть же закон об оперативно-розыскной деятельности. Кто ж нам позволит его нарушать?
— Мне не нужны официальные справки, Георгий Михайлович, — пояснил я. — Мне нужна оперативная информация, которая и так в милицейских кругах всем известна… Публиковать ее мы, разумеется, не будем.
Зудинцев на этот раз не стал долго полемизировать и сказал, что попробует разузнать все, что надо, к вечеру.
Зашел хмурый Обнорский.
— Допрыгались, сыщики херовы… Глеб, мой приказ — больше ни на одну встречу без моего ведома не ходить! Я с трудом добился, чтобы имена сотрудников нашего агентства нигде в криминальных сводках не звучали — на хер нам такая реклама. И еще — мне только что звонил какой-то педераст… как его — Брызгалов, кажется. Весь на взводе, умолял ничего про него не публиковать. Иначе, говорит, его труп будет следующим. Я его послал, конечно, на хуй, но ты все-таки позвони ему, согласуй, что считаешь нужным.
— Непременно, — заверил я.
Картина происходящего уже почти выстроилась у меня в голове — не хватало лишь самой малости.
Я позвонил в холдинг «Северная Венеция» и назначил свидание секретарше Свете. Там же, в «Голливудских ночах». Хотел было поставить об этом в известность Обнорского, но шеф давал интервью американским телевизионщикам и был крайне недоволен, что я его прервал.
— Твои амурные дела меня не касаются, — махнул он рукой.
Запыхавшийся Зудинцев застал меня у самого выхода и вручил бумажку с несколькими фамилиями, среди которых была и интересовавшая меня.
На этот раз я пришел в «Голливудские ночи» чуть раньше и успел выпить кофе, прежде чем появилась Света. Мне пришлось заказать ей мороженое, что нанесло ощутимый удар по моему семейному бюджету.
— Меня интересует один вопрос, — с ходу взял я быка за рога. — С кем спит Инна Андреевна Брызгалова?
Света фыркнула:
— Ты что, маньяк?
— Как я уже говорил, у меня есть жена, и я, пусть это звучит старомодно, храню ей верность. Мой вопрос имеет чисто профессиональный интерес. У Инны Андреевны есть муж, но у нее обязательно должен быть и любовник. Меня интересует его имя.
— Глебушка, — Света жалостливо посмотрела на меня, — а почему ты думаешь, что я это знаю?
— Я это думаю потому, что вы с Инной Андреевной — близкие подруги. У вас общее прошлое, связанное с гостиницей «Астория» и с бывшим начальником службы безопасности гостиницы Голяком. Вы с Инной Андреевной выполняли ряд услуг, неизбежных в гостиничном бизнесе.
Выражение лица Светы стало презрительным и злым.
— Настучали? Ну-ну… Будешь об этом писать?
— Ни в коем случае. Я прошу только ответить на один вопрос — с кем спит Инна Андреевна? Или спала до недавних пор?
Моя последняя оговорка возымела действие — я понял, что попал в точку.
— А если не скажу — то что?
Я вздохнул и молча достал карманный диктофон. Включил:
«…Брызгалов — это страшный человек, — раздался из диктофона голос Светы… — Он сумасшедший. Он зомбирует всех окружающих. Он затерроризировал свою жену, пристрастил ее к кокаину…»
— Достаточно? — спросил я. — Петр Николаевич вряд ли будет доволен, услышав это.
Ты не журналист. Ты мусор, — процедила она сквозь зубы.
— Я всегда держу свое слово, — заметил я. — Итак, фамилия?
Света взяла салфетку, нацарапала фамилию и, швырнув чайную ложку, гордо направилась к выходу.
Теперь я знал все, что мне было нужно.
Пейджер запиликал, как всегда, не вовремя — мы с Надеждой едва успели уложить детей и расстелить на кухне матрас, чтобы предаться любовным утехам.
— Тебя ищет женщина? — с деланным возмущением воскликнула Надежда, взглянув на экран пейджера.
— Куда от вас, исчадий ада, денешься, — вздохнул я и набрал номер мобильного телефона Инны Андреевны Брызгаловой.
Она захотела увидеться со мной завтра в двенадцать часов у меня в офисе.
Недолго думая, я позвонил на мобильный Петру Николаевичу Брызгалову, предложил ему почитать готовый материал, посвященный его персоне, и назначил встречу на том же месте и в тот же час.
— Ты, оказывается, назначаешь свидания не только женщинам? — вытаращила глаза Надежда и ударила меня подушкой… — Да ты извращенец! Маньяк!
— Это я уже слышал сегодня, дорогая, — успокоил я жену.
Супруги Брызгаловы явно не планировали встречаться друг с другом в офисе нашего агентства, но удивление свое никак не выразили. Хитрецы! Я пригласил их в свободный кабинет и угостил кофе.
— Надеюсь, вашего сумасшедшего грузина не будет? — спросил Брызгалов.
— К сожалению, Зураб Иосифович на задании, хотя он очень хотел вас видеть, — любезно ответил я.
— Ну и где ваш материал? — улыбнулся Брызгалов.
