идет речь. Он мгновенно узнал слово «Прометей». И все же в его поведении не чувствовалось сейчас ни тревоги, ни страха, ни даже попытки уйти в оборону. Если Вере и вправду причастен к деятельности «Прометея», он явно был человеком опытным. Впрочем, как раз это Елену не удивило бы: Вере не добился бы столь многого, не обладай он талантом лицедея.
– Надеюсь, ваш кабинет чист? – спросила Елена. Вере воззрился на нее, озадаченно и непонимающе. Но женщина не унималась. – Вы знаете, кто меня послал. Прошу прощения за столь экстренный способ связи, но на то есть свои причины. Дело не терпит отлагательств. Ныне существующие каналы связи, возможно, стали ненадежными.
– Простите? – надменно переспросил Вере.
– Вам не следует больше пользоваться нынешним кодом, – произнесла Елена, внимательно наблюдая за Вере. – Это крайне важно, особенно с учетом того, как мало времени осталось до претворения планов «Прометея» в жизнь. Я вскоре свяжусь с вами и сообщу, когда каналы связи снова придут в норму.
Терпеливая улыбка в конце концов покинула лицо Вере. Он кашлянул и встал из-за стола.
– Вы бредите, – сказал он. – А теперь, если вы позволите...
– Нет! – перебила его Елена, перейдя на настойчивый шепот. – Все криптосистемы сейчас под сомнением. Мы не можем положиться на их надежность. Мы меняем все коды. Вам придется подождать дальнейших инструкций.
Все профессиональное обаяние Вере как рукой сняло. Лицо его мгновенно посуровело.
– Убирайтесь отсюда немедленно! – сдавленным голосом приказал он. Слышалась ли в нем паника? Не изображал ли он возмущение, чтобы скрыть страх? – Я сообщу о вас охране; если вы когда-либо еще попытаетесь войти в это здание, то сильно об этом пожалеете.
Вере потянулся к кнопке интеркома, но прежде чем он успел нажать на нее, дверь кабинета открылась. В комнату вошел стройный, изящный мужчина и затворил дверь за собой. Елена узнала это лицо. Она видела его во время недавних изысканий: это был давний заместитель Руперта Вере – Симон Доусон, ближайший помощник иностранного секретаря; именно ему обычно поручалось сформулировать политику Вере.
– Рули, – протяжно, почти томно произнес Доусон, – я тут случайно услышал вашу беседу. Эта женщина тебя утомила?
Русые волосы, румяные щеки и долговязая фигура придавали Симону Доусону странный вид – как будто человек средних лет почему-то до сих пор оставался школьником.
При его появлении Вере явно вздохнул с облегчением.
– По правде говоря, Симон, – да, – отозвался Вере. – Она несет полнейшую чушь – о каком-то Прометее, о каких-то там крипто-чего-то. «Претворение планов Прометея в жизнь» – полнейшая белиберда! Об этой даме нужно немедленно сообщить в МИ-5 – она общественно опасна.
Елена отступила на несколько шагов от стола и теперь стояла, глядя поочередно на этих двоих. Что-то здесь было неправильно. Очень неправильно.
Если только...
Доусон извлек из своего твидового пиджака от «Харриса» плоский бесшумный «браунинг».
– Эй, Симон, зачем тебе пистолет? – удивился Вере. – В этом вовсе нет необходимости. Я уверен, что у этой женщины достаточно здравого смысла, чтобы немедленно удалиться отсюда. Ведь верно?
Елена заметила, как напряглось лицо Вере и как стремительно меняется его выражение: недоумение, испуг, страх.
Длинные, изящные пальцы чиновника привычным движением легли на спусковой крючок. Сердце Елены бешено заколотилось. Она принялась лихорадочно осматривать комнату в надежде отыскать что- нибудь такое, что даст ей шанс сбежать.
