Проблемы жизни

продуманными выводами, он лишь сообразуется с им самим созданным идеалом или надеждой на будущее. Он осуществляет в жизни свои собственные, обусловленные прошлым реакции, может быть, несколько видоизмененные, но, тем не менее, ограниченные. А ограниченная революция — это совсем не революция. Она представляет собой движение назад, подобно реформам. Революция, основанная на идее, на дедукции и выводах, есть видоизмененное продолжение старого порядка. Для коренной и длительной революции мы должны понять ум и идею.

«Что вы понимаете под идеей? Имеете ли вы в виду знание?»

— Идея — это проекция ума; идея есть результат опыта, а опыт есть знание. Мы постоянно даем толкование опыту в соответствии с обусловленностью ума, сознаем мы ее или нет. Ум есть опыт, ум есть идея. Ум нельзя отделить от его свойства мыслить. Знание, уже накопленное и находящееся в стадии накопления, есть процесс ума. Ум — это опыт, память, идея, это тотальный процесс ответов. Пока мы не поймем работу ума, сознания, невозможно коренное преобразование человека и его взаимоотношений с другими людьми — т.е. того, что образует общество.

«Не хотите ли вы сказать, что ум, если его рассматривать как знание, есть подлинный враг революции, что с помощью ума никогда нельзя создать нового устройства жизни, нового государства? Если вы думаете, что ум, постоянно связанный с прошлым, никогда не в состоянии понять новое, что все, спланированное или созданное им, есть результат прошлого, то каким образом вообще возможны какие бы то ни было изменения?»

— Давайте выясним это. Наш ум находится в плену того или иного шаблона, и в рамках этого шаблона он действует и движется. Этот шаблон взят из прошлого или будущего; это — отчаяние и надежда, хаос и утопия, то, что было, и то, что должно быть. С этим мы хорошо знакомы. Вы хотите разрушить старый шаблон и заменить его «новым», а это новое есть модификация старого. Вы называете его новым, имея в виду собственные цели и тактику, но это новое остается старым. Так называемое новое имеет свои корни в старом; старое — это жадность, зависть, насилие, ненависть, власть, исключительность. И с такими глубокими корнями вы хотите создать новый мир. Это невозможно. Вы можете обманывать себя и других, но до тех пор, пока старый шаблон не будет разбит вдребезги, невозможно коренное преобразование. Вы можете поиграть с этим, но вы не явитесь надеждой для мира. Разрушение шаблонов — и старого, и так называемого нового — вот первостепенная необходимость, если хотите, чтобы взамен нынешнего хаоса водворился порядок. Вот почему так необходимо понять пути ума. Ум функционирует лишь в пределах поля известного, опыта, не зависимо от того, является ли этот опыт сознательным или подсознательным, коллективным или только кажущимся. Возможно ли действие без шаблона? До сих пор мы знали действие только в отношении к тому или иному шаблону; такое действие всегда является известным приближением к тому, что было, или к тому, что должно быть. До сих пор действие было и остается приноравливанием к надежде и страху, к прошлому или будущему.

«Если действие не является движением от прошлого к будущему, или движением между прошлым и будущим, тогда какое, же иное действие вообще возможно? Ведь не призываете же вы нас к бездействию, не правда ли?»

— Мир был бы лучше, если бы каждый из нас осознал, что такое истинная пассивность, которая совсем не является чем-то противоположным действию. Но это другая тема. Возможно ли, чтобы ум обходился без шаблона, освободился от маятника желаний, который раскачивается взад и вперед? Это определенно возможно. Такое действие — жизнь в настоящем. Жить без надежды и без заботы о завтрашнем дне вовсе не означает безнадежности или безразличия. Но мы ведь не живем: мы все время стремимся к смерти, прошлой или будущей. Жизнь — это величайшая революция. Жизнь не имеет никакого стереотипа, а смерть имеет: прошлое или будущее, то, что было, или утопия. Вы живете ради утопии и потому влечете к себе смерть, а не жизнь.

«Все это очень хорошо, но никуда нас не ведет. Где ваша революция? Где действие? Где новый образ жизни?»

