— почти достроенному сагонскому заводу. Память услужливо подсовывала элементы схемы, жилой квартал (из одинаковых длинных дощатых бараков), потом банальная водокачка (опять причудливое смешение местных реалий с сагонскими), еще один квартал (Ильгет обстреляли из-за угла, она пробежала несколько шагов и уложила лучом двух удирающих дэсков), и вот он, объект, растущие из котлована серые стены, материал, условно названный «блэдом», Ильгет, наверное, могла бы с большим трудом расколотить его спикулами, но это признано нецелесообразным, надо дать наводку... Из-за стены вдруг безмолвно вылетели лучи, воздух вокруг Ильгет заискрился. Она машинально отпрыгнула за огромный блок из «блэдома», озабоченно взглянула на показатель энергии зеркальника, не так уж много осталось, а ведь день только начинается... Послышалось характерное жужжание металлических пуль, сагоны все-таки сообразили дать сингам и более примитивное огнестрельное оружие, против которого бессилен зеркальник. Очередь вонзилась в глыбу «блэдома», пули отскакивали от материала, даже не оставив царапины.
Ильгет прижалась к спасительной глыбе, тяжело дыша... Господи, что же делать? Решение уже вырисовывалось, но было оно таким безжалостным, что Ильгет не могла себе в нем признаться. Дать кругаля — что толку, все равно придется перебить всех дэсков, иначе они сорвут маяк, проще уж так...
Господи, помилуй, прошептала Ильгет. Она молча, легко скользнула на открытое пространство между блоком и стеной, прямо под пули, ничего, бикр тоже удержит их какое-то время, подпрыгнула, уцепилась за край и подтянулась раньше, чем кто-либо успел приблизиться к ней...
Их было больше десятка. В левой руке Ильгет держала лучевик и стреляла почти беспрерывно, а правой сжимала длинный тонкий лазерный нож, которым время от времени действовала...
Когда она опомнилась, дэски лежали вокруг, вповалку, и на тела лучше было не смотреть. Ильгет огляделась, увидела что-то вроде трубы, выступающей из крыши объекта, побежала к ней. На ходу она поняла, что правый рукав поврежден, разорван, и треснул лицевой щиток. Обычные пули рано или поздно пробивают искажающее поле и ксиор, если стрелять достаточно кучно. Теперь шлем не герметичен. Ильгет подняла щиток — трещина мешала зрению. Ничего, хотя воздух воняет дымом и свежей кровью, дышать можно. Она вскарабкалась на трубу, сняла маячок с бикра... левой рукой направив лучевик в сторону, в готовности выстрелить в любую секунду, правой установила прибор и запустила его. Соскользнула вниз... Надо бы пока осмотреть всю площадь, здесь могут оказаться и другие дэски. Ильгет медленно пошла по периметру завода. Вскоре ее спайс принял сигнал заработавшего маяка. Отлично... теперь ждать ландеров. И сматываться отсюда, пока они не прилетели. Ильгет позвала.
— Арнис!
— Иль, я слышу... что у тебя? — откликнулся знакомый голос в шлемофоне.
— Маяк установлен, сигнал идет.
Некоторое молчание, потом Арнис сказал.
— Отлично, Иль, начинай работать.
Через несколько часов большинство дэсков, оставшихся в лагере, было перебито, часть из них сбежала в горы, сдалось в плен около тридцати человек, их разоружили, загнали в один из уцелевших бараков и заперли там.
Большая часть кавуров вняла приказу Арниса и разбежалась. Это был, пожалуй, лучший исход — в горах куда безопаснее, чем на этом горящем пятачке, и они смогут вернуться по домам. Но осталось довольно много раненых и обожженных, кое-где кавуры вступали в схватку с дэсками. И остался небольшой отряд тех, кто готов был помочь освободителям. Часть из них забрала Ильгет — позаботиться о раненых, охранять пленных, другой части Арнис наскоро объяснил, как пользоваться лучевиком и погнал всех на новую зачистку, более тщательную.
