— Пардон! — Она больно толкнула меня ногой под столом. — Нелли, я должна тебя поправить. Слово это ты и пишешь и произносишь неправильно: не рухлить, а рухлядь. Давно хотела тебе об этом сказать. И на подушке, которую ты подарила Офелии на крестины, ты тоже вышила неправильно, и она годами получала в школе плохие отметки, потому что писала «выбрась» и «заборд». Тут ты тоже капитально ошиблась.
— Правда? — Нелли была шокирована. — Весьма сожалею. Знаешь, у меня постоянно путаются языки, особенно при письме. Но тут есть своя положительная сторона, иначе я не была бы здесь!
— Потому что у тебя хромает орфография? — ошеломленно спросила мама. — А я думала, ты заскучала по дому.
— Заскучала? По Порт-Альфреду? Шутишь! Нет, я ищу кого-нибудь, кто бы помог мне с моей следующей книжкой. Рукопись наполовину готова, и мне нужен кто-нибудь, кто все исправит и приведет в приличный вид. К тому же я бы хотела, чтобы она вышла здесь, во французской части Канады, чтобы вечно не говорили, что все новые идеи приходят из Америки!
— Опять новая книга? — удивилась мать. — О чем же?
— Об искусстве всегда оставаться молодой в сочетании с моей теорией спасения мира. Я вспомнила о тебе, ведь ты всегда была лучше всех по английскому и французскому, да и повидать захотелось тебя. Я позвонила в справочную и спросила, существует ли еще твой номер телефона. Тогда я села в самолет и решила узнать, хочешь ли ты со мной работать. За плату, разумеется.
— С огромным удовольствием, — отозвалась мама, — но имеешь ли ты представление, сколько времени отнимает руководство школой? До летних каникул я ничего не могу тебе обещать.
— Это будет слишком поздно, — разочарованно протянула Нелли, — жаль! Но, может быть, у тебя есть желание? — Она обратилась ко мне. — Ведь ты работала для французского издательства и наверняка знаешь всю эту рухлить, пардон, рухлядь!
— Какую рухлядь? — осторожно осведомилась я.
— Грамматику, стилистику, выразительность!
— Офелия пишет еще лучше меня, — с гордостью вмешалась мама, — она щедро одарена от природы.
— Это то, что надо, — обрадовалась Нелли. — Ну как? Поработаем вместе?
Сначала я ничего ей не ответила. Потому что оказалась перед дилеммой. С одной стороны, Нелли меня очаровала, с другой — я как раз собиралась начать карьеру, к которой так долго готовилась и на которую так отчаянно копила. Потребуется, по меньшей мере, полгода, чтобы книга, готовая лишь наполовину, и то в виде сумбурной рукописи, была отправлена в печать. Я не хотела задерживаться так надолго.
— Тебя это не интересует? — Нелли вопросительно посмотрела на меня.
— Интересует, даже очень. Но у меня тоже проблемы со временем. Я как раз начинаю свое дело. На будущей неделе лечу в Париж на важные переговоры, и, когда вернусь, у меня, скорее всего, не будет ни одной свободной минуты. Но то, чем я занимаюсь, должно тебя заинтересовать. Я открываю собственное издательство. В Монреале. И от всей души сожалею, что у меня недостаточно денег, чтобы купить права на твою новую книгу. Она наверняка будет опять иметь колоссальный успех и великолепно вписалась бы в мою программу.
— Правда? И что это за программа?
— Все в твоем духе. Я, правда, сама не вегетарианка, но тоже осознаю, что нам срочно нужна «Новая романтика». Знаешь, если проработаешь в средствах массовой информации, сколько я, то смерть и убийства стоят вот здесь. Во всех книгах эта чушь, во всех сценариях, в кино, на телевидении, по радио — неудивительно, что наш мир становится все более жестоким. Как ты думаешь, какие книги лучше всего продаются здесь у нас, в Канаде? Ты будешь смеяться. Любовные романы! Все, что хотя бы немного связано с любовью и чувствами, вырывали у меня из рук. Я буду издавать книги развлекательные и поучительные, способные зажечь искру любви между людьми. Ведь она еще существует!
