разметались по плечам.
— Неужели вы так мало цените свою жизнь, что готовы одна гулять в лесной чаще? — взорвался наконец Филип. — Там, возможно, полно волков. Я сам слышал вой.
— Дорога мне хорошо знакома, так что сбиться невозможно. Я взяла с собой три одеяла и, уж конечно, не замерзну.
Да она побелела как простыня! Придется положить этому конец.
— Вы никуда не пойдете, Сабрина. Пора спать.
Он протянул ей руку, но девушка упрямо тряхнула головой. И при этом наверняка замерзла не меньше, чем он. А у него вот-вот зубы застучат. Не успел даже пальто накинуть! Жаль, по крайней мере сейчас завернул бы в него Сабрину.
— Я все решила, Филип.
— Не будете так любезны снять узду с Таши?
У нее ноги подкашиваются, а он требует снять проклятую узду!
Сабрина молча повернулась и направилась к Таше. Немало времени прошло, прежде чем она наконец справилась и завела кобылу в стойло.
— Знаете, — заметил Филип, медленно приближаясь к ней, — мне следовало бы спрятать вашу одежду. Не предполагал, что вы осмелитесь на столь дурацкую выходку!
Стараясь не смотреть на него, Сабрина потуже стянула воротник плаща.
— Я ухожу. Посторонитесь! Больше я повторять не намерена!
Но Филип, не торопясь, притянул ее к себе, так что она почти упала ему на грудь. Господи, какой же он теплый, даже в этом холодном стойле! Если бы она не так страстно хотела убить его, прижалась бы потеснее, с головой погрузилась бы в восхитительные ощущения!
— Вы не имеете на меня никаких прав, и я не позволю себя запугивать! Отпустите!
— Мне холодно, и я теряю терпение, Сабрина! На вашем месте я бы поостерегся.
Сабрина нагнула голову и впилась зубами в его ладонь. Филип охнул от неожиданности и отпустил ее. Но не успела девушка добежать и до двери, как Филип догнал ее и схватил за талию.
— Не торопись, маленькая ведьма! А, да что я тут распинаюсь!
Он поднял ее, завернул в одеяла и перебросил через плечо. Сабрина попыталась взбрыкнуть и за все старания получила увесистый шлепок по заду.
— Да не сопротивляйтесь же, черт бы вас побрал! Мне холодно, я зол, как тысяча дьяволов, так что лежите смирно!
Последовал очередной шлепок.
Она замолотила кулаками по его спине, отлично понимая, что еще больше раздражает Филипа. Но вскоре ее силы иссякли, и она притихла.
Филип добрался до спальни, поставил Сабрину на ноги, но не отпускал.
— Пожалуйста, Филип, — жалобно пробормотала она, — вы не понимаете. Мне очень тяжело. Если останетесь со мной, вам тоже плохо придется.
— Каким это образом?
Девушка упорно поджала губы.
— Что, еще не придумали? Я так и знал. И учтите, не позволю вам сгубить себя. Сами знаете, шансов добраться до Боремвуда у вас почти нет. Я не могу отвезти вас в Лондон, хотя бы и знал все о ваших обстоятельствах и семье. Даже если бы вы соизволили сообщить, где живет ваша тетя. Правда, вы решительно отказываетесь объяснить, какие печальные обстоятельства заставили вас покинуть дом. Нет, мои действия расценивались бы в лучшем случае как глупость и легкомыслие, а в худшем считались бы похищением. — Он слегка встряхнул Сабрину, и та подняла голову. — Ничего со мной не случится. Никто со мной не справится. И я обещаю защищать вас до последней капли крови.
Он понятия не имел, на что отважился, но это его меньше всего заботило: он дал клятву и сдержит слово.
— Только скажите правду. Кто вы?
Ее рот превратился в бледную тонкую линию, и Филип, видя, как она трепещет, деловито осведомился:
— Вы сумеете сами раздеться?
— Да, — устало пробормотала девушка, смиряясь с поражением. Филип ненавидел себя за жестокость, но что тут поделаешь? Он ожидал, что Сабрина немедленно отодвинется, но она еще теснее прижалась к нему, кажется, опасаясь, что вот-вот упадет.
— Так мы до утра провозимся. Сейчас помогу. Не двигайтесь.
Сабрина хотела отойти, в самом деле хотела, только ноги не слушались. Еще чуть-чуть, и она рухнет, а такое унижение снести невозможно.
Филип ловко расстегнул пуговицы ее корсажа, бесцеремонно снял платье и, усадив Сабрину на край кровати, потянулся за сброшенным в спешке на пол халатом. Он уже хотел было отшвырнуть платье, как увидел на юбке кровь и в панике бросился к Сабрине.
— Господи, что вы натворили? — прогремел он и стал вертеть ее, как куклу, из стороны в сторону. Сабрина, оцепенев, смотрела куда-то вниз.
— Ложитесь, и я осмотрю вас. Где же рана?..
— Нет! — выпалила Сабрина и под изумленным взглядом Филипа схватила одеяло и прижала к себе.
Он возмущенно воззрился на нее, все еще не выпуская из рук платья.
— Но вы истекаете кровью, а я…
И тут он понял. Филип поспешно осекся и, видя, что побагровевшая Сабрина старается сжаться в комочек, раздраженно поморщился.
— Ради Бога, не стройте из себя дурочку! Слава Богу, с вами не случилось ничего серьезного! Да поймите, все это вполне естественно! Сущие пустяки!
Но ей хотелось одного: закрыть глаза и умереть. Она взглянула на Филипа и, увидев улыбку облегчения на его лице, истерически взвизгнула:
— Уходите! Уходите сейчас же!
Но он словно примерз к месту и никак не мог прийти в себя. Она смущена! Он должен был предвидеть это!
Сабрина не сводила с него глаз. На тоненькой шейке бьется жилка. Обнаженной шейке… Да она, должно быть, замерзла! Нужно что-то делать, да побыстрее!
— Надевайте халат. Сейчас принесу вам салфетки. Он вышел и, вернувшись, молча протянул ей несколько полосок батиста, оторванных от полы мужской рубашки.
— Принести горячей воды?
Сабрина кивнула, так и не подняв глаз.
— Сабрина… — начал было он, но она лихорадочно затрясла головой, и Филип счел за лучшее закрыть рот.
— Спасибо. Пожалуйста, уходите, — едва слышно проговорила она.
Филип поставил на умывальник кувшин с теплой водой, положил мыло и попросил:
— Обещайте немедленно позвать меня, если что-то понадобится.
Сабрина снова кивнула, и Филип, чувствуя, как от жалости сжимается сердце, пошел к двери.
Девушка не спала почти всю ночь, предаваясь самым мрачным размышлениям. Признайся Филип, что он пребывает в том же состоянии, она наверняка не поверила бы. Нет, он мужественный и сильный. И делает с Сабриной все, что хочет. Взбрело в голову вернуть ее — и притащил в дом, невзирая на все мольбы. Но хуже всего то, что он прав: Сабрина ни за что не добралась бы до Боремвуда. Наверняка свалилась бы на полпути или стала бы жертвой волчьей стаи. Все, что у нее осталось, — ужасные предчувствия неизбежного. И в животе противные спазмы.
Она обхватила себя руками и уже на рассвете погрузилась в неспокойный сон.
На следующее утро Филип сочувственно вздохнул, заметив ее измученное лицо и темные круги под глазами. Поставив на тумбочку поднос с завтраком, он помог Сабрине сесть.
