— Превосходно! — воскликнул Колумб и тотчас приказал наблюдателю на марсе осмотреть весь горизонт.
Ответ был благоприятный грозных португальских каравелл нигде не было видно
Однако с восходом солнца поднялся свежий ветер с юго-запада, так что остров Ферро и любые суда, которые могли возле него крейсировать, оказались на ветру от каравелл Колумба Тотчас были подняты все паруса, и адмирал приказал идти курсом на северо-запад, полагая, что португальцы, не понимавшие его замысла, будут подстерегать его к югу от острова
К тому времени зыбь, набегавшая с запада, поулеглась Каравеллы шли с весьма незначительной скоростью, но ровно ветер, видимо, не собирался утихать Часы тянулись медленно, однако, по мере того как солнце поднималось все выше, очертания острова Ферро становились все менее отчетливыми. Скоро остров казался уже туманным пятном, похожим на расплывчатое облако, а затем и оно растаяло И, когда адмирал со своими ближайшими помощниками поднялся на полуют, чтобы взглянуть на море, вдали едва виднелась только вершина острова, да и та прямо на глазах тонула в океане
Самый поверхностный наблюдатель и тот бы заметил, как по разному воспринимал это экипаж «Санта Марии». На корме все радовались и веселились, непосредственная опасность миновала, и даже самые заядлые скептики на какое-то время обрели надежду и не столь мрачно смотрели в неясное будущее Что касается кормчих, то они были заняты делом и ко всему относились со стоицизмом бывалых моряков Зато лица матросов были угрюмы и печальны, словно они собрались вокруг покойника Но решительно все словно зачарованные смотрели туда, где исчезали в пучине вершины острова Ферро
В это мгновение Колумб приблизился к Луису и вывел юношу из оцепенения, прикоснувшись рукой к его плечу.
— Неужели сеньор де Муньос поддался настроению команды? — с удивлением и легким упреком спросил адмирал — Ведь сейчас каждый, кто способен оценить значение нашего путешествия, должен только радоваться, что попутный ветер помог нам уйти от преследования вражеских каравелл! Почему же вы смотрите на этих матросов таким печальным, остановившимся взглядом? Может быть, вы вспомнили о нашем грустном отплытии? Или затосковали по своей очаровательной возлюбленной?
— Клянусь святым Яго, дон Христофор, на сей раз вы не угадали! Я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не тоскую, как вы подумали, а просто мне жаль этих бедных парней, которые места себе не находят от страха.
— Да, невежество плохой советчик, сеньор Педро, особен» но сейчас, когда оно разжигает воображение моряков с жестокостью злого тирана. Они боятся худшего только потому, что у них недостает знаний, которые позволили бы им предвидеть лучшее. Страх всегда был верным союзником невежества, а вместе они сильнее надежды. Для темных людей все, что внове, вернее — все, что невозможно измерить привычной, знакомой меркой, кажется невозможным. Люди способны мыслить только доступными им понятиями. Вот почему эти матросы смотрят на исчезающий остров, как на последний клочок земли, связывающий их с жизнью. Но, право, их горе даже сильнее, чем я ожидал.
— Да, горе их глубоко, сеньор, и многие не могут его сдержать, — заметил Луис. — Я видел слезы на глазах у таких моряков, которые, наверно, в жизни не ощущали на своих щеках иной соленой влаги, кроме морской воды!
— Зато наши два приятеля, Санчо и Пепе, держатся молодцом, — возразил адмирал. — Правда, Пепе что-то задумывается, а вот Санчо, этот бродяга, ведет себя, как настоящий моряк, который только радуется, когда прибрежные утесы и мели остаются далеко за кормой. Для таких людей появление одного острова или исчезновение другого ровным счетом ничего не значит! Им привычен чистый горизонт, а на все остальное — гавани, острова — они взирают равнодушно, как на явления временные и скоропреходящие. Я знаю, что на Санчо можно положиться, хоть он и порядочный плут. Это один из самых надежных наших людей.
Крики, раздавшиеся внизу на палубе, отвлекли внимание адмирала; он привычно оглядел горизонт и сразу заметил, что на юге простирается только безбрежная океанская ширь: остров Ферро исчез из глаз. Лишь самые упрямые моряки все еще уверяли, будто видят его вершину даже после того, как остров окончательно скрылся за чертой горизонта. Но, когда и эти перестали что-либо видеть, горестные стоны и вопли вырвались наружу; многие рыдали, не стыдясь и не скрывая слез, другие в отчаянии заламывали руки, паника разрасталась, переходя в открытое возмущение, грозившее погубить экспедицию в самом ее начале.
