понимаешь, что ты сказала?
Она прильнула к нему плотнее и слегка потерлась щекой о плечо.
— Понимаешь? — настаивал Брент.
Байрони спала.
Брент глубоко вздохнул. «Я безумец, — подумал он. — Как Байрони могла меня полюбить? Я был для нее лишь избавлением. Научил ее наслаждению, только и всего. Страсть заставляет людей говорить то, чего они не хотят говорить». Брент, один из немногих, это хорошо понимал. Нет, она произнесла эти слова помимо своего желания. Не могла она его любить. Господи, да и он сам, несомненно, не давал ей для этого никакого повода. И не хотел, чтобы она его полюбила. Он почувствовал, как она пошевелилась, и замер. Нет, черт возьми, разумеется, хотел.
Глава 26
Брент сидел за отцовским письменным столом — огромным дубовым сооружением, которое хорошо помнил с раннего детства. Отец выглядел значительнее за этим столом, где громоздились стопки важных бумаг, чернильный прибор из черного оникса и старинные французские золотые часы. Он ненадолго закрыл глаза, откинувшись на спинку потертого кожаного кресла, и погрузился в воспоминания.
«Я надеюсь, что ты и твой брат будете относиться к вашей новой матери с должным уважением, мой мальчик».
«Какая мать… — мрачно ответил ему Брент. — Моя мать умерла». Что еще он мог сказать, если отцу захотелось девушку всего на четыре года старше его сына? Он хотел спросить отца, почему тот женился на ней, но мудро сдержался.
«Да, ваша дорогая мама умерла. Тому уже пять долгих лет. — Эйвери Хаммонд вздохнул, проводя пальцами по густым бакенбардам. — Я был так одинок, Брент. Ты понимаешь меня?»
Нет, он не понимал, но кивнул. Ему хотелось поскорее уйти на охоту с Расселом Лонгстоном, приятелем с соседней плантации.
Брента возвратил из воспоминаний к действительности стук в дверь библиотеки, и он быстро встал.
— Войдите, — пригласил он. Теперь, с чувством боли, он недоумевал, как оказался таким бесчувственным к отцу. Но, увы, слишком поздно пытаться что-то поправить десять лет спустя. «Вы породили не сына, а тупого осла, отец, и все же сделали меня своим наследником. Как мне поступить?»
В библиотеку уверенно вошел Фрэнк Пакстон. Он пользовался этой комнатой до возвращения домой Брента Хаммонда. Привык сидеть за столом хозяина.
Он улыбнулся и протянул Бренту гроссбухи:
— Вот, Брент записи о всех приобретениях, всех расходах и доходах за последние пять лет.
— Садитесь, Фрэнк, — любезно предложил Брент, — и давайте посмотрим, как у нас обстоят дела.
В гостиной Байрони разговаривала с Мамми Бас.
Лорел, грациозно откинувшись на спинку вращающегося кресла из красного дерева, бросала на них полувопросительные взгляды.
— Я хочу раздать всем обслуживающим дом летний материал — хлопок, Мамми. Просто смешно, что люди круглый год носят шерстяную одежду.
— То-то, — лениво заговорила Лорел, подавляя зевок, — рабы подняли такой крик вокруг вас. И поступят так же, разодень ты их хоть в шелка. Они…
— Кроме того, — не замечая Лорел, продолжала Байрони, — нужно нанять швею. Ра.., слуги, с которыми я успела поговорить, не имеют ни малейшего понятия о том, как что-то сшить, умеют лишь строчить самые грубые швы. Да к тому же, загруженные многочисленными обязанностями, не имеют на это времени.
Я поговорю с мистером Хаммондом также о покупке материала для работающих в поле.
— С вас станет, не сомневаюсь! Они лентяи, способные только плакаться… Это же пустая трата денег. Мой муж никогда не шел на такое неразумное расходование средств. Брент не глуп. Вряд ли он поступит иначе.
Мамми Бас не произнесла ни слова. Но про себя думала: что-то будет, когда вы уедете, маленькая миссис? Пакстон сорвет с них новую одежду, да еще высечет всех в свое удовольствие. Мисс Лорел промолчит, а мистер Дрю — тоже, ведь он живет в другом мире со своими картинами.
— Если вы не против, Мамми, я хотела бы поговорить с кухаркой. Как ее зовут?
— Миль, миссис.
— Миль! Какое необычное имя. Да, хорошо, если не возражаете, я сейчас же пойду на кухню и побеседую с нею.
Мамми Бас искоса взглянула на мисс Лорел. Та пришла в бешенство, насколько можно было судить по сверкавшим глазам.
— Да, миссис, — ответила Мамми Бас.
Лорел внезапно поднялась. Бледно-желтый шелк юбок взметнулся у ее ног.
— Мамми, ты еще не приготовила мне благовония?
— Приготовила, миссис. Они в вашей комнате.
— Слава Богу, вовремя. А теперь можешь идти, мне нужно поговорить с.., миссис Хаммонд.
Байрони хотела было что-то сказать, но пока сохранила молчание. Мамми Бас вышла из комнаты, оставив дверь открытой.
— Слушаю, Лорел?
Прежде чем Лорел успела дать волю своей злобе, они услышали прозвучавшие на высоких нотах голоса из библиотеки.
— Мне нужен ответ, Пакстон, и я желаю получить его сразу! — Теперь Брент говорил очень спокойно, но внутри у него все бурлило от гнева. Лживый проходимец!
— Послушайте, Брент, — повторял Пакстон, также понизив голос, — я не привык к тому, чтобы меня допрашивали таким образом. Я продал этих рабов Форрестеру, потому что меня просил это сделать ваш отец.
Вырученная сумма была четко занесена в гроссбух, Брент понял, что ему следовало поговорить с мистером Милсомом, банкиром отца, прежде чем вести какие-либо разговоры с Пакстоном.
— Какое вам назначено жалованье, Фрэнк?
Фрэнк Пакстон назвал сумму, весьма скромную.
Еще один пункт для проверки у Милсома.
Брент захлопнул гроссбух.
— Я изучу это позднее. А сегодня после полудня проеду по плантации.
— Как вам будет угодно, — отозвался Фрэнк Пакстон.
Проклятие, он же не сделал ничего такого, на что не пошел бы любой управляющий. Брент глубоко вздохнул. Нельзя больше выказывать свой гнев. Дьявол, да стоит ему захотеть, он может просто бросить Уэйкхерст. Теперь у него достаточно денег, чтобы купить себе любую плантацию.
Лорел, помолчав, повернулась к Байрони:
— Похоже, Брент хочет выжать побольше денег из имения. Сомневаюсь, чтобы он разрешил приобрести для рабов дорогой материал.
— Посмотрим, — спокойно ответила Байрони.
— Конечно, посмотрим, почему бы нет? Вы с Брентом очень бедны? — Лорел изящно повела плечиками. — Не могу поверить, чтобы Брент так опустился, чтобы открыть салун. Представляю, что бы сказал его отец!
Байрони поднялась из кресла и встала под сверкающим бронзой канделябром.
— Брент отнюдь не беден, Лорел. Мы оба очень гордимся «Дикой звездой». У него есть доля и в
