Асгар удивился:
— Там слишком людно. Туристы и торговцы толпятся у изваяний с рассвета до вечера.
— Если повезет, мы уйдем оттуда еще до того, как все они появятся там.
— Вы хотя бы намекнете, к чему нам следует готовиться?
— К устройству засады и еще одной спасательной операции.
— Что мы будем эвакуировать?
— Тот самый документ, который я не сумел добыть в Шанхае.
— Он важен для договора по правам человека?
— Да, — ответил Джон. — Теперь я хочу задать вопрос... у вас есть проход через границу Китая, которым я мог бы воспользоваться для вывоза документа?
— И даже не один. Никто не может предвидеть, как обернется дело. Революционер или диссидент, не имеющий планов выхода за рубеж, — наивный простак. К нашему счастью, движение сопротивления в основном состоит из национальных меньшинств, поэтому китайцы-хань почти не контролируют его. Значит, нам предстоит экстренный выход за границу?
— Вероятно, да.
— Я свяжусь с нужными людьми. — Асгар оглядел своих бойцов. Некоторые уже похрапывали. Опытные партизаны, они привыкли засыпать при первой возможности. — Нам пора.
Он обошел бойцов и разбудил их негромким голосом. Уйгуры проверили оружие и достали запасные обоймы с патронами из ящиков, спрятанных между камнями. Асгар чуть слышным свистом подозвал шестерых часовых, и те доложили, что вокруг все спокойно.
Над самыми верхушками деревьев висела почти полная луна. Асгар выслал вперед несколько человек и кивнул Джону. Оставшиеся уйгуры построились в колонну по двое и углубились в лес. Десять минут спустя деревья расступились, и группа вышла на грунтовую дорогу, на которой стояли «Лендровер», старый лимузин «Линкольн Континентал» и потрепанный американский броневик «Хамви».
Джон вопросительно вскинул брови.
— Слишком много иностранной техники для сельского Китая, — заметил он.
Асгар улыбнулся:
— Одну из машин нам скрепя сердце уступил таджикский журналист. Две другие мы тайком «реквизировали» в Афганистане. Я не устаю удивляться щедрости американцев к своим воинственным союзникам в НАТО и за его пределами, а также легкомыслию, с которым эти союзники порой относятся к вашим подаркам. Прошу вас, садитесь.
Они заняли места, и машины одна за другой покатили по ухабистой дороге под куполом звездного неба. Уйгуры не были похожи на военных, но вели себя как хорошо подготовленные и весьма дисциплинированные солдаты, и это ободрило Джона. Машины ехали проселками, минуя фермы и поля. Асгар объяснил, что в этой части Китая даже велосипед — роскошь. Большинство людей вынуждены пешком преодолевать большие расстояния, чтобы повидаться с родными или обменять одни товары на другие. Поэтому на дороге и у строений почти не было машин. Тем не менее повсюду ощущалось присутствие людей. Дома были собраны небольшими группами, деревушками и более обширными поселениями. Вдоль дорог то и дело попадались лачуги, в которых можно было выпить чая, поесть, побриться и подстричься. Однако посмотреть, кто проезжает по дороге в столь поздний час, не вышел ни один человек. Ни в городских, ни в сельских районах Китая излишнее любопытство не приветствовалось.
— Даже если нас заметили, вряд ли станут докладывать об этом, — сказал Асгар. — Привлекать к себе внимание властей неразумно, даже в этой местности.
Менее получаса спустя Джон увидел сетчатый забор и чуть поодаль — две охранные вышки. Водители выключили фары. Асгар отдал приказ, и машины въехали в рощу.
— Правительство не позволяет строить дома ближе двух километров от колонии. Мы не хотим, чтобы охранники увидели или услышали нас, поэтому остановимся здесь.
— А потом?
— Будем ждать. Как все солдаты повсюду и во все времена.
Китайский посол потребовал немедленной встречи с президентом. Дело было срочное — во всяком случае, он так заявил. Руководитель администрации Чарльз Оурей поднялся по лестнице, чтобы передать его требование Кастилье. Тот работал над законопроектом, полулежа в мягком откидном кресле и сдвинув очки на кончик носа.
Чарльз заметил, что президент переместил семейную фотографию в рамке на столик с лампой, стоявший рядом с его креслом. Фотография лежала стеклом вверх. Должно быть, Кастилья только что смотрел на нее. Чарльз видел этот снимок впервые. На нем был запечатлен Кастилья в детстве — худощавый подросток в футбольной форме вместе с родителями, Сержем и Мэрией. Все трое улыбались, обнимая друг друга. Семья была дружная, но Серж и Мэрией уже умерли.
Чарли посмотрел на президента:
— Вероятно, следовало бы указать послу на недопустимость каких бы то ни было требований? Я мог бы смягчить отказ, пообещав, что вы выкроите для него несколько минут завтра во второй половине дня.
Президент взвесил «за» и «против»:
— Нет. Передай ему, что он приехал кстати, поскольку я тоже хотел встретиться с ним. Пусть помучается, гадая, что бы это могло означать.
— Вы уверены, сэр?
— Не беспокойся, Чарли, прецедент мы не создадим. Поставим его на место как-нибудь в другой раз. А сейчас я хотел бы крепко надавить на посла в связи с «Эмпресс», вместе с тем намекнув, что готов сотрудничать с либералами из Джун Нань Хаи, которые стремятся предотвратить конфликт. Нам необходим договор по правам человека, и тому имеется множество важных причин.
— Тем не менее, господин президент, мы не можем позволить послу думать, что...
— Что мы не хотим стычки? Почему бы и нет? Если я не ошибаюсь, в Постоянном комитете есть по крайней мере один человек, который разделяет наши чувства. Может быть, нам удастся вытянуть из посла подтверждение моим догадкам.
— Что ж...
— Звони послу, Чарли. Ему не удастся меня запугать, ты же знаешь. К тому же у меня припасено несколько козырей. Если наши предположения верны и в Китае действительно идет борьба за власть, вся эта ситуация внушает послу такую же тревогу, что и нам, и он будет вести себя осмотрительно.
Глава 36
Полчаса спустя посол By Баньтиаго вошел в Овальный кабинет. В этот раз он надел обычный костюм западного покроя, а его лицо было бесстрастным, как будто он собирался произнести речь, записанную на пленку.
— Посягательства на наш суверенитет становятся нетерпимыми! — заявил маленький китаец. Сейчас он произносил слова с безупречным оксфордским выговором. В его голосе угадывался едва сдерживаемый гнев.
Кастилья остался сидеть за столом:
— Советую вам покинуть Овальный кабинет и войти вновь, посол By.
Он уловил едва заметную улыбку на лице китайца.
— Прошу прощения, сэр, — отозвался посол. — Я очень расстроен и, боюсь, забылся.
Президент удержался от замечания о том, что By Баньтиаго никогда не забывается.
