силами вербует сторонников газеты, собирает для нее средства, распространяет ее.
Приближается окончание срока ссылки. Марии Ильиничне кажется, что в Самаре работа налажена столь хорошо, здесь много опытных прекрасных работников, что она может уехать в какой-нибудь другой город, где принесет большую пользу. Но партийная дисциплина требует согласовать любое перемещение с партийным центром. Мария Ильинична не хочет, чтобы ее просьба выглядела как родственное обращение, поэтому ова облекает свое предложение в официальную форму. В одном из своих очередных шифрованных отчетов в редакцию «Искры» она пишет: «...6) Медведь просит передать, что хотел бы перекочевать куда- нибудь, где мог бы быть полезен. Очень бы просил дать ему указания относительно этого. Вы знаете, что это за зверь, а следовательно, можете судить, где он может быть у места. Он был бы не прочь заехать ненадолго к Вам, если бы знал, что может быть полезен там (кстати, еще и поучиться охота). Или, быть может, Вы устроите его у Акулины где-нибудь? Он был бы очень благодарен, если бы Старик высказал свое мнение относительно этого».
Теперь во всей нелегальной переписке мы будем встречать ее партийную кличку «Медведь», «Медвежонок» — хотя стройная, изящная девушка давно непохожа на неуклюжую девочку, получившую в семье эти ласковые прозвища.
Владимир Ильич доверил решение вопроса руководителю самарской группы — Глебу Максимилиановичу. Тот пока посоветовал поработать в Самаре. Все Ульяновы неукоснительно подчиняли свою жизнь требованиям партийной дисциплины. Да, Марии Ильиничне хочется поехать в Швейцарию, хочется закончить прерванное московским арестом образование. Но работа требует ее присутствия в Самаре, и она больше не повторяет своего вопроса.
Ведется активная подготовка партийного съезда. Делегатом от Самары едет на съезд Г.М.Кржижановский. Мария Ильинична завидует брату Дмитрию, получившему делегатский мандат от Одесской организации. Ведь участие в партийном съезде — огромная школа и большое счастье для каждого бойца партии. Там будут обсуждаться важнейшие задачи, стоящие перед русскими социал- демократами.
Летом 1903 года Ульяновы сняли дачу в живописном селе Моркваши, на берегу Волги. Перед поездкой на съезд здесь поселился и Дмитрий Ильич. Теперь нелегальные собрания проводились под видом веселых пикников на лоне природы. Обычно собрания проходили на уютном зеленом острове. Туда постепенно подплывали на лодках. Это ни у кого не вызывало подозрений — стояло жаркое лето, и дачников в Морквашах было много. Располагались так, чтобы было ясно — островок занят. Некоторые из приезжих делали вид, что вообще попали на островок случайно и с постоянными дачниками не знакомы. В дождливые и ненастные дни укрывались в какой-нибудь из многочисленных пещер в крутом откосе волжского берега. Зажигали костер, дым стлался низко над водой. Сидя у входа в пещеру, смотрели в заволжские дали и еще и еще раз обговаривали позицию, которую должны занять на съезде делегаты- ленинцы. Кржижановский, Гусев, Дмитрий Ильич готовили местный материал. Почти все приходилось запоминать: в случае обыска полиция ничего не должна обнаружить. У всех было приподнятое, боевое настроение.
II съезд РСДРП состоялся 17 июля — 10 августа 1903 года. На нем была создана марксистская партия в России. Но съезд расколол социал-демократов на две группы, их пути будут расходиться все дальше. Большевики во главе с Лениным поведут народы России к социалистической революции. Меньшевики превратятся в оппортунистическую мелкобуржуазную партию.
13 августа 1903 года Крупская пишет Марии Ильиничне и Ленгнику в Самару: «...Медведю. В ЦК выбраны Бор[ис] Ник[олаевич] (Носков. — Авт.), Клэр (Г.М.Кржижановский) и Курц (Ф.В.Ленгник). Борьба была отчаянная. Кончилось расколом редакции. Пока в редакции только Старик и Плеханов. Остальная часть редакции стояла за смешанный ЦК. Разругались вконец. Положение крайне тяжелое. ЦК наперед обвиняют в недееспособности, но мы верим в то, что такой ЦК наилучший, употребим все усилия, чтобы содействовать его успеху. Товарищи расскажут подробности. Курц пусть немедленно выезжает к нам, но прежде заедет к Клэру, куда поехал Борис Николаевич. Ради бога скорее!
