На том конце повисла пауза.
– Егор, ну, не надо, а? – попросила Коваль примирительно, поняв, что слегка перегнула. – Хватит!
– Я прошу тебя, будь осторожнее, ладно? А то с твоим темпераментом опять влезешь в какую- нибудь историю. Я не переживу второй твоей смерти, девочка моя, – тяжело вздохнул муж, и она даже выражение его лица в этот момент представила.
– Я обещаю, что буду очень осторожна, – пообещала серьезно. – Не переживай за меня, родной, все будет нормально!
– Знать бы еще, что ты на этот раз примешь за норму! – опять вздохнул Егор. – Целую тебя, малыш.
– И я.
Такие диалоги происходили между ними с завидной регулярностью в последнее время. Пора бы и привыкнуть, но все равно каждый раз Марина расстраивалась, что заставляет мужа волноваться и переживать за свою неуемную спутницу жизни. А по-другому жить она просто не умела.
Бросив трубку на кровать, Марина заорала:
– Касьян, ты здесь?
Из соседней комнаты «люкса» появился телохранитель – свежий, в костюме, благоухающий туалетной водой.
– Доброе утро, Марина Викторовна! – тихо произнес он. – Я уже часа полтора сижу, вы все спите.
– А Рэмбо где? – поинтересовалась хозяйка, надевая халат.
– Как обычно – бегает! – усмехнулся Касьян.
– Вот и ты бы учился! – наставительно сказала она. – Рэмбо профессионал, а не любитель, как некоторые!
– Опять вы, Марина Викторовна! – укоризненно покачал головой уязвленный телохранитель. – По- моему, я неплохо справляюсь со своими обязанностями, даже не бегая трусцой по утрам!
– Ладно, не обижайся! – Марина направилась в душ, мимоходом потрепав его по щеке.
Отношения с охраной всегда были дружескими, эти двое стали кем-то вроде членов семьи, хозяйка даже не особо заботилась иной раз халат накинуть, потому что видели они ее и в более пикантных ситуациях. Пока она принимала душ, Касьян успел заказать завтрак, и они вдвоем попивали кофе, когда, наконец, с пробежки вернулся Рэмбо.
– «Динамо» бежит? – поинтересовалась Коваль фразой из известной комедии, но лишенный начисто чувства юмора телохранитель в ответ только пробурчал:
– Нет там никого.
– Господи, Рэмбо, ты бы хоть видик иногда включал, что ли! – Марина закатила глаза. – Что за наказание – один спортом не занимается, а другой, кроме этого самого спорта, ничем вообще не интересуется!
– Зато мы друг друга дополняем, а то что бы вы делали с двумя совершенно одинаковыми охранниками, Марина Викторовна? Даже подоставать некого было бы! – захохотал Касьян.
– Это точно! – согласилась она и пошла одеваться.
Надевая черный строгий костюм, оглядела себя в зеркале и осталась вполне довольна тем, что увидела. О прошлогоднем возвращении с того света почти год назад напоминали три небольших шрама на правой груди и животе, да послеоперационный рубец, а в целом… В целом, она очень даже ничего, и мужики по-прежнему сворачивают шеи, глядя вслед. И в глазах мужа все также прыгают черти, едва жена оказывается слишком близко. В этом году ей исполнится двадцать девять, но никто не верит, даже бурный образ жизни не наложил отпечатка, разве что в глазах стало слишком много жесткости.
Это только с виду Марина такая женственная и воздушная, а внутри – кусок стали, которая порой так явственно проступает из-под деловых костюмов или джинсов в обтяжку. В такие моменты даже ее звери-телохранители опускают глаза. А уж если железную красотку понесло, то и отнюдь не ангельского нрава супруг старается оказаться где-нибудь подальше от эпицентра.
