риска, существующие как внутри оргструктуры, так и вне ее.
Лучи заходящего солнца окружили голову Мэннинга сияющим ореолом, добавляя убедительности его образу.
– Вот вы – предприниматель. Оглянитесь: что вы увидите вокруг? Распыленные рынки капитала. Измельченные до предела рынки труда. Пирамидальная структура стремится растечься. А самоорганизация означает сотрудничество. Все, что нам требуется, – это разработать связи, не только внутренние, но и внешние, выработать совместную с нашими партнерами стратегию; контролировать вопросы, выходящие за пределы сферы права собственности. Информационные каналы сейчас перестраиваются по-новому. Они должны быть прозрачными на всех уровнях. Интуиция подсказывает мне, что именно в этом направлении и лежит будущее капитализма.
Слова Мэннинга привели Паркера в замешательство.
– Вас послушать, так получается, что «Систематикс» на самом деле вовсе не корпорация.
– Называйте ее, как вам угодно. Когда границы действительно проницаемы, нет ничего более локализованного, чем традиционная фирма. Но мы уже живем в такую организационную эпоху, когда ответственность не может лежать на одном человеке. Право собственности может сохраниться лишь в фрагментарном виде, но и риск будет распределен между всеми. Поэт Роберт Фрост сказал, что хорошие изгороди помогают поддерживать добрососедские отношения, но лично я в это не верю. Прозрачные стены, стены, через которые вы можете пройти, куда вам потребуется, – вот что нужно сегодня миру. Чтобы преуспеть, вы должны научиться ходить сквозь стены. – Мэннинг на миг умолк. – И это будет гораздо легче проделывать, когда стены исчезнут.
Алекс Гарфилд повернулся к Паркеру:
– Не стану делать вид, будто я что-то в этом соображаю, но, Адам, факты говорят сами за себя. Грегсон Мэннинг не нуждается в том, чтобы оправдываться перед кем бы то ни было. Насколько я понимаю, он говорит о том, что не верит в сообщество замкнутых деловых единиц. Он ведет речь об интеграции, только на свой собственный лад.
– Стены должны рухнуть, – сказал Мэннинг, потянувшись. – Такова реальность, стоящая за всеми громкими словами о перестройке. Вы можете сказать, что мы стремимся обратно, к индустриальной революции. Но индустриальная работа заключалась в разделении труда в соответствии с определенными задачами; мы же пытаемся перейти от задач к процессу и сделать это в условиях абсолютной видимости.
Чувствуя, что потерпел поражение, Паркер тем не менее не желал униматься.
– Но все же вы вкладываете деньги во множество технологий – технологии сетей и тому подобное, – и я даже представить не могу, что за всем этим стоит, – сказал он. – А эти сообщения Федеральной комиссии связи насчет того, что «Систематикс» вот-вот запустит на орбиту целую эскадру спутников, в дополнение к уже функционирующим... Зачем? И так в наличии имеется большая полоса частот. Зачем еще и спутники?
Мэннинг кивнул, словно вопрос доставил ему удовольствие.
– Возможно, настало время расширить наш кругозор.
По комнате прокатились смешки и одобрительные возгласы.
– Я веду речь о бизнесе, – продолжал Мэннинг. – Но подумайте также и о нашей жизни. Чуть раньше вы говорили о сохранении тайн. В наше время принято понимать частную жизнь как сферу личной свободы.
Лицо Мэннинга приобрело мрачное выражение.
