— Ты понял это, сынок?
Я пожал плечами:
— Я очень устал.
— Давай хряпнем кофе, — предложил Тарантул. — У хозяек должно что-то остаться.
— Не возражаю…
Он пошаркал на кухню, а я расслабленно осмотрелся. Знакомая гостиная, огромная и неприятно- пустая. Приоткрытые двери в спальни: черная и красная. Красные раздернутые шторы, серое небо за ними.
Темпера.
Дотянуть бы до полудня, вдруг подумал я. А что будет в полдень? Не знаю… Опять блок? Я прислушался к себе. Нет, не блок. Просто понимание, что до полудня сил еще кое-как хватит, а дальше — все. Край. И надо найти себе надежную нору…
А блоков, наверное, больше нет. То есть — наверняка нет. Электрошок — это такая сила… как я допер до этой идеи? Ведь тоже должна была быть блокирована? Скорее всего, падение повлияло. Хорошая встряска…
Когда, сидя в танке, я понял, что не смогу ни до чего додуматься, потому что о некоторых вещах мне по-прежнему думать запрещено, я по какому-то наитию соорудил приспособление для электрошока, присоединил провода к батарее релихта и дал на собственный бедный мозг три пятисотвольтовых импульса. Полчаса я был без сознания, кожа на висках обгорела страшно, зато в голове все стало на места. И я понял, куда надо нанести первый визит. Но вот опоздал…
А может, и хорошо, что опоздал. Что бы я с ними делал?
И вообще — если все, что говорит Тарантул, правда… То что тогда нам делать?
Понятно, что делать с террористами. С агентами иностранных разведок. Но с агентами… будущего?..
Несчастная моя голова.
Противодействовать им? Содействовать? Тупо истреблять?
Вернулся Тарантул, поставил чашки. Сходил за кофейником. Потом, отдельно, за сахаром. Четвертой ходкой принес бутылку с остатками коньяка на дне.
— Для запаха, — пояснил он. — Капель по пятнадцать.
Кофе был что надо — ложка стояла. У коньяка был странный запах зеленых лесных орехов.
— А как эта штука к тебе попала? — я кивнул на фотографию нас на фоне самолета.
— А помнишь, как меня пытались захватить? После этого я ее и нашел.
— Хочешь сказать, что все это было затеяно, чтобы?..
— Почему нет?
— Черт его знает… как-то не в одном масштабе…
— Дорассказать тебе, что напридумывали мои хлопцы?
— Дорасскажи.
…если иметь возможность передвигаться вдоль мировых линий в обе стороны, причем вне хода времени, то определенную — хотя далеко не абсолютную, как казалось бы — власть над миром можно получить. Правило причинности исключает вмешательство непосредственно в те или иные события — и хлопцы тут же проиллюстрировали это таким примером: вы пытаетесь убить своего дедушку, но безуспешно: вас поражает молния, сбивает извозчик, режет пьяный хулиган, — но зато можно возбудить или погасить колебания выбранных вами линий. Гасить, видимо, легче; возможно, и точность при этом достигается более высокая. Так, например, в бильярде: разбивая пирамиду, самый лучший игрок не может быть уверен в исходе партии. Однако в середине игры даже очень посредственный игрок, украв незаметно со стола нужный шар, может предопределить выигрыш. В случае с царской семьей прекратить колебания линии очень легко: достаточно подбросить исследователям неопровержимые доказательства одной из версий. Этого не происходит, скорее, наоборот: чем больше информации появляется, тем больше возрастает неопределенность, тем, следовательно, выше амплитуда колебаний. Можно предположить, что где-то в будущем эта линия, пересекаясь с какой-то другой, гасит колебания той, не позволяя развиться резонансу — кризису. Это, конечно, чистые спекуляции. Но в рамках этой же гипотезы получает объяснение, скажем, Сахалинский кризис. Где-то в прошлом, относительно недавнем, были стабилизированы некоторые проходящие через ту зону линии, несшие колебания, условно говоря, одного знака. Другие линии, лишенные стабилизирующего противодействия, стали колебаться в резонанс. Возник кризис, в который мы вкатились, как по рельсам, по стабильным линиям… Зачем? Зачем им все это? О, это вопрос! Это вопрос вопросов, который Тарантул и хотел задать, летя сюда вместе с десантом… Допустим, они там, в будущем, страшные эстеты и в то же время полные засранцы. Теребя прошлое, они строят для себя роскошный гармоничный мир. Но, скорее всего, они просто бьются за свое существование, гасят пожар, который вспыхивает у них под ногами… Ведь чем дальше в будущее, тем плотнее становится сеть, сотканная из мировых линий, да и сами линии, сами эти нити становятся тяжелее, что ли. Темп жизни нарастает, число причинно-следственных связей в каждом отрезке нити увеличивается. Наверное, там, в будущем, колебания гасятся с гораздо большим трудом, а резонансы возникают чаще — и бывают куда более разрушительными… Почему бы не предположить, что и мировая линия имеет некий предел прочности, и если ее потрясти как следует…
— Ладно, — сказал я. — Будем считать, что я кое-что понял. Хотя может быть, понял не совсем правильно… Шеф, мне хотелось бы погасить некоторые колебания… м-м… в себе самом.
— Спрашивай.
— Могу я верить ответам?
— Можешь не верить. На сами ответы это не повлияет.
— Кто вывел на улицы «трубы»?
— Еще не знаю. Вообще про эту кашу я знаю слишком мало. Давай про другое.
— Хорошо. Гейковцы тралили эфир семизначным скользящим кодом. Это?..
— Это из того пакета дез, который они съели. Когда я понял, что Гейко играет в свои ворота, я стал скармливать ему все, что попадало под руку. Надо было сбить его с темпа, заставить нервничать, озираться…
— Код пять-пять-семь-пять-семь-шесть-четыре — что он включает?
— Ты и это знаешь?!
— 'Спите, герои русской земли, отчизны родной сыны…' — напел я.
— Молодец… Этот код отключает твою телеметрию.
— Отключает?
— Отключает.
— А включает ее что? А, знаю. «Спит гаолян…» Да?
— Правильно.
— Бомба во мне есть?
— Нет.
Я посмотрел Тарантулу в глаза. Он не удивился моему вопросу, не спросил «какая бомба?» Просто сказал «нет».
— Нет бомбы, сынок, не смотри так. Но вся эта жестяная требуха в тебе
— в рамках той программы. Программа сорвалась… Не удалось создать надежной защиты. Рентгений излучает сильно, а слизистая кишечника очень чувствительна. Агент с постоянным кровавым поносом — это, знаешь ли, нонсенс.
— А взрыв в игле?
— Не наш.
— 'Тама'?..
— 'Тама' нашли еще позавчера. Ты же дал гепо наводку… С вертолета засекли излучение.
— Слава Богу…
— Ты тоже молодец. Вернемся, мой шею. На «Андрея Первозванного» я тебя представлю.
— Всех.
— Посмертно «Андрея» не дают.
