Древние греки, мир их праху, выделяли несколько типов любви: любовь-страсть, любовь-дружба, любовь-забота и т. п. Однако непонятно, зачем эта приставка? Почему нельзя сказать просто: страсть, дружба, забота? И что тогда «просто любовь»? Ответ на этот вопрос, как ни странно, лежит на поверхности. Любовь возникает между двумя людьми; даже если она неразделенная, это любовь к кому-то. Этот «кто-то» и делает любовь.
Великий русский ученый И. М. Сеченов анализировал мужскую любовь и пришел к выводу, что мужчина любит в женщине свое
наслаждение. Потом, в самом начале ушедшего века, 0. Вейнингер постулировал: мужчина проецирует на женщину лучшие свои качества и любит в женщине свои собственные достоинства. Наконец, 3. Фрейд вывел формулу: мужчина любит в женщине свою мать, а женщина любит в мужчине своего отца. В конечном счете получилась крайне запутанная ситуация...
Любить – значит испытывать наслаждение, когда ты видишь, осязаешь, ощущаешь всеми органами чувств и на как можно более близком расстоянии существо, которое ты любишь и которое любит тебя.
Оказывается, что никто никого по-настоящему не любит, а любят все только свои собственные фантазии. Каждому, кто хоть раз испытывал чувство любви, хорошо известно, как старательно рисует наша фантазия образ любимого человека: его недостатки нами игнорируются, его достоинства, напротив, возводятся на пьедестал и обожествляются. При достаточном старании получается настоящий голливудский персонаж – любо-дорого смотреть! Главное, что называется, не приглядываться, а то мираж рассеется – и привет...
Совсем молодые люди, зрелые и пожилые, как правило, относятся к любви весьма скептически, правда, по разным причинам. Остальные же находятся на низком старте: время любить! Очень хочется... Первым надо влюбиться, причем раз и навсегда, вторым – спеть свою лебединую песню. Народная мудрость гласит: хоть сто раз скажи слово «халва», во рту слаще не станет. Неправда, станет! Если очень хочется влюбиться, то это случится всенепременно. До какого-то времени мы все выбираем да оглядываемся, но наступает заветный миг – и любовь «нечаянно нагрянет»: спасайся кто может! Краски и кисти готовы, карандаши заточены: «Начинаем урок рисования!»
К любви и правда нужно готовиться, но не так, как мы это обычно делаем. Наши «рисованные» идеальные образы, надетые на тех людей, которых, как нам кажется, мы любим, скроены не по размеру. Они сшиты из наших собственных фантазий и снов, они такие, какими мы хотели бы их видеть, они не настоящие. Изображение прекрасно, но у нарисованного очага не согреться, красочный муляж фрукта несъедобен, искусственные цветы не пахнут.
Кто-то удивительно точно сравнил любовь с клинком – один тянет за острие, другой за рукоять, одному он упирается в грудь, другому вонзается в сердце. Потом – перемена мест, и все начинается сызнова. Так и получается, если любишь не человека, но его идеализированный образ. Всякое несоответствие любимого «заданным параметрам» при-
водит к страданиям, причем эти страдания обоюдны. Любовь может быть неразделенной, но страдают от нее всегда оба.
Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины, а ей хотелось бы стать последней любовью мужчины.
Два человека сходятся, им кажется, что они любят, а спустя годы они станут обвинять друг друга: «Ты всегда думал/думала только о себе!» В любви каждый решает свои собственные проблемы: одному хочется нежности и внимания, другому – заботы и понимания, третьему – защищенности и стабильности. Так или иначе, но все это приводит к взаимным требованиям, начинаются претензии и обиды, а в конечном счете – разочарование. Это очень странная игра, где каждый забивает в свои собственные ворота.
Когда ко мне на психотерапию приходит пара, у меня иногда складывается впечатление, что они друг друга совсем не знают, а иногда и не хотят знать. «Он должен быть таким-то...» «Она должна быть такой-то...» Разговор слепого с глухонемым, точнее – монолог слепого, глухого и немого с самим собой. Выходит, что правы были классики – нет ее, нет любви. Вместо того чтобы любить, мы зачастую лелеем собственное страдание в любви.
Любовь – это, конечно, труд. Однако трудиться в любви – это не значит терпеть возлюбленного/возлюбленную и ломать самого себя. Трудиться в любви – это значит думать о другом, о том, кого ты любишь. Но чтобы не ошибиться с предметом обожания, нужно знать и использовать несколько правил.
Во-первых, следует помнить, что каждый человек по своей природе эгоист и никто из нас не составляет исключения. Все, что мы делаем, мы делаем для себя (хотя и не всегда это осознаем). Когда мы делаем что-то, чтобы нашему любимому человеку было хорошо, мы это делаем для себя, а поэтому с него ничего не причитается. Возможность что-то отдать любимому человеку – это не подарок и не жертва, а услуга, которую он оказывает нам. После этого требовать каких бы то ни было сатисфакций просто неприлично.
Во-вторых, нужно знать, что для любимого человека не всегда хорошо то, что хорошо для нас, или, как нам кажется, было бы
хорошо для него. Нам хорошо, когда ему хорошо, а потому важно не наше «хорошо», а его «хорошо», потому что тогда всем будет хорошо. Не нужно ни борьбы самолюбий, ни страданий, ни фантазий – любимый человек представляет высшую ценность. В этом случае вы перестаете предъявлять своему возлюбленному возлюбленной какие-либо претензии, а наши претензии друг к другу – худший враг любых отношений, тем более отношений любовных.
Человек, переживший все натуральные фазы полной любви, едва ли может любить страстно во второй раз. Повторные страсти – признак неудовлетворенности предшествующими.
