он. — Я приехал сюда для того, чтобы остаться. И никто — ни Хэзлит, ни кто-либо еще — не сможет изменить мои планы. Я не собираюсь лезть на рожон, но если вы пойдете против меня, то я отвечу вам тем же. Отправлю на тот свет любого, кто встанет у меня на пути, будь то Хэзлит или кто-либо другой!
Все трое сочли ниже своего достоинства принимать близко к сердцу подобное заявление. Развернув коней, они направили их шагом обратно вдоль каньона, выезжая из него на раскаленную под лучами жаркого полуденного солнца долину. Аллен Ринг вытер потное лицо и прислушался к глухим раскатам далекого грома, сердито ворчащего где-то за каньонами, словно огромный медведь гризли, у которого разболелись зубы. Собирался дождь. Ну да, ясно как белый день, будет дождь — обычный ливень в горах.
Но у него еще оставалось немного времени, чтобы окончательно привести в порядок родник, и тогда он подобрал с земли лопату и снова взялся за работу. Каменную чашу он почти уже расчистил и заканчивал выгребать из нее камни и разросшийся мох. Затем немного расширил протоку, чтобы ускорить ток воды, тонкая струйка которой журчала среди камней, наполняя каменный резервуар.
Ручеек вытекал из трещины в скале, бежал по камням и впадал в небольшую заводь. Заканчивая работу, Ринг придирчиво огляделся по сторонам, желая лишний раз убедиться в том, что дело доведено до конца. На камнях, среди которых бил родник, осталось еще немного мха, и тогда, опустившись на колени, он принялся соскабливать его. Работа подходила к концу, когда Аллен обратил внимание на небольшое углубление, оставшееся в том месте, откуда не так давно вывалился камень. Счистив мох, он отбросил в сторону еще один булыжник… Ему открылась узкая каменная ниша, в которой лежала маленькая записная книжка в черном переплете!
Очевидно, умирая, Сэм Хэзлит все же успел сунуть ее в трещину между камнями, в надежде, что когда-нибудь ее там найдут. Он заботился о том, чтобы она не попала в руки убийцы.
Опустившись на корточки, Ринг раскрыл выцветший коленкоровый переплет. Внутри блокнота края страничек оказались заправленными под обложку, а сам переплет застегивался на маленький язычок, конец которого вставлялся в петельку на коленкоровой обложке. Открыв блокнот, он увидел, что страницы отсырели, но написанное еще вполне можно было разобрать.
А в следующий момент в него угодила молния. По крайней мере, ему тогда так показалось. Загремел гром, и что-то сильно ударило его по голове. Он попытался подняться, и тогда его ударило снова. Глядя перед собой широко раскрытыми глазами, он чувствовал, как первые капли дождя падают ему на лицо, но потом последовал новый удар, и он провалился в темноту, в отчаянии судорожно цепляясь за траву, изо всех сил пытаясь удержаться, чтобы не соскользнуть в эту зияющую бархатистой чернотой бездонную пустоту.
Очень сыро. Он немного повернулся, оставаясь лежать. Первая мысль — он, наверное, забыл закрыть окно, а дождь… Ринг открыл глаза, чувствуя, как по лицу стекают потоки дождевой воды. Он глядел перед собой и видел не сапог с калифорнийской шпорой, а просто выгоревшую на солнце, пожухлую траву, теперь совсем мокрую от дождя, и гладкие, до блеска обточенные водой камни. Он промок до нитки.
С трудом встав на колени, оглянулся по сторонам, ощущая в голове необыкновенную тяжесть. Язык и губы распухли и онемели. Он глядел на серый, окутанный пеленой дождя мир, на низкие тучи, на то, как небо над вершинами гор пронзали ослепительные стрелы молний, сопровождаемые залпами далеких громовых раскатов.
Осторожно поднявшись на ноги и слегка пошатываясь, добрел до хижины и, перебравшись через порог, повалился на пол. Собравшись с силами, снова встал, закрыл дверь и принялся полубессознательно стаскивать с себя одежду, а затем неуклюже вытерся попавшимся под руку грубым полотенцем.
Он не мог думать и действовал скорее по наитию. Достал сухую одежду, переоделся и упал у стола. Спустя какое-то время он пришел в себя и сел на полу. Стало уже совсем темно. Он зажег свечу и едва не уронил ее. Затем добрался до рукомойника и ополоснул лицо холодной водой. Потом промыл раны на голове, осторожно нащупывая края порезов и ссадин.