Возможно, именно это нутро и позволило Марине Коваль стать той, кто она есть сейчас. Ее бизнес имеет две стороны – одну, вполне законную, и вторую… Ничего уж не поделаешь, так случилось, что, помимо занятий игорно-ресторанным бизнесом, она возглавляет вторую по величине криминальную группировку в своем городе. Конечно, муж не в восторге от этого, но он прекрасно знал, на ком женился. Сам-то тоже начинал подниматься с того же самого, только недавно смог отойти от криминала и заняться легальным строительным бизнесом. А она вот пока не может, да и не хочет, если уж быть честной до конца. Ей нравится, что при упоминании одного только имени многие бледнеют, а о ее «подвигах» просто легенды рассказывают, приписывая даже то, чего она и не делала вовсе. Но то, что Марина Викторовна Коваль – стерва еще та, знает в городе каждый.
– Что-то слишком долго я собираюсь, замечталась, как тургеневская барышня, а банкиры ждать не любят, – пробормотала Марина, выходя из спальни.
В сопровождении своих телохранителей она вышла из отеля и села в припаркованный почти у самого крыльца «Линкольн», любезно предоставленный банком. Всю дорогу старалась выстроить в голове схему разговора с будущим компаньоном, но что-то мешало, мысли путались, и было ощущение какой-то угрозы, исходящей от всей затеи вообще и от господина Дроздецкого в частности. При первой же личной встрече он ей не понравился, хотя вел себя вполне вежливо, никаких намеков не делал и на более тесном знакомстве не настаивал – что было удивительно.
Обычно мужчины считали просто своим долгом предложить красивой женщине закончить деловую встречу ужином со всеми вытекающими из него последствиями и никак не могли взять в толк, почему это она не соглашается. А Дроздецкий, напротив, казалось, не замечал, что Марина молодая, привлекательная женщина. Но больше всего ее потрясло даже не это, а его внешний вид. От упакованного в «Армани» и «Гуччи» мужика за версту несло зоной – уж в этом-то Коваль разбиралась. Все руки его были украшены густой синей татуировкой, золотые зубы сверкали во рту зловеще, когда он выдавал некое подобие улыбки, да и жаргон… Он, конечно, пытался себя контролировать, но это удавалось далеко не всегда. Ведь, когда общаешься на «фене» много лет, она заменяет нормальный язык и непроизвольно вырывается время от времени тогда, когда и не надо. Словом, вид у председателя совета директоров банка «Алеко» был тот еще.
Марина хотела сначала отказаться от сотрудничества, ей и своих уголовников хватало, один Серега Розан чего стоил, ее правая рука, но потом подумала: а чего, собственно? Люди хотят вложить деньги в строительство ресторана – зачем мешать, тем более что долю от прибыли они запросили смехотворную. Нужно только все бумаги внимательно изучить, чтоб чего не вылезло потом, но этим Егор пусть занимается, он в таких делах соображает гораздо лучше. Словом, Коваль подписала договор с господином Дроздецким и благополучно убыла из засевшего в печенках Питера, а то «колыбель русской революции» грозила сгноить своим бесконечным дождем.
В аэропорту ее, как обычно, встречали прямо у трапа. Марина по-прежнему отказывалась от машин представительского класса, предпочитая огромные, надежные джипы. Малыш подарил ей «мерин- геленваген» последней модели – бронированный, черный, настоящий танк. Усаживаясь в него, она велела ехать в офис мужа.
Было уже почти десять часов, но в его окнах горел свет – работает, бедолага. Оставив Рэмбо и Касьяна в приемной, Марина вошла в кабинет. Малыш что-то изучал в груде документов, а рядом, интимно склонив к его плечу белокурую голову, стояла секретарша в излишне декольтированной блузке. Между прочим, какая-то новая. Они даже не заметили марининого появления, и тогда она со всей дури пнула замшевым сапогом стоящий у двери стул. Раздался грохот, Малыш и его секретарша, вздрогнув, подняли головы. И, даже не дав Егору раскрыть рта, эта курица завизжала:
– Женщина, что вы себе позволяете? Как вы вообще сюда попали?
Коваль холодно оглядела ее с ног до головы, вынула из кармана пачку сигарет и спокойно закурила, привалившись боком к дверному косяку и демонстрируя красивую ногу в черном чулке, открытую высоким разрезом черной длинной юбки.
– Я сейчас охрану вызову! – никак не желала угомониться настырная деваха, изо всех сил стараясь