Доусон посмотрел ей в глаза, и Елена ответила ему прямым, дерзким взглядом – так что Доусон на мгновение даже заколебался. А потом вдруг нажал на спусковой крючок. Застыв от ужаса, Елена смотрела, как слегка вздрогнул пистолет в его руке. Раздался характерный кашляющий звук, и на белой накрахмаленной рубашке иностранного секретаря Руперта Вере расплылось ярко-алое пятно. Вере рухнул на восточный ковер.
О господи! Симон Доусон! Она ведь уже встречала это имя – все там же, в старых заметках. Так звали более молодого соученика Пармоура и Вере, – она еще предположила, что впоследствии Вере покровительствовал ему.
Они ошиблись.
Заправила – Доусон.
Доусон повернулся к Елене. На лице его играла легкая ледяная усмешка.
– Какое несчастье, не правда ли? Такое печальное завершение такой выдающейся карьеры. Но вы не оставили мне другого выхода. Вы слишком много ему сказали. Он – человек умный и с легкостью сложил бы два и два, чего допускать не следовало. А вы, видимо, это недопоняли. Так?
Он придвинулся поближе к Елене, потом еще ближе – пока она не ощутила его дыхание.
– Руперт, возможно, был человеком ленивым, но уж никак не тупым. О чем вы тут думали, когда принялись разглагольствовать перед ним о Прометее? В этом не было никакого смысла. Ну да ладно, давайте лучше поговорим о вас.
Симон Доусон. Как могли они его проглядеть? Ведь им следовало отвергнуть Руперта Вере по той же причине, по которой они отвергли Майлза Пармоура: и тот, и другой постоянно находились на виду. Настоящий кукловод был безликим помощником и действовал через своего рассеянного начальника.
– Так, значит, вы все это время держали его в неведении, – произнесла Елена, обращаясь скорее к себе, чем к Доусону.
– Кого – Рупи? А зачем ему было о чем-то знать? Он всегда безоговорочно доверял моим советам. Но никто не мог сравниться с ним в обаянии. А нам нужна была обаятельная марионетка. «Нужна» – в прошедшем времени. Теперь же нужда в нем миновала – верно?
Елена отступила на шаг.
– Вы имеете в виду – он стал не нужен, потому что Британия подписала договор.
– Совершенно верно. Уже десять минут как это произошло. Но кто же вы такая? Нас, кажется, не представили друг другу.
«Браунинг» по-прежнему привычно покоился в правой руке Доусона. Доусон извлек из нагрудного кармана плоскую металлическую коробочку – очевидно, какую-то разновидность личного электронного секретаря.
– Давайте-ка посмотрим, что нам скажет по этому поводу сеть, – пробормотал Доусон.
Он поднял устройство и нацелил на Елену. На квадратном экране тут же возникло ее изображение. Затем экран замигал, словно перебирая сотни лиц, – и остановился лишь тогда, когда добрался до нужного.
– Елена Петреску, – произнес вслух Доусон и принялся читать сопроводительный файл: – Родилась в 1969 году в Бухаресте, в Румынии. Единственная дочь Андрея и Симоны Петреску. Андрей был ведущим румынским специалистом в области криптографии. О, а вот это уже интереснее! Был вывезен из Бухареста накануне государственного переворота 1989 года... Николасом Брайсоном.
Доусон поднял голову.
– Вы вышли замуж за Николаса Брайсона. Далее ваши файлы идут вместе. Вы оба – работники Директората. Расстались с мужем пять лет назад... За год до ухода вы трижды покупали овуляционные препараты – очевидно, пытались забеременеть. Гм-м... насколько я понимаю, не получилось. Регулярные еженедельные визиты к психотерапевту. Интересно, что вас так мучило – положение перебежчика в чужой стране, работа в столь засекреченном агентстве, как Директорат, или рушащийся брак?
Небрежный тон Доусона и смысл его слов настолько не вязались друг с другом, что Елена невольно содрогнулась. Она заметила, что, хотя Доусон и продолжает сжимать пистолет в руке, он почти не обращает внимания на свой «браунинг».
– Произошла утечка. Ваши планы стали известны. Вы не можете этого не понимать, – сказала Елена.
– На самом деле это меня не волнует, – безмятежно отозвался Доусон.
