затылок Брайсона. Она едва не сбила Брайсона с ног, но Ник, заставив себя не обращать внимания на боль, от которой мутилось в глазах, собрал все силы. И техника рукопашного боя, которую он изучал много лет назад, теперь вернулась к нему на уровне рефлексов.
Резко развернувшись, Брайсон ушел из-под атаки, потом, приняв фронтальную стойку, всем весом обрушился на Лейлу и нанес удар по правой почке. Женщина вскрикнула, пронзительно и громко, – скорее от ярости, чем от боли. Она тут же в прыжке, с разворотом ударила Ника ногой в живот. Брайсон застонал. Кулак Лейлы тут же врезался ему в лицо; а затем, схватив Брайсона за плечи, она ударила его коленом в пах. Когда Ник скорчился от боли, женщина нанесла сверху удар локтем по позвоночнику, а потом, вцепившись в голову Брайсона, резко повернула ее в сторону, и Брайсон упал.
В последнем отчаянном порыве Ник схватил ее за ноги, ударил по нервному узлу над коленом и, вцепившись в колено, заставил Лейлу тоже рухнуть на пол. Когда же она упала, Брайсон врезал ей коленом в корпус и нанес боковой удар локтем в шею. Лейла вскрикнула и потянулась куда-то; Брайсон увидел, куда тянется рука женщины – «хеклер-и-кох» валялся в каком-нибудь футе от места драки. Нельзя позволить ей завладеть оружием! Слегка сместившись, он надавил локтем Лейле на гортань. Задохнувшись, Лейла инстинктивно попыталась убрать его локоть, защитить уязвимую зону – этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Брайсон успел схватить пистолет левой рукой и ударить Лейлу рукояткой по макушке. Ник тщательно рассчитал удар – ему не хотелось ни убивать, ни калечить женщину.
Лейла растянулась на полу; глаза ее были закрыты, но неплотно, и через щель виднелась белая полоска. Брайсон поискал пульс у нее на шее и нашел; Лейла была жива, но ей предстояло несколько часов пролежать без сознания. Кем бы она ни была, на кого бы ни работала, но все же у Лейлы был шанс убить его в самом начале, когда она держала его под прицелом. И все-таки она тогда заколебалась – не смогла выстрелить. Почему-то мысль об убийстве Брайсона показалась ей почти невыносимой. Возможно, что Лейла, как и он сам, была всего лишь орудием в чьих-то руках, слепым исполнителем задания, истинный смысл которого от нее тщательно скрывали. В определенном смысле слова она тоже была жертвой.
Жертвой Директората?
Очень на то похоже.
Кроме того, ему нужно расспросить Лейлу, выяснить все, что ей известно. Но не сейчас. Сейчас на это просто нет времени.
Брайсон раскрыл крохотный шкафчик, в котором Лейла повесила несколько предметов своего гардероба и поставила пару туфель: он надеялся отыскать там веревку или что-либо подходящее, чем можно было бы связать ее. Опустившись на колени, Ник пошарил по дну шкафа. Ему под руку подвернулись туфли на шпильке – те самые, что были на Лейле во время ее визита в женевский банк, – и Брайсон укололся: из каблука торчало что-то очень острое. Скривившись, Ник вытащил туфлю из шкафа, чтобы рассмотреть поближе, и увидел, что с той стороны каблука, которая примыкала к подошве, торчит бритвенно-острое лезвие. Похоже, узкое лезвие как-то ввинчивалось в каблук.
Брайсон снова взглянул на Лейлу. В щели между веками все так же виднелись белки глаз; женщина по-прежнему оставалась без сознания.
Действительно, отличный ход: снабдить туфли-шпильки встроенным лезвием, которое извлекается при повороте каблука. Брайсон осмотрел вторую туфлю. Та была устроена так же. Гениальное решение.
И тут до него дошло.
Перед его мысленным взором предстала картина: Лейла, запертая в чулане, связанная по рукам и ногам ярким полиуретаном – путами того типа, который обычно используют служители правопорядка, когда перевозят куда-либо опасных заключенных. Ян Вансине, оперативник Директората, связал Лейлу крепкими пластиковыми путами, которые она с легкостью могла перерезать!
