женой, но она так запугала весь город, что никто не посмел настаивать на вскрытии, а менее всего — коронер.
— Да-да. Но все это не важно, мама. Кто-то пытался ограбить Лили.
— Острый нож, возможно, означает, что у него были намерения посерьезнее, — возразила Лили. — Хорошо еще, что Диллон научил меня защищаться.
— Не могло случиться так, — мягко, но настойчиво осведомился Теннисон, словно психиатр на приеме, — что ты ему просто понравилась и он хотел назначить тебе свидание? По мнению мистера Розетти, такая уязвимая женщина, как ты, одолеваемая неуверенностью и сознанием вины, способна вообразить все что угодно в попытке скрыть свою болезнь…
Лили, таращившаяся на мужа с таким видом, словно на голове у него выросли рожки телеантенны, пробормотала:
— Ну почему мне когда-то казалось, что я тебя любила? Такого тупого, самодовольного болвана!
— Но я всего лишь пытаюсь понять тебя. Заставить увидеть вещи в истинном свете. Кроме того, именно так считает доктор Розетти.
Лили расхохоталась — искренне, до слез, захлебываясь.
— Ну до чего же вы оба хороши, ты и доктор Розетти, — выдохнула она наконец, вытирая глаза. — Пустили в ход психоанализ и таблетки, чтобы довести меня до точки! Неудивительно, что мне захотелось убраться на тот свет. Значит, я придумала этого типа, чтобы успокоить совесть? Знаешь что, Теннисон? Думаю, хватит мне винить себя.
— Лили, дорогая, я рада это слышать, — закудахтала Шарлотта. — Собственно…
Но Лили отмахнулась от нее, как от надоедливой мошки.
— Прошу вас, уходите. Надеюсь, мне больше никогда не придется видеть вас обоих.
— А я надеюсь, что мне все же придется их увидеть. В зале суда, — возразила Шерлок.
— Кстати, о твоей первой жене, Теннисон, — неожиданно вмешался Савич. — Предполагаю, бедная Линда горячо желала быть кремированной после смерти?
Теннисона так трясло от ярости, что Шерлок была уверена: сейчас он набросится на Диллона. Весьма неосмотрительно — это плохо для него кончится.
Подскочив к Теннисону, она осторожно положила руку ему на плечо.
— Даже не думай. Ты и со мной не совладаешь, а я в два раза тебя ниже. Да и с Лили тоже. Несмотря на то, что после операции прошло всего пять дней. Так что, пожалуйста, Теннисон, проваливай и забери с собой мамашу.
— Я просто поражена, что у тебя оказались такие узколобые, неприятные родственники, Лили! — возмутилась Шарлотта и, взяв сына под руку, направилась к двери. Теннисон не сопротивлялся. Только у самой двери обернулся и посмотрел измученными глазами на жену.
— Смотри-ка, он пытался гипнотизировать тебя типичным взглядом Хитклиффа[7]. Такой страстный умоляющий взор! Правда, у него не совсем получилось. Но он старался.
— Знаешь что, — сказал Савич, покачивая головой, — в следующий раз, когда тебе понравится парень, включай красный свет. Сначала мы должны применить к нему допрос с пристрастием.
— Только сегодня утром об этом думала. Может, я и вправду чересчур доверчива? Ладно, больше никаких красавцев атлетов. И вообще никаких мужчин, иначе, клянусь, я сама себе надаю тумаков. Никого, кроме гномов, как у Белоснежки, и все они исключительно друзья, ничего больше.
Шерлок посчитала, что это уж слишком, но пока что Лили и вправду рано думать о представителях противоположного пола.
— Жаль, что нет пива, я бы выпила за это, — заметила Лили.
— Никакого пива, — запретил Савич. — Пей чай со льдом.
— Спасибо! — фыркнула Лили, но послушно проглотила чай и откинулась на подушку. — Интересно, где мой свекор? Неужели они действительно посчитали его препятствием?
— Очевидно, — кивнул Савич. — Но удивительнее всего, что они, похоже, не представляют, какой помехой оказались сами!
— Никогда еще не слышала столь очаровательного южного выговора, — хихикнула Шерлок. Она сидела на кровати и растирала Лили руки. — Вот и говори после этого о сахарной пилюле.
— Она пугала меня больше, чем Теннисон, — призналась Лили с самодовольной улыбкой. — Но я держалась. Держалась. Им и в голову не пришло, что я боюсь.
У Савича перехватило дыхание. Он осторожно, помня о швах, прижал к себе Лили и поцеловал в макушку.
— О нет, солнышко, у тебя нет причин их бояться. Я горжусь тобой. Ты была великолепна.
— Верно, Лили, так что больше никаких разговоров о страхе. Помни, тебя охраняют два бульдога. Но знаете, я понять не могу, чего они добивались своим приходом. Они даже не пытались тебя утешить. Совсем уж глупы или это стратегия такая?
— Надеюсь, что нет, — выдохнула Лили, закрывая глаза. Сотовый Савича звякнул.
Глава 11
— В постель, Лили, и никаких споров! Выглядишь как привидение из «Рождественского гимна».
Лили выдавила улыбку и послушно легла. Она все еще была слаба, а долгий перелет лишил ее последних сил.
Час спустя она проснулась. Вернее, ее разбудили Диллон и Шерлок, встретившиеся наконец с Шоном. Они целовали его, обнимали и тискали, пока растерявшийся малыш не разразился оглушительным ревом. Наоравшись, он мгновенно отключился. Детская была как раз рядом с гостевой спальней, где в полумраке тихонько лежала Лили. Она не подозревала, что плачет, пока слезинка не пощекотала щеку. Лили рывком стерла соленую каплю.
Она закрыла глаза и услышала, как скрипнула дверь. Нет, она еще не готова видеть кого бы то ни было, хотя горячо любила Диллона и Шерлок за доброту и заботу.
Лили притворилась спящей и, услышав, как они спустились вниз, поднялась и вошла к Шону. Малыш спал, высоко подняв попу, сунув два пальца в рот. Маленькое личико было повернуто к ней. Копия отца.
Она легонько провела пальцем по его спине. Такое крошечное, но совершенное создание!
И она вновь заплакала, пораженная красотой этого чудесного малыша, снедаемая скорбью по Бет.
Уже вечером, трудясь над огромной порцией лазаньи, она спросила:
— Вы связались с офисом? Они нашли Мэрилин Уол-руски?
— Еще нет, — ответил Савич. — Только ее бойфренда, Тони Фоллона, но он клянется, что ничего о ней не слышал.
Правда, кое-кто в Бар-Харборе узнал Мэрилин по фото. Говорят,ее недавно видели в городке. Ничего, Тони ожидает такой допрос, что он наверняка расколется.
