опасного человека, напротив, в нем проглядывало какое-то теплое обаяние и дружелюбная открытость, и трудно было не испытать к нему симпатии.
— Оставь его в покое, — посоветовал Тревэллион.
— Он что, и вправду опасен?
— Да. Только не занимается всякими глупостями и не ищет приключений на свою задницу. Все искатели приключений, каких я знал, покинули этот свет молодыми.
— Правда? Это почему же?
— Не доживали до старости.
Джонни Эльдорадо рассмеялся.
— Может, ты и прав. Только не приходило ли тебе в голову, что ты сам лучше его в тысячу раз? Или вот я, к примеру.
Вэл допил пиво и ответил:
— Нет. Об этом я не думал. Честно говоря, мне до этого нет дела. Могу, конечно, убить человека, если он заслуживает того. Только Фермер джентльмен.
— Передай ему, я скоро приеду полюбоваться на него.
— Ни за что. Сам передавай. Только знаешь что, Джонни, сначала купи себе что-нибудь, в чем тебя похоронят.
Он поставил стакан и направился к двери. Вставив ногу в стремя, посмотрел на Джонни, подошедшего к краю веранды. Тревэллион поднял руку и помахал ему на прощание. Джонни ответил ему и ушел в глубь салуна. Немного помолчав, он обратился к лысому хозяину:
— А он добился, чего хотел. Черт возьми, он так уверен в себе! Хотел бы я…
— Эх, знал бы ты, Джонни, через что ему пришлось пройти… Он из тех, кого лучше не трогать.
Глава 14
Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям.
В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу.
— Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе.
— Далеко ездили? — спросил Келби.
— В Эльдорадо.
Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами.
— Ну что, многие уехали?
Келби кивнул.
— Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет.
— Погода не мешает добыче, особенно под землей.
— Все равно люди уезжают с приисков. — Келби повернулся к нему. — А вы?
— Останусь.
— Ну, у вас-то все будет в порядке.
Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла.
— Может, найдете работу на прииске.
— Там пахать надо.
Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное — жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно.
— А вы остаетесь? — спросил он в свою очередь.
Келби мешкал с ответом.
— Еще не уверен, — сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. — Мелисса точно не собирается уезжать.
— Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!
Келби улыбнулся.
— Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине.
— Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.
— Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм.
— Да, верю.
Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.
— Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.
— Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.
— С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы…
— Вы? — переспросил Тревэллион.
— Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.
Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.
— Мистер Келби, — произнес он наставительно, — здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, — все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего.
— Вот и я говорила ему то же, — вставила Мелисса.
— Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, — возразил Келби. — Я ведь думаю только о ней.
— Разумеется, — усмехнулся Тревэллион.
— Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, — продолжал Келби. — Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше.
Мелисса залилась краской.
— Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли…
— Думается мне… — начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти.
Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым.
— Мелисса, — невозмутимо произнес он, — думаю, вы сообщили ему…
— Верн, — поспешила вмешаться Мелисса, — ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло.