Затем о текущих делах. 1) Шлем привет Леониду (И.Ф.Дубровинский. — Авт.), о котором слышали много хорошего. Втягивайте его скорее в партийную работу.
2) Получаете ли литературу? Сообщите, пожалуйста, тотчас же, чего и сколько получено и как распределено. Саратовцы жалуются на полное отсутствие литературы, из Нижнего — ни слуху ни духу. Что с ними сталось — не знаю. Пожалуйста, позаботьтесь о равномерном распределении, добыв[ании] корресп [онденции] и пр. Ужасно важный момент. Пахнет расколом. Если старые друзья не напрягут сил, чтобы доказать работоспособность ЦК, вся работа пропала.
Юноша выехал на днях».
Письмо это, полученное Марией Ильиничной в начале сентября 1903 года, было первой и очень важной информацией о самых важных итогах прошедшего исторического съезда. Мария Ильинична в тот момент руководила Самарской группой и осуществляла связь Ленина с крупнейшими городами Поволжья. Она с нетерпением ждала возвращения делегатов. Но Глеб Максимилианович и Зинаида Павловна не вернулись в Самару, так как на съезде было решено, что Русское бюро ЦК обоснуется в Киеве, откуда легче наладить связь заграничных организаций с русскими.
Наконец приехал Дмитрий Ильич. После первых приветствий, обмена семейными новостями Мария Ильинична увела брата в свою комнату.
Брат и сестра разговаривали и слышали, как звучит музыка в соседней комнате. По тому, какие произведения играла мать, чувствовалось, как она взволнована.
Дмитрий Ильич рассказывал о бурных дебатах на съезде, прежде всего при обсуждении партийной программы. Особые возражения у «мягких» искровцев, возглавляемых Мартовым, вызывало положение о диктатуре пролетариата. К Мартову примкнули «экономисты» и бундовцы (Бунд — объединение еврейских рабочих). Их главный аргумент — такого пункта нет в программах других европейских социал- демократических партий. Съезд поддержал Ленина, нанес решительный удар по оппортунистам и утвердил в программе коренное марксистское положение о диктатуре пролетариата. Победило и мнение Владимира Ильича по аграрному и национальному вопросам. Создавалась партия нового типа, нацеленная на победу социалистической революции в России. Тяжело было рассказывать Дмитрию Ильичу о том, как недостойно боролся Мартов, тот самый Юлий, который был деятельным помощником Ленина в создании «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», боролся против первого пункта устава партии, против создания дисциплинированной, построенной на принципе демократического централизма партии. «Как они боятся дисциплины! Как боятся обидеть и оттолкнуть либералов!» — воскликнула Мария Ильинична. «В этом вся суть! Их устраивает аморфная, неуправляемая организация. К сожалению, съезд пошел за ними, — ответил Дмитрий Ильич. — А знаешь, как нас теперь, называют, тех, кто победил при выборах в центральный орган и ЦК? Нас называют большевиками, а мартовцев — меньшевиками». Рассказал Дмитрий Ильич и о том, что пока Плеханов поддерживает Владимира Ильича, но старается сблизить точки зрения, и есть опасение, что он может пойти на уступки меньшевикам. Главное сделано — создана революционная марксистская партия. Теперь основная задача — рассказать о съезде рабочим и завоевать местные комитеты. Работы непочатый край.
Мария Ильинична сидит в глубоком кресле, сжавшись в комок, почти не дыша. Изредка задает вопросы и слушает, слушает... Рояль за стеной умолк. Над Самарой давно опустилась глубокая осенняя ночь, а брат и сестра все продолжают беседу.
Вскоре возвратились ж другие делегаты — Сергей Иванович Гусев, Лидия Михайловна Книпович, Александр Дмитриевич Махлин. В строго конспиративной обстановке провели совместное совещание, на котором обсудили решения съезда, выработали общую платформу. Затем участники съезда разъехались в разные концы страны. Дмитрий Ильич объезжал Поволжье, Махлин поехал в южные районы, Гусев отправился в Петербург и Тверь. От информации агентов будет зависеть, какую позицию займет тот или иной местный комитет РСДРП.
Меньшевики, в свою очередь, развели бурную деятельность, стремясь привлечь на свою сторону местных работников. В ответном письме в Швейцарию Мария Ильинична выражает тревогу за положение дел, но вместе с тем подчеркивает, что на местах настроение боевое, все, с кем ей пришлось говорить, полны решимости продолжать начатое дело. Так как центром подпольной работы становится Киев, решено, что Ульяновы переедут туда.
