— Ты такой мужественный, родной мой.! Не волнуйся, я тебя не оставлю, Сэм.
Лили почувствовала, как маленькая ладошка сжала ее пальцы.
— Еще несколько минут, дорогой, и доктор Мамфрис даст тебе твой любимый леденец.
— Лакрицу, мама?
— Лакрицу, — твердо пообещала Лили. Сэм подавил готовый вырваться стон и прикусил губу.
— Ничего, дорогой, можешь кричать, как угодно громко. Я бы давно уже орала.
— Но ты девочка, мама, — рассудительно заметил Сэм. — Мальчики не могут ныть и мяукать, как кошки.
Найт ухмыльнулся, задавшись вопросом, могут ли звуки, которые он издавал, лаская Лили, быть названы мяукающими.
— Можешь стонать, — разрешил он. — Это вполне по-мужски, не сомневайся. Только на прошлой неделе я охал так громко, что весь дом слышал.
— Когда те грабители напали на вас? Лили облегченно вздохнула. Наконец-то Найт ухитрился отвлечь внимание мальчика! Она слегка подвинулась, чтобы Найт смог сесть рядом с Сэмом, увидела, как тот взял его за руку, услышала завораживающий голос и поняла, что ребенок постепенно успокаивается и вслушивается в его слова.
…. — Тогда, к несчастью для меня, другой малый, по имени Бой, выстрелил и почти попал. Я отклонился, но недостаточно быстро. Потом Джулиан Сен-Клер поспешил на помощь, и эта гнусная парочка скрылась. Ну вот, Сэм, правильно, хороший душераздирающий стон не помешает. Прекрасно, мне очень понравился звук. Кстати, доктор Мамфрис уже все закончил.
— Но что насчет Монка? Того, которого вы проткнули шпагой?
— Неизвестно. Вот узнаю и расскажу, обещаю тебе, мой мальчик.
На доктора Мамфриса, человека в графстве нового, виконт произвел огромное впечатление, хотя доктор не совсем понял, откуда взялись эти трое детей, называющие матерью красивую молодую женщину' — Но решив, что это в сущности не его дело, улыбнулся Сэму и сказал:
— Ты просто молодец, мой мальчик. С такими приятно иметь дело. Ну а теперь придется полежать не меньше недели, иначе будет очень плохо. Вот тебе лимонад с несколькими каплями настойки опия. Выпей.
Мальчик, слишком измученный, чтобы протестовать, открыл рот. Через пять минут он уже спал. Лили улыбнулась доктору и в двадцатый раз поблагодарила его.
— Он будет спать, как дья… то есть очень крепко, поспешно поправился тот.
— С ним вправду ничего серьезного, сэр? Найт увидел побелевшее личико Тео, прислонившегося к стене в коридоре. У мальчика был такой встревоженный вид, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание, и Найт поспешно заверил:
— Конечно, он скоро будет здоров, Тео. Чего еще ты ожидал? Сэм настоящий гвоздь в зад… то есть он просто дьяволенок, абсолютный кошмар, сам ведь знаешь.
— Я посижу с ним, сэр. Мама, я позабочусь о нем, обещаю. Почитаю книжку и… Найт положил руку на худенькое плечико:
— Тео, ты его брат. Не мать, и не доктор, и не лошадь, которая его лягнула. Я рассчитываю на тебя в отношении моей библиотеки. Ее все-таки нужно разобрать. Если ты будешь проводить все время с Сэмом, кто составит каталог? И к тому же, уверяю, ты в конце концов попытаешься удавить своего братца, и тогда бедняга Джон окажется безработным.
— Но каким образом, сэр?
— Ну, дорогой Тео, тебя, конечно, арестуют и отправят в Ньюгейт, а потом на виселицу за братоубийство. Сэм попадет либо в ад, либо на небеса, не уверен, где согласятся его принять. Джону придется остаться с Лорой Бет, и бедняга скорее всего сбежит из Каслроза, даже не потребовав жалованья.
Тео рассмеялся, очень тихо и тоненько, но все же рассмеялся.
— Ну а сейчас давай-ка выпьем лимонада. Ты уже пробовал лимонад Мимса? Да, верно, я и забыл. От него у тебя на час губы сведет.
