Демонстративно повернувшись к боксеру спиной, Тульский сел за свой столик. Съев пару ложечек подтаявшего уже мороженого, он позвал столбом стоящего парня:
– Ты давай, присаживайся... Хотел бы я тебя задержать – давно бы уже в клетке сидел...
Спортсмен присел напротив, видно было, что его обуревают весьма противоречивые мысли и чувства, однако при всем при том Артур с удивлением отметил, что парень не боится... Растерялся – да, но не запаниковал.
– Ну, так что с рукой? – расправляясь со сладкой массой и почти не чувствуя от возбуждения вкуса, спросил Тульский с деланным равнодушием – мол, я и так все знаю, но разговор-то надо как-то интеллигентно начать.
– Так ты розыск или доктор?
– Айболит, – ответил Артур, облизывая ложечку. – Я бы даже сказал: Ай! Болит! Сотрудник милиции не должен быть безразличен к травмам трудящихся. Ведь ты трудящийся?
Парень тяжело молчал, катая желваки по обтянутым скулам.
– Я говорю – может, тебя ударил кто? А то я слышал, что недавно спортсменов на Петроградской избили...
– Значит, такие спортсмены...
– Ага, – ласково улыбнулся Тульский. – Значит, не ты?
– Нет.
– А что «нет»?
– А что «не ты»?
Артур начал понемногу раздражаться:
– Документики имеешь при себе?
– Вы-то кто такой?
– Я есть оперуполномоченный Василеостровского ОУР. Знаешь, что такое ОУР?
– Догадываюсь...
Показалось Артуру или нет, но на губах парня вдруг мелькнула улыбка? Что за черт, почему он так реагирует? Тульский насупился:
– Судим?
Глаза у боксера блеснули, Артур удовлетворенно кивнул:
– Суди-им... И за что?
Боксер снова слегка обозначил улыбку уголками губ.
– Так, – прихлопнул ладонью по столу Тульский. – Не получается у нас с тобой разговор, да?
– Да.
– Чувствую, тебе нужна другая атмосфера. Пройдем в кабинет?
Артур блефовал и сам прекрасно это понимал. Задерживать парня на том основании, что у него болит плечо? Смешно. А опознавать его никто не будет. Да ведь и в милицию-то никто не обращался – и не обратится... Просто приволочь этого красавца в отдел на предмет установления личности? Ну, это можно. Но он замкнется, уйдет в отказ, и что тогда? Извиняться? А Варшаве нужны были не сами спортсмены, а те, кто стоит за ними... Если слишком сильно тянуть за эту ниточку – она может и оборваться...
– И что в кабинете?
– А по ебальнику получишь пару раз – и сразу беседа по-другому польется...
– Уверен?
Тульский чувствовал, что перегибает, и лихорадочно пытается найти нужную интонацию, чтобы «зацепиться» за этого странного парня:
– А ты действительно боксер, что ли?
– Чуть-чуть.
– Да, – вздохнул Артур. – Тогда тебя кулаком не проймешь! Слушай, а давай – так поговорим, за соком. Или – за пивом?
Парень качнул стриженой головой:
– Я не понимаю, что надо... тебе.
– Шоколаду! – повысил голос Тульский, но тут же взял себя в руки и защебетал ласковым соловушкой: – Пудов пять или шесть, больше-то мне не съесть. Я еще маленький.
Боксер прищурился:
– Или золотых монет горсть? Артур расплылся в улыбке:
– Другой разговор! Возвращаете – и краями!
– Что возвратить-то?
– Кольца и браслеты, юбки и жакеты... А также – «кипюры».
Парень покачал головой:
– У меня ничего нет, поверь.
– Верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу, – погожу, – Тульский вздохнул и начал по новой: – Меня Артуром кличут, а тебя?
– Меня Артемом.
– Замечательно. Моя фамилия – Тульский...
Приглашающей паузой, чтобы назвать свою фамилию, Артем не воспользовался, вместо этого сам задал вопрос:
– Ты с самого ОУРа?
– Нет, – удивленно ответил Артур. – С 16-го. А твоя-то фамилия – как? Как отца зовут?
Парень сдвинул упрямо брови:
– А при чем здесь отец?
Тульский утомленно пожал плечами:
– Наверное, ни при чем. Я про отчество спрашиваю.
– Решил задержать?
Артур рассмеялся, но с ма-аленькой ноткой фальши, потому что словесный поединок давался ему нелегко:
– Задержать мы всегда успеем. Мне не это надо.
– А что?
– Ну как «что?» – воздел руки к небу в притворном возмущении Тульский. – Конфликт был? Был. Людям челюсти поломали? Поломали. Золотишко – тю-тю? Тю-тю. И кто заплатит за банкет?
Назвавшийся Артемом оценивающе посмотрел на Артура:
– Так ты... с их стороны, что ли? Тульский мотнул головой:
– Я – со своей стороны! И я – пока – хочу закрыть вопрос по-тихому. Или тебе выгоднее через руководство: протокол, сдал, принял?..
Они напоминали двух фехтовальщиков, скрестивших впервые шпаги и оттого осторожно прощупывавших слабые места в обороне друг друга ложными выпадами.
– Мне бы тоже хотелось... чтобы все по-тихому... Но кто тогда за бритву ответит?
– За какую бритву? – не понял Артур.
– За стальную, очевидно... которой всю спину... одному хорошему парню срезали.
Варшава Тульскому про бритву ничего не говорил, поэтому опер по-прежнему не понимал, о чем идет речь:
– Срезали? Ну так не надо было лезть – люди защищались. Как могли.
– Нет, – не согласился парень. – Это было еще до инцидента.
Тульский впился глазами в глаза собеседника – а ведь, похоже, не врет:
– Расскажи, интересно! После небольшой паузы боксер начал рассказывать, тщательно подбирая слова:
– Один парень... со спортивного клуба... продавал кольцо на их месте... Те – мол, только через нас... Вышли поговорить один на один – в результате больница. Резали сзади, привычное дело для них... Законы подворотни...
– Много ты знаешь про подворотни! – чуть ли не обиделся Артур и сам понял, что обида эта в устах опера звучит по меньшей мере странно: – Сам-то откуда?