— Конечно, не в смерти, а в самой жизни. Вы гонитесь за идеалом, за надеждой на будущее, и эту погоню вы называете действием, революцией. Ваш идеал, ваши надежды — это проекции ума, направленные в сторону от того, что есть. Ум, который есть результат прошлого, порождает из себя образец для нового, и вот это вы называете революцией. Ваша новая жизнь продолжает оставаться старой, только в другой одежде. Жизнь не содержится ни в прошлом, ни в будущем; эти состояния имеют воспоминания о жизни, у них есть надежда на жизнь, но сами они — не жизнь. Проявления ума не есть жизнь. Ум может действовать только в рамках смерти; поэтому революция, имеющая основу в смерти. Это лишь еще большая тьма, еще большие разрушения и еще большее страдание.

«Вы оставляете меня совсем пустым, вы меня почти раздели. Может быть, в духовном отношении это хорошо для меня — иметь не обремененными сердце и ум, но это отнюдь не приносит пользы коллективной революционной деятельности».

ПОДЧИНЕНИЕ И СВОБОДА

Буря началась ранним утром громом и молнией, и целый день без перерыва шел дождь. Красная земля впитывала его. Коровы укрылись от дождя под огромным деревом, где стоял также небольшой белый храм. Нижняя часть дерева имела гигантские пропорции, расстилавшееся вокруг него поле было светло- зеленым. По другую сторону поля шла железнодорожная линия; поезда с трудом преодолевали небольшой подъем, а когда доходили до вершины подъема, издавали торжествующие свистки. Проходившие вдоль железной дороги могли наткнуться на большую кобру с красивыми пятнами, разрезанную пополам недавно прошедшим поездом. Вскоре на мертвое тело змеи налетели грифы, и через короткое время от змеи ничего не осталось.

Для того чтобы вести уединенную жизнь, требуется великая разумность; трудно жить одному и не стать жестким. Вести уединенную жизнь, не ограждая себя стеной замыкающейся в самой себе удовлетворенности, требует от человека быть в высшей степени бдительным, потому что уединенная жизнь способствует развитию у нас вялости, инертности и возникновению удобных привычек, которые трудно преодолевать. Одинокая жизнь вызывает склонность к изоляции, и только мудрые могут вести уединенную жизнь без вреда для себя и для других. Мудрость уединенна, но тропа одиночества не ведет к мудрости. Изоляция — это смерть, и мудрость не может быть обретена в удалении от мира. Нет пути к мудрости, потому что все пути обосабливают, ведут к замкнутости. По самой своей природе пути могут вести только к изоляции, хотя такая изоляция может называться единством, целым, одним и т.п. Путь — это процесс, изолирующий, замыкающий человека в самом себе. Средства — это замкнутость, а цель такова же, как и средства. Средства неотделимы от цели, которая должна быть. Мудрость приходит с пониманием нашего отношения с полем, с прохожим, с мимолетной мыслью. Замыкаться, изолировать себя, чтобы найти, — значит положить конец открытию. Эти отношения ведут к уединению, но не к изоляции. Должно быть не одиночество замыкающегося в себе ума, а уединенность свободы. Полнота уединенна, неполнота же ищет пути к изоляции.

Она была писательницей, и ее книги получили довольно широкое распространение. Она рассказала, что смогла приехать в Индию лишь спустя много лет. Когда впервые отправилась в путь, ей было еще неясно, чем это закончится. Но теперь, после проведенных здесь лет, она поняла, в чем ее жизненное назначение. Муж и вся ее семья интересовались религиозными вопросами, при этом не от случая к случаю, а вполне серьезно. Тем не менее, она решила оставить их всех и прибыла сюда с надеждой обрести мир. Сначала она не знала никого, и первый год ее пребывания здесь был довольно трудным. Прежде всего она направилась в известный ашрам. или место уединения, о котором читала раньше. Гуру был кроткий старик, имевший в прошлом некоторые религиозные переживания, за счет которых он теперь жил; он постоянно повторял некоторые санскритские изречения, понятные ученикам. В ашраме ее хорошо приняли, а к его правилам ей не трудно было приспособиться. Она оставалась там несколько месяцев, но душевного мира не нашла и однажды объявила, что уезжает.