— Все это правильно и очень красиво, — задумчиво отозвалась Нелли. — Но издательства стоят денег. У вас они есть?
Это было мое ключевое слово.
— Я начну с малого, к тому же я кое-что скопила.
— Сколько? — заинтересовалась Нелли.
— Девяносто тысяч долларов, — с гордостью произнесла я. — Американских.
— Неплохо.
— От меня она получит еще шестьдесят, — объявила мама, — а если и этого окажется недостаточно, я еще добавлю. Интуиция подсказывает мне: сейчас или никогда. Нелли, твоя «Новая романтика» нужна нам как глоток свежего воздуха. И насколько я знаю свою дочь, она добьется своего.
— Возможно, ты и права, — сказала Нелли и встала. — Я нахожу вашу идею грандиозной! И хотела бы узнать все подробности. Знаете что? Я приглашаю вас на обед в ресторане отеля «Северное солнце», там вы сможете мне все спокойно рассказать. Согласны? Отлично! Офелия, тебе лучше переодеться, надень что-нибудь симпатичное. Ресторан очень элегантный.
— Тебе не нравится ее костюм? — удивилась мама. — Он от Джегера. Лучшая английская шерсть. Стоит целое состояние.
Нелли сдержала улыбку.
— То, что он дорогой, видно сразу. Но он узок твоей дочери. Мал на пару размеров, я бы сказала. К тому же ей не идет этот скучный фасон. Если имеешь грудь, ее надо показать, неважно плоский под ней живот или нет. Нужно выделить свой бюст и носить приталенные пиджаки, подчеркивающие фигуру. Хочешь хороший совет, Офелия? Завтра ты подаришь этот костюм Армии Спасения!
— С удовольствием, — ошарашено ответила я, — а что потом?
— Потом ты сядешь на мою «Голливуд-Брайт-Стар»-диету и сбросишь десять кило.
— Десять кило? — У матери от неожиданности перехватило дыхание. — Да ведь от нее тогда останется один скелет!
— Ерунда, — любезно заметила Нелли, — еще лучше было бы сбросить пятнадцать кило! Пока, милый песик, — она ласково шлепнула Аликса, — мы уезжаем. Нам еще многое надо обсудить.
Как ни странно, мое желтое шелковое платье с пуговками было милостиво одобрено Нелли — она даже настояла на пяти расстегнутых пуговицах, и мы провели два чудесных часа в отеле «Северное солнце». Нелли поглощала неимоверные количества еды. Сначала целую тарелку сырых овощей с хлебом, намазанным маслом. Потом горячее овощное блюдо без яиц, зато с двойной порцией жареной картошки, а на десерт — большой кусок клубничного пирога, все разрешено и в рамках «Голливуд-Брайт-Стар»-диеты, как она с довольным видом заверила нас.
Но еще больше, чем аппетит Нелли, меня удивила ее сила убеждения. Еще до кофе она внушила мне, что было бы полным идиотизмом не сотрудничать с ней. Она предложила мне десять процентов доходов от своей новой книги, и поскольку билет в Париж уже лежал у меня в кармане, Нелли придумала, чтобы я там и осталась и тут же начала приводить в порядок ее рукопись. Она поторопится со второй половиной, и осенью я бы смогла вернуться в Канаду и открыть свое издательство.
В Париже она, разумеется, достойно разместит меня, будет ежемесячно переводить пятнадцать тысяч франков (как зарплату, а не как аванс будущих доходов), я же, в свою очередь, должна дать обещание хотя бы три месяца жить строго по ее диете, отказаться от мяса, ежедневно взвешиваться утром и вечером и трижды в неделю писать ей подробные письма с честным и подробным отчетом, что я ела и на сколько похудела.
Кроме того, я должна была бы собирать житейскую мудрость и рецепты красоты парижанок, изучать их амурные похождения и (если мне это не претит) переспать как можно с большим количеством французов. Нелли пришла к выводу, что француженки дольше, чем другие женщины, сохраняют молодость, и была убеждена, что это как-то связано с местными мужчинами.
Это ли предложение не было заманчивым! Париж — писательский и издательский центр, там живут и многие канадские писатели, и у меня появилась бы возможность завязать важные контакты. Я бы изучила
