Пока подружка в коме

Потом?

— Да.

— А ты, Ричард, готов ли ты к роли тайного агента? Тебе придется уничтожать информацию, перерезать провода, выдергивать звенья. Готов ли ты со всей серьезностью, профессионально заняться планомерным искоренением всего, что мешает задавать вопросы? Готов ли ты уйти в подполье, готов ли проникать в чужеродные системы? Для тебя не составляло труда рассматривать динозавров и ледниковый период как доисторические явления. Готов ли ты теперь рассматривать современность как пост- историческое явление?

— Готов.

Никто не обращает внимания на то, что я не говорю с Карен. Ричард обращается ко мне:

— Слушай, Джаред.

— Да, Ричард.

— А что, если мы не захотим возвращаться? Представь себе, что нас вполне устраивает существующее положение вещей. Вдруг мы возьмем, да и решим остаться здесь.

— Я все думал, когда же прозвучит этот вопрос. Вот вам ответ: если вы хотите остаться здесь и доживать так, как жили, пожалуйста. Но я просто прошу вас подумать об этом. Недолго, секунду- другую.

Через мгновение по их лицам становится ясно, что этот вариант их не слишком привлекает.

— Вот видите: вы сами сделали выбор, и с этим все понятно. Но мне кажется, что у тебя, Ричард, есть еще один вопрос…

— Да, Джаред, ты прав. А что будет, если мы, вернувшись в тот мир, перестанем задавать вопросы? Если мы вдруг прекратим искать, спрашивать?

Я гляжу на Карен. Все тоже оборачиваются и смотрят на нее.

— Карен, ты вспомнила? — спрашиваю я ее. — Ну, вспомнила же?

— Да.

— Что? — кричит Ричард. — О чем вы?

— Я все вспомнила. Ну конечно. Ума не приложу, как такое забыть можно. Ричард… Беб… Мне придется вернуться обратно… туда, в кому.

— Только не…

— Да, — говорит она. — Именно так. Я вынуждена, я должна.

— Что значит «вернуться обратно»? Ни за что! Ты останешься со мной, я тебя никуда не отпущу.

— Этот выбор делать не тебе. Понимаешь, Ричард, это мое решение. И если я не сделаю свой выбор — никто из вас не сможет вернуться ни туда, ни куда-либо еще. Вот что я тогда увидела. Тогда, в семьдесят девятом. Вот оно. Здесь. Я — это и есть ваш план «Б».

36. Конец

— Джаред, ты маньяк, ты психопат, да кто тебе дал право!…

— Ричард, старина, братишка, я бы и рад в психи податься, но увы — не получается. Я абсолютно нормальный. Карен тоже. Пойми, я ведь даже ничего не делаю. Выбор предоставляется вам, вам его и делать.

Ричард почти убит горем — совсем как тогда, в детстве, когда мы разбивались по командам и его никто не хотел брать к себе.

Он говорит:

— А что будет, если я и Карен… если мы все… если мы не примем эту сделку? Что тогда? А может, нам тут нравится и мы хотим остаться? Мы могли бы начать строить новое общество, вся планета была бы нашим ковчегом. Я об этом много думал. Да и все мы так или иначе задумывались над этим в течение прошедшего года. А что — Земля сейчас не рай, конечно, но ведь и не ад. Нечто среднее, как и раньше.

Карен дышит хрипло и сдавленно, это дыхание похоже на работу резиновых искусственных легких из фильма о вреде курения, который нам показывали в школе.

— Ричард, Беб, спасибо на добром слове, но менять что-либо уже поздно. Все было предрешено давным-давно. — Она смотрит на меня. — Ничего не поделаешь. Время от времени кто-то должен приносить себя в жертву. На этот раз — моя очередь.

Пауза. Нарушает ее Меган, которая спрашивает:

— Что нужно сделать, чтобы вернуться?

— Ты бы хоть попыталась за маму заступиться, — вздыхает Ричард.

— Пап, ты никогда не слушаешь, что я говорю. Мама уходит, понятно тебе? Она так решила и у- хо-дит.

В разговор снова вступаю я:

— Меган, вернуться назад будет очень просто. Все, что для этого нужно, — чтобы вы все отправились туда, где вы были, когда Карен проснулась, — в ту точку времени и пространства, в которой мир сошел с прежних рельсов. Случилось это незадолго до рассвета первого ноября одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Идите по своим местам. Ваше присутствие там будет равносильно замыканию нужных контактов электрическим ключом. Вы отопрете мир, вновь распахнете его двери. Насколько я помню, ты, Меган, вместе с Джейн — тогда комочком из восьми клеток — была в приемном покое. Лайнус там же. Венди возилась с Гамильтоном и Пэм в реанимации. Ричард был вон там.

Взмахом руки я указываю нужное направление — склон каньона сразу за дамбой, чуть ниже водослива.

Тут на меня взъедается Гамильтон:

— Ах ты ж, добрая фея, мать твою! Значит, мы здесь в этой заднице загибаемся целый год, а чтобы выбраться отсюда, всего-то и нужно, что забраться всем в больницу?

— Не совсем так, Гамильтон. Наше предложение действительно только с момента его объявления. Пойдем, Карен. Нам пора.

— Нет-нет, Джаред, подожди, — не унимается Ричард. — Ты так ведь и не ответил толком на мой вопрос. Ну хорошо, Карен снова оказывается в коме. Допустим, но я хочу знать, что будет, если мы прекратим спрашивать, перестанем искать нужные ответы на нужные вопросы? Тогда что?

— Тогда вы снова вернетесь сюда.

— Да ну?

— Но тогда вы здесь и останетесь. Совсем.

Выждав паузу, чтобы эта мысль наверняка дошла до сознания каждого, я обращаюсь к Карен:

— Ты готова? Уже почти стемнело.

— Нет, подождите! — это кричит Лайнус. — Мы ведь что-то потеряли — и я не понимаю, получили ли что-то взамен.

Над нами вспыхивает свет. Я отвечаю Лайнусу:

— В жизни мы плачем в трех случаях: когда чего-то лишаемся, когда что-то обретаем и когда происходит какое-то чудо. За сегодняшний вечер ты испытал все эти состояния…

Свет продолжает сиять, в полном безмолвии.

— Карен, пойдем, — повторяю я.

— Погоди, куда вы собрались? Идти-то вам далеко?

Голос Ричарда сухой и скрипучий, как наждачная бумага. Это от отчаяния.

— Карен пойдет на вершину горы, — говорю я. — Она должна взять с собой Джейн. Когда она дойдет до своей вершины, мир возродится, и Джейн появится на свет в тот же день, что и в первый раз.

— Джаред, да ты совсем дурак, — не унимается Ричард. — Куда ей в гору-то лезть. У нее же ноги.