Управлении охраны спросили у депутата — зачем ему сдался их сотрудник, тот не придумал ничего лучше, как рассказать о просьбе журналиста Повзло. Святая простота.
Блин, надо же было так влипнуть.
Глупейший прокол. Именно из-за таких глупостей и случаются большие неприятности. А если бы, допустим, те же бумаги касались какого-нибудь бандита, и информация ушла бы к браткам…
С этими депутатами лучше не связываться. Работа у них такая — языком трепать. Кстати, поэтому получить любую информацию в депутатнике проще пареной репы. Подойди к одному-другому — все, что знают, расскажут. Нет, секретов там не утаишь. Я это понял, еще когда писал для газеты отчеты со съездов народных депутатов. Чуть только перерыв — депутаты сразу в коридор, ищут, кому бы дать интервью.
Однако товарищ Аксененко все же существует в реальности. Очень интересно. Значит, надо «пробить» «Геракл».
Это было полное безумие. Мы долго целовались прямо в прихожей. Потом сорвали друг с друга одежду и перебрались в ванну. Но ванна оказалась слишком мала для этого занятия.
Теперь я точно знаю, почему иностранцы придумали джакузи. В магазине около дома такая стоит. За три зарплаты. Только если даже образуются лишние деньги — все равно в квартиру она не влезет.
Не вытираясь, мы перекочевали на диван, оставив за собой брызги и следы мокрых босых ног. Анка сперва немного стеснялась, но оказалась в постели просто потрясающей. Настоящая пантера. Никогда бы не сказал.
— Хочешь «Колы»?
Кивнув, она лизнула меня в шею.
Свесив ноги, я нащупал тапки и вышел на кухню. Был уже второй час ночи. Ничего себе, сколько же это мы кувыркаемся…
На работе я на нее не обращал внимания. Блондинка, — а я по блондинкам с ума никогда не сходил. Сидит целый день, уткнувшись в компьютер, да вечно сумки с продуктами домой тащит. Серая мышка.
В своем деле она, кстати, соображает — иногда выуживает шикарную информацию. Мне, правда, наша Марина Борисовна, которая обычно все про всех знает, недавно делала прозрачные намеки.
Зазвала вечером к себе в кабинет, якобы кофе попить. Хотя понятно, если Агеева кофе предлагает, значит, хочет о чем-то посплетничать. Закрыла дверь на замок и даже плеснула в кофе армянского коньяку. Это знак высшего доверия и расположения. Початая бутылка благородного напитка хранится у нее в сейфе вместе с самыми секретными материалами. Шеф спиртное вообще — и на работе в частности — не одобряет. Я, как первый зам Обнорского, вроде бы тоже должен не одобрять, но с пониманием отношусь к слабостям коллег.
Так вот, сперва Агеева, как водится, пожаловалась на тяжелую жизнь: работы — море, совсем меня замучили, сижу здесь до ночи. Это, наверное, к тому, что надо бы выписать премию.
Я молча слушал, дожидаясь, когда она перейдет к главному.
— Николай, какой у вас галстук!
Очевидно, это комплимент. Марина Борисовна умеет льстить. Галстук был куплен несколько лет назад где-то на просторах штата Айовы взамен забытого в гостинице.
— И галстук у вас красивый, и девушкам нашим вы нравитесь, — продолжала Агеева, почти заинтриговав меня.
— Кому, интересно?
— Да вот хотя бы Анечке Соболиной, — Марина Борисовна понизила голос и почти перешла на шепот, хотя рядом никого не было. — Мы на днях с ней пооткровенничали.
Муж Ани Володька Соболин работает у нас начальником репортерского отдела и ведает каждодневной городской текучкой — грабежами, разбоями, пожарами и прочими безобразиями. Постоянно где-то носится как угорелый.
Замужем — еще не значит, что умерла, — как будто угадав мои размышления, напутствовала Агеева.
Впрочем, мне-то, честно говоря, на эти бабские сплетни тогда было глубоко наплевать.
Колы в холодильнике не оказалось.
Была пару дней назад, да вся вышла.
Зато водопроводная вода осталась в изобилии. Стоя у раковины, я чуть не выронил стакан, потому что Соболина сзади прильнула ко мне стройным разгоряченным телом. У меня аж мурашки побежали от соблазна, когда я спиной ощутил ее бархатистую кожу.
Пить расхотелось. Я слегка наклонился вперед и, подхватив ее за попку, потащил в комнату. На глаза попался трельяж.
Меня подвела склонность к экспериментам — я только успел посадить Аню на видавший виды столик, как он затрещал, ножки у шаткой конструкции подкосились, и сооружение с грохотом рухнуло на пол.
— Не выдержал испытаний, — я крепко держал продолжавшую висеть на мне и даже не успевшую испугаться Соболину.
— Все, я хочу кофе, — кстати вспомнила Аня фразу из поднадоевшего рекламного ролика.
Мы молча пили кофе.
Нет, ну дернуло же меня под конец дня попросить Аню посмотреть в нашем компьютере что-нибудь о «Геракле». Не мог потерпеть до утра.
Хотя я сказал Соболиной про «Геракл» в расчете на завтра, она уже через полчаса принесла тонкую пластиковую папку.
— Посмотри, здесь то, что у нас есть. Все, что ты хотел узнать, но стеснялся спросить. Если этого будет мало, я завтра попробую еще что-нибудь поискать.
— Спасибо, дома почитаю. Что-то мы сегодня засиделись, — я решил сделать доброе дело в порядке компенсации за сверхурочные. — Тебя подбросить до метро?
— Хорошо бы. Только сумки возьму, — Соболина побежала к себе в кабинет.
«Шестерка», предназначенная для нашего коллективного пользования, сегодня вечером была в моем распоряжении.
Недавно у шефа родилась очередная идея, и он заставил всех сотрудников получить права. Теперь коллеги гоняют на тачке куда ни попадя. Удивительно, что старушка до сих пор жива. Нет, движущиеся автомобили от новоиспеченных «чайников» еще успевали иногда уворачиваться, но еще недели не было, чтобы кто-нибудь из наших не зацепил поребрик, угол дома или припаркованную машину. На днях сам видел, как Витя Шаховский прямо у офиса лихо завернул под арку, впилился в «ауди», выскочил и тут же начал качать права — «Мужик, ты на кого наехал».
Мужик, правда, оказался из налоговой полиции, поэтому Витек быстро поостыл и побежал договариваться со знакомым автослесарем.
Соболина со своим сумками еле уместилась на переднем сиденье. Из одного пакета торчали куриные лапы, другой под завязку забит тоже какой-то снедью. Все-таки везет Володьке.
А мне придется ужинать колбасой с чаем. Готовить лень, да и некогда.
— Твой Соболин небось дома уже с голоду помирает, — я почувствовал, что сам чертовски проголодался.