– Но для многих это может стать сферой насилия и оскорблений, а отнюдь не сферой свободы личности. Домохозяйка, которую изнасиловали и ограбили, угрожая ножом, человек, в дом которого вломились вооруженные преступники, – спросите-ка у них о праве человека на частную жизнь. Информация во всей ее полноте означает «свободу от» – свободу от насилия, от оскорблений, от причинения вреда. И если «Систематикс» сумеет приблизить общество к этой цели, то можно будет вести речь о явлении, никогда прежде не существовавшем за всю историю человечества: о приближении к всеобщей безопасности. В некотором смысле слова наблюдение играет значительную роль в нашей жизни, и я горжусь нашим вкладом в этот процесс – скрытыми камерами, стоящими в лифтах, вагонах метро и парках, и прочими подобными вещами. Существуют и более сложные системы наблюдения, позволяющие владельцу в любое мгновение вызвать помощь, но они пока что остаются привилегией богачей. Ну что ж, говорю я, давайте демократизируем их. Давайте обеспечим наблюдением каждого. Джейн Джекобс писала о «глазах улицы», но мы можем пойти дальше. Пока что слова о том, что весь мир – одна большая деревня, не более чем фигура речи. Но это может стать реальностью, и технология нам это позволяет.
– Тогда организация, которая будет этим заниматься, получит в свои руки слишком большую власть.
– Да, но эта власть тоже больше не будет сосредоточена в одной точке, а превратится в сеть предусмотренных законом мер, распределенных по всему обществу. Во всяком случае, мне кажется, что вы смотрите на эту проблему слишком узко. Лишь тогда, когда безопасность станет всеобщей, мы обретем подлинную власть над собственными жизнями.
Вдохновенную речь Мэннинга перебил стук в дверь, и в зал заглянул его личный секретарь. Вид у него был обеспокоенный.
– В чем дело, Даниэль? – спросил удивленный подобным вторжением Мэннинг.
– Вас к телефону, сэр.
– Несколько не вовремя, – улыбнулся Мэннинг.
Секретарь негромко кашлянул.
– Звонок из Овального кабинета, сэр. Президент говорит, что это срочно.
Мэннинг повернулся к присутствующим.
– Прошу прощения. Я скоро вернусь.
Войдя в большой шестиугольный кабинет – залитый солнцем, но прохладный, – Мэннинг уселся в кресло и включил переговорное устройство.
– Слушаю вас, господин президент, – произнес он.
– Грег, ты знаешь, что я не стал бы тебя беспокоить по пустякам. Но нам нужна твоя помощь. Дело касается терроризма, а у нас сейчас образовалась мертвая зона в небе над Лиллем. От взрыва погибло несколько десятков американских бизнесменов. В настоящий момент у нас нет ни одного спутника, который находился бы в нужном месте. Французское правительство много лет долбило нас, чтобы мы перестали летать у них над головами и лезть в частную жизнь их граждан, так что при проходе над этой частью континента наблюдение обычно отключалось. По крайней мере, так твердят мои эксперты; для меня-то это все – китайская грамота. Но они также утверждают, что спутники «Систематикс» находились именно там, где нужно. И что они должны располагать нужными снимками.
– Господин президент, но вы же сами запретили нашим спутникам заниматься воздушной разведкой. Они предназначены исключительно для поддержания телекоммуникаций и цифровой телефонной связи.
– Да, именно так вы и сказали парням Корелли, это я знаю.
– Но это ваша администрация решила ограничить использование следящего оборудования неправительственными организациями.
При этих словах Мэннинг перевел взгляд на стоящую у него на столе фотографию дочери: русоволосая девочка весело улыбалась, словно только что услышала забавную шутку.
– Грег, если ты хочешь, чтобы я пришел с повинной, я приду. Я не гордый. Но, черт побери, все это слишком серьезно. Нам нужны ваши данные. Ради бога, Грег, поделись с нами. Я не забыл, что ты делал для меня раньше, и этого я тоже не забуду.
Мэннинг помолчал несколько секунд.
– Пусть ваши техники из АНБ звонят Патрови. Мы перешлем им все, что у нас есть.
– Спасибо, – хрипло произнес президент Дэвис.
– Просто эта проблема беспокоит меня ничуть не меньше, чем вас, – отозвался Мэннинг, и взгляд его снова прикипел к русоволосой девочке. Они с женой назвали малышку Ариэлью, и она действительно
