— Да, мне кажется, я знаю человека, искусного в стрельбе, — прервал размышления Райдера голос управляющего.
— Кто же это? — одновременно спросили оба молодых человека и вопросительно посмотрели на Грэйсона.
— Хотя… — заколебался управляющий, — получается какая-то бессмыслица. Я подумал об Илае Томасе, надсмотрщике Берджеса, который славится своим умением метко стрелять. Но нет, наверняка тогда был кто-то другой. Зачем Илаю Томасу являться к нам на плантацию и стрелять в вас, Райдер? К искусным стрелкам можно отнести и лорда Локриджа, и некоего мистера Дженкинса, торговца, наверное, есть и другие. Разве можно конкретно остановиться на каком-то человеке?
Райдер улыбнулся. Вот и еще один интересный вопрос, требующий ответа, и ответ этот может быть связан с Кэмил-холлом, где проживает молодая особа, умеющая искусно завлекать мужчин в свои сети. Не далее как вчера вечером она довела Райдера до такого состояния, что он, потеряв голову, едва не овладел ею в саду, практически на глазах у многочисленных гостей, веселившихся в доме буквально в нескольких ярдах от них. Райдер задумчиво повертел в пальцах дольку апельсина. Наконец он предложил:
— Раз мы пришли к выводу, что явившиеся к нам той ночью не знали о моем приезде, то мы можем смело браться за дело и вычеркнуть некоторых лиц из числа подозреваемых, потому что в «Золотом дублоне» меня видели многие.
Эмиль сходил за бумагой и пером, и они записали имена всех посетителей кофейни, которые Райдер мог вспомнить.
— Все-таки многих в этом списке не хватает, — сказал Эмиль, просмотрев написанное.
— Согласен. Там, например, не хватает имен двух ее любовников, — небрежно заметил Райдер.
— Совершенно верно, — подтвердил Эмиль. Услышав этот диалог, Сэмюель Грэйсон поднялся из-за стола, скомкал салфетку и бросил ее на стол. Возмущенно посмотрев на молодых людей, он быстрым шагом вышел из столовой.
Райдер нахмурился и спросил у Эмиля:
— Послушайте, почему ваш отец так относится к этой девушке? Почему он ничего не замечает и не желает слышать правды о ней?
Эмиль молча разглядывал на противоположной стене пейзаж, изображающий засеянное сахарным тростником поле. Наконец ответил:
— Дело в том, что отец выбрал Софию мне в жены. Он и сейчас хочет видеть ее своей невесткой. Кроме того, он явно увлечен ею. Она не становится хуже в его глазах из-за всего того, что о ней болтают. И он не против кокетства, ему нравится, когда женщины дразнят мужчин. Обратите внимание, Мэри частенько ведет себя с ним очень озорно, и ему это нравится. Не принимайте близко к сердцу возмущение отца, им руководят благородные чувства.
Райдер добродушно кивнул и продолжал завтракать.
— Вы должны были поехать с ней на верховую прогулку, не так ли, Райдер? — неожиданно спросил Эмиль.
— Да, но я не люблю, когда женщина командует, и никому не позволю приказывать мне. Что делать, когда и как, говорю женщине я, а не наоборот.
— Мысль интересная, надо попробовать.
— Попробуйте, и вы не пожалеете, — заявил Райдер и одним глотком допил кофе. — Не знаете, который сейчас час?
— Почти половина десятого.
— Отлично. Пойду-ка прогуляюсь.
— Желаю вам хорошо провести время, — криво усмехнулся Эмиль.
— Надеюсь, скучать мне не придется.
— Где же он? — злым голосом спросил Тео Берджес.
София обернулась.
— Я не знаю. Мы договорились встретиться здесь в восемь, и он ничего не говорил насчет того, что не поедет на прогулку.
— Ты чем-то его разозлила, проклятая девчонка! — Берджес замахнулся на девушку, но, увидев, что в их сторону направляется слуга, опустил руку. — Как это ты не сумела заинтересовать его, — прошипел Тео, — у тебя же всегда это отлично получалось. Я весьма недоволен тобой, София, весьма. Я сделал все от меня зависящее, а ты? И не смей возражать мне! Я скажу тебе, что следует делать дальше, а почему он не явился на свидание, я выясню. И если ты оттолкнула его, то берегись. Я накажу тебя.
Теодор Берджес, заложив руки за спину, мерил шагами веранду. София с равнодушным лицом наблюдала за дядей, а про себя горячо молила Бога, чтобы Райдер никогда больше не появлялся в Кэмил- холле и держался от нее как можно дальше.
Берджес приблизился к племяннице и спросил: — Лорд Дэвид был этой ночью в домике у моря?
София кивнула.
— Все прошло хорошо?
— Да. Но он немного приревновал меня к Райдеру Шербруку. У лорда Дэвида крайне переменчивый нрав, иногда он ведет себя, как малое, неразумное дитя, к тому же он очень самолюбив. Когда он пьян, мне не составляет ни малейшего труда управляться с ним, но вчера, возбужденный ревнивыми подозрениями, он доставил мне некоторые хлопоты… Правда, сейчас это уже не важно.
— Ты с ним управилась?
— Да, не беспокойтесь.
— Грэммонд уезжает на следующей неделе…
— Мне об этом известно.
— Ты можешь теперь дать отставку лорду Дэвиду. Он мне больше не нужен.
— Но от него не так-то просто будет отделаться, — возразила София. — Он молод и самолюбив и считает меня своей собственностью. Ему не понравится, если я заявлю о прекращении наших отношений.
— Ничего, придумаешь что-нибудь, — ответил Тео Берджес.
С этими словами дядя Софии ушел с веранды в дом, оставив племянницу наедине с ее грустными мыслями.
Спустя десять минут после разговора с дядей София заметила Райдера, ехавшего верхом по направлению к их дому. Ей хотелось крикнуть ему, чтобы он отправлялся в противоположную от Кэмил- холла сторону, она мысленно проклинала его мужское упрямство, отлично понимая мотивы его поступка: он решил преподать ей урок, показать, что он не желает подчиняться женщине. Что ж, пусть пытается наказать ее, унизить, это его дело, но он бы сильно удивился, если бы мог прочесть ее мысли и желания, а единственным желанием Софии было никогда больше не видеть Райдера Шербрука. Будь это возможно, она оплатила бы ему проезд на корабле до Англии, только бы он уехал.
София спокойно наблюдала за тем, как Райдер подъехал к дому, спешился, привязал коня футах в десяти от того места, где она стояла, и направился к парадному входу. Однако, заметив девушку, он прошел на веранду.
— Доброе утро, — непринужденно поздоровался Райдер.
Увидев, что лицо Софии сильно накрашено, Райдер нахмурился и сказал:
— Я же еще вчера просил вас умыться. В этом гриме вы выглядите нелепо, особенно рано утром, в лучах яркого солнца. Пусть вы женщина легкого поведения, но вам совершенно незачем выставлять это напоказ.
София медленно встала с плетеного кресла и долго ничего не отвечала на слова Райдера, пока наконец он не услышал нежный, дразнящий голосок:
— Вы приехали сюда, чтобы отправиться со мной на прогулку или чтобы приказывать мне? Разве я ваша раба, а вы — мой господин?
— Раба? — переспросил Райдер. — По отношению к вам это звучит довольно забавно, мисс. Идите- ка отмойте лицо от краски, а потом мы поедем.