Почувствовав это, Колумб приказал собрать команду на корме, около полуюта, чтобы видеть оттуда лица всех матросов, и обратился к ним с речью. Великий мореплаватель говорил искренне и убежденно, стараясь внушить своим спутникам глубокую веру в свои доводы и дать им понять, что он ничего от них не скрывает и ни о чем не умалчивает.
— Когда наши возлюбленные монархи дон Фердинанд и донья Изабелла облекли меня высоким званием адмирала и вице-короля неведомых морей и земель, к которым мы плывем, это был самый знаменательный и счастливый день в моей жизни, — начал Колумб. — А это мгновение, которые многим из вас кажется таким печальным, я считаю почти столь же радостным и благословенным. Для меня исчезновение острова Ферро означает прежде всего исчезновение португальцев, ибо теперь, в открытом море, вдали от известных им берегов, мы волею провидения стали недоступны нашим врагам и завистникам. До тех пор, пока мы будем уверены в себе и в нашей великой цели, нам нечего опасаться! И если у кого-нибудь из вас есть еще какие-то сомнения, пусть выскажет их прямо. Мы слишком убеждены в своей правоте, чтобы принуждать вас к молчанию, и готовы ответить на все вопросы.
— Раз такое дело, — сразу же заговорил Санчо, не упускавший возможности почесать язык, — то скажу вам прямо, сеньор дон адмирал: у этих честных парней на сердце кошки скребут по той причине, по какой вы так радуетесь. Если бы можно было все время оставаться в виду острова Ферро или какой-нибудь другой земли, они последовали бы за вами до самого Катая так же охотно и безропотно, как шлюпка за каравеллой при свежем ветре в ясную погоду. Но теперь, когда исчезла вдали земля, с оставшимися там женами и детьми, сердца матросов сжимаются от горя и слезы льются из глаз.
— Ну, а ты, Санчо, старый моряк, родившийся на море…
— Э, нет, ваша милость, прославленный дон адмирал, — прервал его Санчо с лукаво-простодушным видом, — родился я не на море, а только поблизости, там, где пахло морем. Правда, нашли меня у самых ворот корабельной верфи, но вряд ли какое-нибудь судно станет заходить в гавань, чтобы оставить на берегу столь малую толику своего груза!
— Ну хорошо, старый моряк, родившийся у моря, если тебе так больше нравится, неужели даже ты готов рыдать, как баба, только из-за того, что какой-то остров скрылся за горизонтом?
— Я полагаю, что капитан должен делиться своими замыслами с командой, когда не требуется сохранения тайны, а потому охотно отвечу на все вопросы, — начал Колумб. — Прошу слушать меня со вниманием, особенно тех, кто больше всего обеспокоен нашим теперешним положением и тем, что нас ждет впереди! Цель нашего плавания — Катай, страна, которая лежит на самом восточном краю Азии, где уже побывали многие европейские путешественники. Но в том-то и заключается отличие нашего плавания от всех других путешествий, что мы должны достичь этой страны не восточным путем, а западным! Но достичь этой цели могут лишь истинно храбрые, бывалые моряки, хорошо знакомые с океаном, — искусные кормчие и ловкие, исполнительные матросы. Ибо нам предстоит пересечь необозримое водное пространство, руководствуясь лишь звездами, ветрами, течениями да еще некоторыми расчетами. Я убежден, что земля круглая; следовательно, у Атлантического океана есть не только западный берег, но и восточный. Можно почти с полной уверенностью сказать, что это берег Индии, которая находится не более чем в двадцати пяти — тридцати днях успешного плавания от наших европейских берегов. Я сказал вам, куда мы плывем и когда дойдем до места назначения, — продолжал Колумб. — Теперь послушайте, какие выгоды сулят нам будущие открытия. По свидетельству венецианца Марко Поло и его спутников, людей честных и достойных доверия, королевство Катай не только самое обширное, но и самое богатое на свете. Там множество драгоценных камней, золота, серебра и прочих редких металлов. А о том, что получите вы, если нам удастся открыть такую страну, вы можете судить хотя бы по тому, какой чести удостоился я. Король и королева сделали меня адмиралом и вице-королем, предвидя удачное завершение нашего плавания, так что в случае успеха любой из вас будет отмечен и щедро вознагражден. Разумеется, каждый