Все женевские события были одной сплошной подставой.
Лейла была в сговоре с Вансине. Они оба работали на Директорат. Вансине только сделал вид, будто дерется с ней. Все было договорено. При необходимости Лейла могла освободиться в любой момент.
Что все это значит?
В конце темного коридора располагался маленький рассчитанный на двух человек лифт, с внутренней дверью, которую нужно было открывать вручную. К счастью, других жильцов на этом этаже не было. Во всяком случае, Брайсон не видел, чтобы хоть в один номер кто-нибудь заходил или выходил. Да, похоже, что здесь никого нет.
Брайсон поднял Лейлу – хоть ее и нельзя было назвать крупной женщиной, сейчас, в бессознательном состоянии, она казалась очень тяжелой, – пристроил ее голову себе на плечо и, подхватив женщину под ягодицы, словно выпившую лишку супругу, отнес в лифт. Ник готов был при необходимости отпустить какую-нибудь печальную шутку насчет загулявшей жены, но этого не понадобилось.
Ник спустился на лифте в подвал, воняющий сточными водами, и положил Лейлу на бетонный пол. После нескольких минут поисков он обнаружил подходящий чулан, повытаскивал из него ведра и тряпки и перетащил Лейлу туда. Брайсон крепко связал ей запястья и лодыжки старой бельевой веревкой, несколько раз обмотал веревку вокруг ног и туловища и завязал; потом проверил путы на прочность, дабы убедиться, что Лейла не сумеет освободиться до его возвращения. Веревка оказалась крепкой, а Лейла теперь была босиком, так что прятать лезвия ей было негде.
Затем Брайсон принял еще одну меру предосторожности – на тот случай, если Лейла вдруг слишком рано придет в сознание и захочет позвать на помощь, – сунул ей в рот кляп и примотал его, но позаботился при этом, чтобы кляп не мешал женщине дышать.
Брайсон запер чулан, предварительно убедившись, что Лейла не сможет открыть замок изнутри – равно как и запереться там.
А потом он вернулся к себе в комнату, чтобы приготовиться к встрече с Робертом Ланчестером.
В темной комнате, находящейся почти на противоположной стороне земного шара, трое мужчин столпились вокруг экрана компьютера; их напряженные лица освещал зеленоватый свет диодов.
– Это сообщение поступило через «Ментор», один из наших спутников системы «Интелсат», – многозначительно подчеркнул один из них.
На эту реплику тут же последовал ответ. Судя по интонациям, отвечающий уже не первый час пребывал в состоянии стресса.
– А как насчет опознания голоса – насколько надежен ваш «Войскаст»?
– Вероятность ошибки – три десятитысячных процента, – отозвался первый мужчина. – Чрезвычайно надежная система.
– Опознание проведено, результат утвердительный, – сообщил третий мужчина. – Звонок был сделан с сотового телефона GSM; его местоположение – Бельгия, Брюссель. Второй собеседник находился в Монсе.
Он подрегулировал настройку. Звук, исходящий из панели, был поразительно чистым.
' – Что вообще происходит?
– Нам нужно поговорить, мистер Ланчестер. И немедленно.
– Ну так говорите! Я вас слушаю! Какую еще грязную выходку задумала «Пост»? Слушайте, Годдар, я вас не знаю, но я, как вы наверняка понимаете, знаком с вашим издателем. И я позвоню ей без малейших колебаний!
– Нам нужно поговорить лично, не по телефону. Я сейчас в Брюсселе; я могу появиться в штаб- квартире НАТО через час. Позвоните охране у ворот и скажите, чтобы они меня пропустили. А потом мы сможем поговорить начистоту.
– Вы в Брюсселе? Но я думал, что вы сейчас в Вашингтоне! Что за чертовщина...
– Через час, мистер Ланчестер. И я надеюсь, что до моего прихода вы не станете никому звонить'.
– Приказ на перехват, – сказал один из наблюдателей.
– Решение должно быть принято на высшем уровне, – отозвался другой, явно занимающий более высокое положение. – Возможно, «Прометей» предпочтет продолжить сбор информации о действиях
