— Элвисса, мой брат звонит издалека. Подождешь секунду?
КРИЧАЩИЙ МИНИМАЛИЗМ: тактика в области стиля жизни, схожая с подменой ценностей. Хвастовство своей материальной неустроенностью, выставляемой напоказ в качестве доказательства своего нравственного и интеллектуального превосходства.
ЗАСТОЛЬНЫЙ МИНИМАЛИЗМ: проповедование философии минимализма, не сопровождаемое претворением ее принципов в жизнь.
ИКСПРОПРИАЦИЯ: использование в повседневной речи, с целью создания иронического и/или комического эффекта, антикварных фраз, заимствованных из рекламных роликов, развлекательных программ и надписей на фирменной упаковке прошлых времен: «Дэйв и впрямь считает себя чуваком типа „Пейте, дети, молоко — будете здоровы“, „Вечеринку имени Наших Любимых Знаменитых Покойников придумала Кэтлин. Она — молоток. Всем давно понять пора бы, как нежны Кэтлин и крабы“.
— Нет. Так лучше. — Она целует меня в высочайший пик моего носа — в точку между глаз. Влажный поцелуй напоминает мне, что девушки, подобные Элвиссе, взбалмошные, отчасти «дрянные девчонки», но несомненно живые, почему-то никогда не оказываются в одной постели с такими заторможенными «черными ящиками», как я. — Чао, бамбино, — говорит она. — Неаполитанской бродяжке пора уезжаюшки.
— Ты скоро приедешь? — кричу я; но она ушла, обогнула кусты роз и села в машину Тобиаса. Ну и ну, ну и ну. Возвращаюсь к телефону:
— Тайлер, восьмого — нормально.
— Отлично. Обсудим детали на Рождество. Ведь ты приезжаешь, верно?
— К несчастью, oui[40].
— Похоже, в этом году будет полный атас. Ты бы заранее обеспечил себе путь к отступлению. Закажи, билеты на пять рейсов на разные дни. Да, кстати, что желаешь получить на Рождество?
— Ничего, Тайлер. Я и так пытаюсь отделаться от всех вещей в моей жизни.
— Я за тебя переживаю, Энди. Никаких жизненных устремлений. — Слышно, как он ест ложечкой йогурт. Тайлер хочет работать на большую корпорацию. Чем крупнее, тем лучше.
— Тайлер, ничего не хотеть — это нормально.
— Ладно уж. Только позаботься, чтобы все ненужные тебе шмотки достались мне. И смотри, чтобы они были от «Поло».
— По правде говоря, Тайлер, я думал сделать тебе в этом году минималистский подарок.
— Ась?
— Типа красивого камешка или скелета кактуса. На том конце провода — молчание.
— Ты что, обкурился?
— Нет, Тайлер. Мне казалось, что нечто, прекрасное естественной красотой, будет вполне уместно. Ты до такого уже дорос.
— Ну ты и умора, Энди. Семинар по художественному вою, а не человек. Репсовый галстук и пара носков — вот все, что мне от тебя нужно.
Звонок в дверь, входит Дег. Почему никто никогда не ждет, пока я сам открою?
— Тайяер, ко мне пришли. Я должен идти. Увидимся на следующей неделе, хорошо?
— Размер ботинок — одиннадцатый, талия — тридцать, шея — пятнадцать с половиной.
— Адью.
ЗНАМЕНИТОСТИ СМЕРТНЫ
После Тайлерова звонка минуло часа три; м-да, сегодня все как сговорились свести меня с ума. Просто не знаю, что и поделать. Слава богу, вечером на работу. Пусть у меня от нее мороз по коже, пусть она мутная, пусть монотонная — работа не дает мне съехать с катушек. Тобиас повез Элвиссу домой — и больше уже не вернулся. Клэр отметает все намеки на любовь-морковь между ними. У нее такой вид, будто она знает что-то мне неизвестное. Будем надеяться, попозже проговорится. Дег с Клэр куксятся на кушетках и друг с другом не разговаривают. Без устали лущат себе фисташки, кидая их холщовые скорлупки в давно переполненную пепельницу с надписью: «Всемирная ярмарка Спокан-74». (Та самая ярмарка, где непрерывно лил дождь и демонстрировали здания, выстроенные из алюминиевых банок от содовой.) Дег печалится, что Элвисса сегодня не уделила ему ни унции внимания, а Клэр — из-за плутония. Она все еще не хочет возвращаться домой. История с радиоактивным заражением взволновала ее сильнее, чем нам сперва показалось. Она заявляет, что отныне будет жить у меня. «Энди, радиация еще долговечнее, чем мистер Фрэнк Синатра. Считай меня своей постоянной квартиранткой». Тем не менее Клэр таки совершает набеги в свое жилище — не дольше чем на пять минут в день — за вещами. Первая ее вылазка была не менее робкой, чем проникновение средневекового крестьянина в умирающий от чумы город (она разве что не махала дохлой козой, отгоняя нечисть).
— Какая отвага, — роняет Дег, на что Клэр отвечает злобным взглядом. Я говорю ей, что, по-моему, она впала в чистоплюйство.
— Там у тебя все стерильно, Клэр. Ты ведешь себя как пейзанка техновека.
— Можете смеяться, но ни у кого из вас нет в гостиной Чернобыля.
— Верно.
Выплюнув огромную фисташку-мутанта, Клэр делает глубокий вдох:
— Тобиас уехал с концами. Уж я-то чувствую. Вообразите, самое красивое из встречавшихся мне человеческих тел — Ходячий Оргазм — уплыло навечно.
— Я бы так не говорил, Клэр, — отвечаю я, хотя знаю, что она права. — Может, он заехал куда- нибудь поесть.
— Не вешай мне лапшу на уши, Энди. Прошло три часа. И сумку он забрал. Просто понять не могу, почему он вдруг взял и уехал.
Я могу.
Между тем обе собаки голодными глазами смотрят на фисташки, которые чистят Дег и Клэр.
— Знаете самый быстрый способ отделаться от собак, которые клянчат у стола? — спрашиваю я; в ответ — невнятное бормотание. — Дайте им вместо мяса кусочек морковки или оливку — главное, чтоб с искренним выражением лица. Они посмотрят на вас как на психа и исчезнут в одну секунду. Конечно, их мнение о вас изменится в худшую сторону…
Клэр пропускает мою речь мимо ушей.
— Естественно, это значит, что придется ехать за ним в Нью-Йорк. — Она встает и направляется к двери. — Похоже, мальчики, в этом году у меня будет Рождество со снегом. Черт, какая же это гадость — эмоции-фикс. — Рассматривает свое лицо в зеркало, висящее возле двери. — Мне еще даже не тридцать, а верхняя губа уже сморщивается. Я обречена. — Она уходит.
ВОЗДУШНЫЙ СЕМЕЙНЫЙ ОЧАГ: ложное чувство единения, испытываемое сослуживцами по офису.
— За свою жизнь я встречался с тремя женщинами, — говорит мой босс и сосед, мистер Макартур, — и на двух из них женился.
Бар «У Ларри», поздний вечер. Два полулилипута — торговцы недвижимостью из Индайо — тянут «ай-яй— яй» в выносной микрофон, принадлежащий нашей chanteuse [41]Лорейн, которая вместе со своим электронным хрипуном «ритм-напарником» отдыхает от показательной настройки инструментов и, млея от собственного очарования, пьет у стойки белое вино. Ночь вялая; чаевых кот наплакал. Мы с Дегом вытираем бокалы (довольно непыльное, как ни странно, занятие) и слушаем, как мистер М. откалывает свои коронные номера. Мы подбрасываем ему темы; ни дать