Ильгет чувствовала неимоверную, сбивающую с ног усталость. И виталин нельзя принять — уже два раза на этой неделе принимала... просто не подействует. Она украдкой сжевала две дольки ревира, но насколько это помогло, вопрос.
Щиток шлема разбит окончательно, правый рукав разорван, ресурс зеркальника выработан, поврежден сзади воротник, кажется, даже шея обнажена, броня пробита во многих местах. Это все мелочи, конечно, но...
Арнис сказал, что ландеры для эвакуации обещали прислать часа через четыре. К полуночи. Ну что ж, война на всей планете... Ладно, некогда размышлять. Ильгет вошла в барак, где собрали всех раненых.
Замерла на секунду, пошатнувшись — общий стон потряс ее. Здесь ведь нет никакого атена... измученные болью люди корчились, стонали, кричали. Две женщины, которым Ильгет поручила уход за ранеными, метались от одного к другому, подавали питье, перевязывали, пытались как-то успокоить...
— Дасси, — с трудом вспомнила она имя одной из женщин, — как дела, что у вас тут?
— Ты видишь, досточтимая, — ответила женщина, останавливаясь перед ней. Ильгет кивнула.
— Потерпите. Скоро вас заберут отсюда. Вот что, Дасси, — она вынула свою аптечку и вытряхнула оттуда капсулы атена, десять штук. Одну оставила себе, а остальные протянула женщине.
— Одна такая таблетка снимает боль. Выбери десять человек, которым хуже всего, и дай каждому по одной.
— Благодарю тебя, досточтимая, — радостно ответила Дасси и побежала распределять таблетки. Лежащий рядом раненый жалобно и хрипло застонал. Ильгет склонилась над ним.
Данри. Его можно было узнать по изуродованному лицу. Значит, выжил все-таки.
— Данри, — позвала Ильгет. Гэла открыл заплывшие глаза.
— А, это... ты...
Только вот проживет ли он до прихода ландеров? Площадь ожогов уж очень большая. Ильгет огляделась, увидела глиняную кружку с водой, поднесла к губам гэла. Тот жадно напился. Ильгет достала из аптечки свой единственный зена-тор с противошоковой жидкостью, включающей и атен. Может быть, это уменьшит явления шока... да если и умрет, пусть хоть без боли, это он заслужил.
Ильгет приложила нашлепку к руке раненого, и зена-тор сам сомкнулся в кольцо. Вдруг пискнул шлемофон. Ильгет ответила.
— Арнис, что?
— Иль, — голос был отрывистым, задыхающимся, — дэггеры идут... четыре штуки. Беги к котловану.
Они лежали рядом, укрытые глыбами блэдома, неуязвимого сагонского материала. Двух дэггеров удалось убить на подлете спикулами из «Молний». Но даже один в состоянии превратить весь лагерь в море огня.
Злая, чужая сверхчеловеческая воля наводит эти живые машины.
Сагон знает, что все верные его слуги уже уничтожены. Ему нет резона беречь лагерь.
Ильгет знала, что поврежденный бикр не удержит огня, а бикр Арниса был разорван еще больше, чем ее собственный, правда, у него целый щиток, Ильгет просто сразу же задохнется, и все дела.
Но дэггеры не двигались — они висели прямо перед бойцами, в нескольких метрах над ними, в котловане, оставшемся от фабрики, после того, как ландеры с большой высоты раскатали объект бомбами по пеленгу.
Ильгет и Арнис не знали, что в этот самый момент в сотнях километров от них сагон вперил свой невидящий взгляд в человека, совершенно беспомощного, привязанного к болеизлучателю, истыканного иглами. Человек этот был квиринцем, бойцом ДС, ни Ильгет, ни Арнис так никогда и не узнали его имени, и сейчас он умирал... Он умирал свободным, и сагон не хотел отпустить его так, но сила, с которой квиринец, совершенно раздавленный болью и ужасом, сопротивлялся сагону, была слишком велика. Внимание сверхчеловека было полностью поглощено этой ментальной невидимой схваткой, и он на мгновение просто забыл о дэггерах. Собственный же разум биороботов слишком примитивен, чтобы принять правильное