Кивнув мистеру Мамфрису, Найт, по-прежнему держа Тео за плечо, устремился по коридору.
Доктор покачал головой и улыбнулся:
— Виконт превосходно умеет обращаться с детьми. Удивительно, что у него нет, по крайней мере, дюжины своих! Конечно, он еще очень молод, так что все впереди.
— Вы правы, ему нет и сорока.
— Святой Боже, ну конечно нет! Ну а теперь, миссис Уинтроп, я бы прописал вам немного бренди. По-моему, вы перенесли сильное потрясение.
«И не одно, доктор, — подумала она, продолжая вежливо улыбаться».
Огонь в камине почти погас и отбрасывал лишь слабые тени на стены и пол. Лили, осторожно ступая, подошла к постели и потихоньку поправила одеяло и подушку Сэма. Хорошо, что он крепко спит, — скорее выздоровеет. Бедный малыш! Теперь будет изнывать от безделья и боли, а лишь только поправится, снова примется за свое. Целая неделя в постели! Ну и худо же придется всем в доме!
При одной мысли о предстоящем испытании даже Лили нервно вздрогнула. Сзади послышался шум, и девушка оглянулась. Это оказался Найт, в халате и домашних туфлях. К вечеру резко похолодало, и теперь погода была такой, какой и полагается быть в начале ноября.
Найт ничего не сказал, только кивнул и направился к камину. Опустившись на колени, он подложил дров. Лили наблюдала за каждым его движением, особенно за руками — сильными, красивой формы, узкими, с аккуратно подстриженными ногтями. Почему он в халате? Неужели намеревается продолжить то, что начал днем?
Сердце девушки глухо, неровно забилось.
— Что ты хочешь? — прошептала она пересохшим, как пустыня, ртом. — Уже очень поздно.
Найт улыбнулся и, захватив стул, подошел поближе:
— Я здесь, чтобы справиться, как наш маленький больной, — небрежно сообщил он и сел. Заметив, что взгляд девушки остановился на его ногах, Найт спокойно добавил:
— Не беспокойся, Лили, я не заставлю тебя стонать от наслаждения, по крайней мере, здесь. Нельзя же тревожить сон Сэма. Когда ты начнешь кричать и умолять меня о большем, мы будем наедине.
— Прекратите сейчас же!
— Ничего страшного. Он не проснулся.
— И жара нет, слава Богу, — кивнула Лили. — Доктор Мамфрис считает, что Сэм очень крепкий мальчик и хорошо перенесет болезнь.
— Слишком живой, слишком резвый, слишком озорной… Нет, больше эпитетов в голову не приходит. Он хороший малыш. Лили. И ты прекрасная мать. И, ему и остальным. — Лили, не в силах выговорить слова, изумленно уставилась на него. Комплимент? Ей, развратнице, шлюхе, содержанке… — К чему такое изумленное лицо? Конечно, ты хорошая мать. И, несмотря на то что мои склонности и устремления направлены совсем в другую сторону, считаю, что буду неплохим отцом маленьким дьяволятам. — Найт облокотился на спинку стула, устремив взор на противоположную стену, спальни:
— Никогда не думал, что способен хотя бы находиться в одной комнате с детьми. А теперь взгляните на меня! Какая странная штука жизнь! Никогда не предполагал также, что женюсь в таком юном нежном возрасте. Ты изменила мою судьбу. Лили.
— Если бы вы помогли мне найти драгоценности, дети и я больше никак бы на нее не влияли.
— Слишком поздно, дорогая. Необратимо поздно. Однако я был бы не прочь найти «побрякушки Билли». Иначе, боюсь, эти негодяи станут снова и снова попадаться нам на пути, пока я не прикончу их или они не ухитрятся так или иначе разделаться со мной, — бросил Найт и услышал, как Лили со свистом втянула воздух. — Тебя так тревожит моя возможная кончина. Лили?
— Я бы скорбела о смерти последней дворняжки, если бы, конечно, эта смерть была бессмысленной. — Ну да, понимаю. Итак, моя дорогая, назначим венчание на следующую неделю. Надеюсь, вы согласны? Как только Сэм встанет на костыли. Или лучше поскорее? Завтра, скажем?