Сапог с калифорнийской шпорой.
Это все, что ему удалось увидеть. Блокнот исчез. Значит, его забрал тот человек в новых сапогах со шпорами, сделанными на калифорнийский манер. Ринг поставил вариться кофе и, дожидаясь, пока вода закипит, достал свои револьверы и принялся усердно их протирать. Он вытащил и вытер насухо каждый патрон из патронташа и заново снарядил его сухими патронами, взятыми из коробки, что стояла на полке.
Перезарядив револьверы, он накинул плащ и вышел на улицу за оставленной там винтовкой. Потом, сидя у стола, то и дело отпивая из кружки кофе, он приводил в порядок винтовку до тех пор, пока не остался доволен результатом. Затем, когда, наконец, все сделал, набрал побольше патронов для винтовки и ссыпал их в карманы плаща.
Помимо всего прочего у него еще имелся обрез, который он спрятал под плащом, перекинув ремень через плечо, а затем взял фонарь, вышел в конюшню и принялся седлать буланого. Выведя коня на улицу под проливной дождь, он вскочил в седло и поехал по дороге, ведущей в Бейсн.
Дождь продолжал лить не переставая. С неба на землю обрушивались бесконечные потоки воды, но буланый покорно нес его вперед, то принимаясь скакать неуклюжей рысцой, то снова переходя на быстрый шаг. Зябко поеживаясь, Аллен Ринг поднял воротник плаща, пряча в него подбородок. Тяжелые дождевые капли падали с полей его стетсоновской шляпы. Приклад обреза, спрятанного под полой плаща, время от времени давал ему о себе знать.
Он лишь мельком видел тот маленький блокнот, но был абсолютно уверен, что из-за этой находки может разгореться самая настоящая война, и тогда оправдаются все самые страшные опасения. Оценив крутой нрав Хэзлитов, он не сомневался в том, что уж они-то ничего не оставят без внимания, неся смерть и разорение всякому хозяйству, которое, на их взгляд, могло иметь хотя бы отдаленное отношение к гибели их брата.
Почти спустившись вниз по крутому склону, конь направился к противоположному берегу русла некогда протекавшей здесь широкой реки. И тут Аллен осознал вдруг, что вот уже несколько минут он слышит далекий, нарастающий гул, и, вздрогнув, вскинул голову. Конь испуганно захрипел, а Ринг в ужасе уставился на то, как овраг захлестывают потоки мутной воды и огромная водяная стена катится прямо на него.
Пронзительно закричав, он что было сил пришпорил буланого, и конь испуганно рванулся вперед во весь опор, едва касаясь земли. Времени на то, чтобы сдерживать бег коня у подножия противоположного берега, не осталось. Буланый на одном дыхании взлетел вверх по склону, но поскользнулся у самого края и начал сползать назад.
Ринг мигом спрыгнул с коня, выкарабкался на берег и, когда грохочущий поток уж ревел совсем близко, из последних сил потянул за повод, помогая коню выбраться на край обрыва, где тот и остался стоять, испуганно дрожа. Тихо выругавшись, Ринг счистил грязь с сапог и снова вскочил в седло. Он ехал вперед, а у него за спиной бесновался стремительный поток.
Низкое небо над погруженным в ночную мглу городом все еще затягивали грозовые тучи, когда он проехал по раскисшей от дождя главной улице, первым делом направляясь к конюшне. Здесь он слез с коня и передал поводья подручному конюха.
— Вытри его хорошенько, — велел он. — Я скоро вернусь.
Он направился к двери, но остановился, глядя на трех лошадей в соседних стойлах. Конюх заметил его взгляд и посмотрел на него.
— Хэзлиты. Они приехали где-то час назад. Злые как черти.
Аллен Ринг стоял перед раскрытой дверью, широко расставив ноги и мрачно разглядывая улицу. Он был совершенно спокоен, чувствуя, как к нему возвращаются прежнее хладнокровие и уверенность. Он старательно вытер руки.
— Билтон в городе? — спросил он у конюха.
— А где же еще. Играет в карты в салуне «Мазатцал».
— А шпоры он какие носит? Случайно не мексиканские? Такие с большими колесиками?
Конюх задумчиво почесал подбородок.
— Не помню. Вот уж чего-чего, а этого не знаю. А ты смотри будь поосторожнее, — в свою очередь посоветовал он. — Парни на взводе.
