вычурного мата местных нищих, вызывал у меня особую неприязнь С трудом продравшись сквозь нагромождение мешков, коробок, тележек, навязчивых частников, сотрудников милиции и бомжей, я разыскал то самое «Пятое колесо», о котором Владимиру Николаевичу рассказывал его знакомый вокзальный мент. Стайка хулиганистого вида пацанов действительно крутилась неподалеку, однако «моего» среди них не было. Впрочем, я и не надеялся, что мне вот так вот сразу повезет. Заплатив стоящему на раздаче абреку за стакан пива (в силу природной брезгливости от навязываемой шавермы категорически отказался), я устроился на ближайшей скамейке…
Ожидание стоило мне пачки сигарет, двух с половиной стаканов пива и пяти рублей, которые я вынужден был заплатить вокзальным службам за реализацию своих конституционных прав и свобод в части отправления естественных физиологических потребностей.
Мальчишка появился неожиданно, откуда-то со стороны Подъездного переулка, и сразу же направился к себе подобным. Даже если бы в тот раз я случайно не заприметил его из окна «Плакучей ивы», вычислить гаденыша не составило бы особого труда: на его брючном поясе красовался фирменный «мерседесовский» брелок «а-ля пацифик» — мой брелок, ибо в подобные случайные совпадения я не верю.
Отставив на землю недопитый стакан с пивом, которое, признаться, лезло уже с трудом, я решительно направился к «детям подземелья» и крепко схватил свою жертву за руку чуть повыше локтя. Пацаны удивленно разинули рты, а мой подопечный, вздрогнув, дернулся было, однако поняв, что слинять не удастся, довольно нагло спросил:
— Че надо?
— Во-первых, ко взрослым следует обращаться на «вы», — назидательно заметил я. — А во-вторых, пошли-ка потолкуем — дело есть.
Остальные мальчишки на всякий случай решили ретироваться. Про себя я отметил, что страха в глазах у пацана все ж таки не было: удивление, небольшой испуг, но не более того. Похоже, парню не привыкать попадать в разного рода передряги.
— Что ж, будем знакомы. Можешь звать меня дядя Витя, а твое имя-отчество?…
— Леха, — буркнул пацан, сделав еще одну слабую попытку освободиться.
— Стой смирно и не дергайся…
— Че прицепился-то? Отпусти руку, я не убегу.
— Не дерзи дяде! Скажи-ка мне лучше, откуда у тебя такая красивая штучка на штанах, а?
Леха на какое-то время задумался, возможно, прикидывая в уме свои шансы, а затем посмотрел на меня и неожиданно заявил:
— Я буду разговаривать только в присутствии своего адвоката.
— Леха, по-моему, ты немного ошибся адресом. Адвоката ты будешь требовать в милиции, у инспектора по работе с несовершеннолетними засранцами. А мне ты все расскажешь просто так, по дружбе, один на один.
Причем немедленно, поскольку я очень тороплюсь. Ну? Или, может, мне для большей убедительности руку тебе сломать? — Я чуть посильнее сжал пальцы, и Леха тихонько взвизгнул от боли.
Признаться, мне стало немного стыдно — все ж таки он был еще совсем малолеткой, лет двенадцать, не больше. Но с другой стороны, очевидно, что с ним нужно вести себя именно так: с напором, с агрессией, через силу — иначе не расколется. И тогда у меня не будет никаких шансов докопаться до истины.
И действительно, теперь наглости у Лехи поубавилось. Похоже, он понял, что шутить с ним не собираются.
— Я нашел его…
— Я так понимаю, ты нашел его в той самой машине, у которой перед этим случайно проколол колесо?
Вот теперь он действительно испугался — по-видимому, моя мнимая осведомленность его окончательно сразила. Леха сразу скис и понуро уставился в землю, больше не предпринимая попыток убежать.
— Как ты понимаешь, в основном мне уже все известно. Осталось уточнить детали. Давай договоримся — я задаю вопрос, ты отвечаешь. Если отвечаешь честно и подробно, то я тебя отпускаю. Причем с вполне здоровой рукой. Более того, если наш разговор меня удовлетворит, то, пожалуй, я даже оставлю тебе в память о нашей встрече эту вещицу, которая, как ты, наверное, догадываешься, вообще-то принадлежит мне. Ну что, договорились?
Леха обреченно кивнул.
— Итак. Позавчера на Загородном у «Плакучей Ивы» колесо белой «Ниве» прокалывал ты?
— Да, — чуть слышно выдавил из себя Леха.
— Прекрасно. Следующий вопрос: кто с тобой вместе работал эту тачку?… Ну что молчишь? Вопрос понятен?
— Понятен.
— Ну и…
— Гоча и Казбек.
— Какие дивные имена. Хорошо, кто из них конкретно увел из салона барсетку?
— Казбек, — было видно, что Леха изо всех сил сдерживается, чтобы не зареветь. Впрочем, после того как первый, самый сложный морально-этический барьер, вызванный необходимостью заклада своих подельников, был преодолен, Леха стал несколько разговорчивее:
— Вещи всегда Казбек тырит, у него здорово получается — сколько раз делали, еще ни разу никто ничего не заметил.
— А в чем тогда заключаются функции Гочи? — поинтересовался я.
— Ну, он на стреме стоит. И вообще… Если вдруг кто увидит, как Казбек в машину лезет, — закричит там или поймать захочет, — то Гоча тогда ему по морде даст, чтоб не совался. Прикроет, в общем.
— Что ж, прекрасный образец научной организации труда: отец рубит — я отвожу. И сколько, если не секрет, ты получаешь за свой скорбный труд?
— Когда как. В прошлый раз мне Гоча стольник отвалил, а еще брелок этот самый дал. Говорит, теперь тебе осталось только ключи от «мерса» достать, а куда их повесить — есть уже.
— Остряк, мать его! — матюгнулся я. — Так, короче. Где вы обычно встречаетесь? Здесь? Были они уже сегодня?…
— Да нет. — Леха, похоже, малость осмелел. Видимо, понял, что бить его сегодня не будут. — Гоча с Казбеком на вокзале стараются не появляться: у них тут какие-то проблемы с местными…
Ну с этими… — Он махнул в сторону ларька. — Так что они мне домой звонят, когда надо, и мы потом у ТЮЗа встречаемся. Или на Марата. Когда как… А на вокзале я просто так гуляю, с пацанами тусуюсь, зарабатываю…
Не, сегодня они мне не звонили, и вчера тоже. С того дня, как мы твою машину обнесли, — Леха покосился, догадавшись, что опрометчиво задел меня за живое, — больше еще не бомбили. У меня уж и деньги все закончились — даже на шаверму не хватает…
— Сочувствую. То есть адреса их, где живут, ты, конечно, не знаешь?
— Не-а… вроде где-то в центре. На «Владимирской».
— Хорошо, а как они выглядят? Ну приметы там, во что одеваются?
— Да по-разному одеваются. А приметы… Ну не знаю. Гоча такой здоровый шкаф, ростом с тебя, грузин.
— Да я уж догадался, что не русский!… А Казбек?
— А Казбек, наоборот, маленький — чуть побольше меня. Волосатый весь. Нос у него еще такой, как будто на сторону немного. Я сначала думал, может, боксер… Хотя, по сравнению с Гочей, он слабак, наверное, кто-то просто по морде дал…
