— Гы-гы-гы…
— Ну, смелее, прекрасный юноша…
— Вообще-то у меня никогда не возникало желаний — вот с таким старым и бородатым… — парень уже не мог удержаться на ногах от смеха, завалился на дно суденышка, хохоча во все горло, — Ой не надо, ой уморил! Вот это прикол — в постели не с Мадонной, а с джинном, исполняющим сокровенные желания!
— Я, конечно, могу исполнить и такие желания, — дымчатый старик и виду не подал, что обиделся, — но подумай сначала, ведь одно твое слово — и ты будешь бессмертным… Могу сделать тебя силачом, могу — первым красавцем, которому ни одна…
— А мне и так отказа нет! — пожал плечами юноша.
— Подумай — ведь ты состаришься, станешь старым и противным, ни одна красотка на тебя и не взглянет, — голос джинна звучал вкрадчиво, — а я дам тебе и вечную молодость, и бессмертие, и золотые горы в придачу! Будешь — как молодой бог…
— А богом ты меня сделать можешь?
— Ты обнаглел вконец! — вскипел джинн, но тут же приутих, объяснив, — Нет, богом я тебя сделать не смогу, разве что джинном, как и я сам…
— Гы-гы-гы, ну ты козел! Даже богом сделать не могешь, а еще джинн!
— Назови свои желания, юноша, скорей, пока у меня не лопнуло терпение, ибо скоро я уже не смогу сдержаться…
— Когда не сможешь терпеть, утеки куда-нибудь подальше, а то представляю, сколько же ты за три тыщи лет накопил, то-то вони-то будет! У-те-кай, — пропел паренек препротивным голосом, явно кому-то подражая.
— Я смогу утечь, уйти и улететь, как только исполню оставшиеся два желания и получу свободу!
— Да ты все время какую-то юрунду предлагаешь, — скривился юноша, — Я, быть может, мечтаю разрешить мировые загадки…
— Спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос!
— Ну, скажем, кем я был в своей предыдущей жизни?
— Нет ничего проще! — сморщенная физиономия джинна так и расцвела, — Ты был… Ты был… — теперь та же физиономия отражала лишь все нарастающую растерянность.
— Темнота! Роботом я был, вот кем! — расхохотался паренек.
— Роботом? А кто такой Робот?
— Так ты что, бездельничал в своей вазе-то? Нет, чтобы книжек почитать, попросвещаться… Ученье — свет!
— Но там было темно! — начал оправдываться джинн.
— Скажешь, и телек тоже не смотрел?
— Что есть телек?
— Что же мне с тобой делать? — вздохнул паренек, — Обратно в стекляшку посадить — ведь опять бездельничать будешь…
— Как это обратно? — испугался дымчатый, — Не надо обратно!
— Надо, Федя, надо! — вздохнул юноша.
— Надеюсь, это не будет твоим желанием?
— Как раз — и будет!
— Но… Ты, жалкий смертный человечек, ты не сможешь отказаться от власти, от богатства, от вечной юности… Так еще никогда не бывало!
— Все сказанное тобой сейчас не является истинным, — усмехнулся паренек, — ну, во первых, я не жалкий…
— Пусть так!
— Во вторых, я не смертный, а от вечной юности я и не собирался отказываться, она у меня и так есть!
— Но ты… Ты… Ты ведь обыкновенный! Я почуял бы волшебство на милю…
— Стало быть, неплохо я замаскировался, кошу под смертного как могу… В меру скромных сил и возможностей!
— Так ты, кто? Бог, что ли?
— Ага! Старый и матерый, можно сказать — матерный!
— Как же так?
— Да все маскируются, и я — тоже прикид себе нашел… Нонче жизнь среди смертных послаще будет, чем когда-то в вириях! Тут тебе и рок, и поп, и кока с пивом, и девочки с мальчиками, а уж о жратве — и говорить нечего… Такого понаучились смертные готовить! Опять же книжки, фантастика, кино… «Звездные войны», «Назад в будущее» — все в кайф! Мы, старые боги, давненько здесь околачиваемся. Рыба ищет, где глубже, а бог — где лучше!
— Нет, — протянул старик, — нет, ты меня дурачишь, отрок…
— Доказать, что ли? — зевнул паренек.
— Докажи!
— А вот как молнией е…ану!
Паренек, вытащив изо рта жвачку, налепил ее на указательный палец, который и воздел к небу. Неожиданно солнце закрыла невесть с каких далеких краев принесенная туча, паруса рванул порыв ветра, полыхнуло и ударило…
— Давненько я не брал в руки шашек… Разряд в полтора миллиона вольт, и до хрена ампер, это — круто! — прокомментировал юноша, насмешливо разглядывая джинна, только что пропустившего через себя вполне полноценную молнию. Сапожки с бедняги так и слетели, покачиваясь теперь среди волн, тюрбан горел ярким пламенем. Опомнившись, погорелец нырнул под воду, дабы спасти хоть остатки головного убора. Поплавав, подобрал и обувку. Вынырнув, джинн уставился на парня, глаза его округлились, рот самопроизвольно открылся.
— Темнота! Ты что, богов ни разу не видел? Гы-гы-гы! — загоготал паренек, — Ну что ты на меня уставился, как Бад-Хед на телку? Закрой рот, кишки простудишь!
Насмешки помогли мало — рот джинна продолжал беззвучно то открываться, то закрываться.
— Давай мы тебе в вазочку ящик, ну — телевизор, поставим, книжек натаскаем? Плеер подарю! — паренек протянул небольшую коробочку джинну, — На, бери, твой будет!
— Нет, не надо мне этих нечистых подарков, соблазнивших Великих и Могучих Богов, так, что они уподобились жалким смертным!
— Не надо, так не надо, я от чистого сердца предлагал… — обиделся юноша, — Но ты, все равно, телевизор-то там у себя поставь… А то позабудем, когда буду тебя обратно сажать!
— Нет, нет, я сам, я сам! — и джинн с шумом и свистом просочился в узкое горлышко древнего сосуда.
— Ну, на нет и ответа нет, — вздохнул паренек, примеривая пробку к сосуду, — надо бы приклеить, что ли… Ага, вот — суперклей… Как там в рекламе говорилось — «Клеит все, кроме воды и воздуха». Стало быть, и для джинн-домиков сгодится. Джинн-домик, джин-тоник…
Юноша тщательно намазал клеем пробку, аккуратно надел на горлышко, подул, надув щеки.
— Ну вот, как новенькая, даже и не видно, что открывали…
— Эй, паря, подними повыше, а то не видно! — послышалось где-то недалеко.
Паренек поднял голову. Метрах в пятнадцати, откуда ни возьмись, появился парусничек. На борту стояли две телки лет по шестнадцать, с прекрасно загорелыми буферами, и разглядывали парня. Их взоры как приклеились к сосуду с джинном.
— Да подыми, посмотреть ведь хочется, что это там у тебя?
— Это — джинн!
— Джинн — это отстой! — крикнула деваха, — Твоя стекляшки мне мешает посмотреть самое важное!
— А, — наконец-то сообразил паренек, и решительно отбросил сосуд в сторону, предоставив
