Глава 50
Когда Грита вернулась в свой номер, Элберт Хескет сидел на краешке стула, положив шляпу на колени.
— Вы хотели меня видеть?
Он поднялся.
— О да. Маргрита, вы необычайной красоты женщина.
Впервые Хескет назвал ее просто по имени, и ей это не понравилось. А он если и заметил ее реакцию, то не подал виду.
— Благодарю вас, — ответила она.
Человек, именовавший себя Элбертом Хескетом, никогда не находил времени, чтобы изучить общепринятые правила приличий. С женщинами он разговаривал редко и, по сути дела, презирал их, в его мозгу раз и навсегда сложилось мнение на их счет. Деньги и положение в обществе — вот все, за что стоит бороться. Остальное — мираж.
— Маргрита, как вам известно, я очень богатый человек и скоро стану еще богаче. — Его слова вызвали у нее раздражение, но она промолчала. — С тех пор, как я увидел вас впервые, и теперь, когда узнал лучше, считаю, что такая женщина, как вы, могла бы составить…
— Что?.. — Она уставилась на него, не веря своим ушам. — Что вы такое говорите?! Вы предлагаете мне…
Он улыбнулся.
— А что? Если уж на то пошло, то да, да! — Ведь он уже говорил ей, что очень богат, а эти актрисочки, они ведь… — Да, разумеется. Я собираюсь выстроить здесь роскошный особняк. И в Сан- Франциско у меня будет еще один. Мы должны устраивать приемы, крупные финансисты из Нью-Йорка и Лондона станут нашими гостями, и вы как раз такая женщина, которая достойна стать хозяйкой в таком доме.
В его словах звучало столько самодовольства, что Грита с трудом сдерживала смех. Несмотря на молодость, за свою жизнь она повидала более чем достаточно и научилась видеть людей насквозь, анализировать их поступки и характеры. Для своих будущих ролей она как бы коллекционировала отдельные черточки, особенности поведения, делавшие ее игру столь убедительной. Все это развило в ней необыкновенную наблюдательность.
— Почему? — спросила она.
— Что почему? — удивился Хескет.
— Почему вы хотите жениться на мне?
— Вы очень красивы, — улыбнулся он.
Гриту позабавил такой ответ.
— Но, мистер Хескет, для того чтобы жениться, этого недостаточно. На свете немало красивых женщин. — Она повернула к нему голову. — И с чего вы взяли, что я захочу выйти за вас замуж?
— Как это с чего?
Вопрос вызвал у него раздражение. А почему бы и нет? Да она должна хотеть выйти за него! Он богат, привлекателен и подает большие надежды. Эл никак не мог подобрать нужных слов, чтобы описать свои достоинства, и это его еще больше раздражало. Он-то полагал, что…
— У вас будет прекрасный дом, положение в обществе, — продолжал настаивать жених. — Вы бы могли представлять собой что-то.
— Я и так представляю собой что-то, мистер Хескет. Я представляю саму себя. Мне эта роль очень нравится, и я вовсе не стремлюсь, чтобы из меня что-то делали. А дом… дом в состоянии сама построить свой собственный. Если говорить о положении в обществе, то каждый из нас находит в нем свое место.
Слабая, натянутая улыбка не могла скрыть злобы, кипевшей в его душе.
— Построить дом, Маргрита, дорогое удовольствие. Оно не всем…
Он плотно сжал губы. Неужели эта дурочка не понимает, что означает для нее выйти за него замуж? Неужели она не видит? Он с трудом заставил себя вновь обрести то ледяное спокойствие, которым всегда так гордился.
— Не можете же вы до бесконечности выставлять себя напоказ на сцене! Вам все равно придется…
— Мистер Хескет, похоже, вы чего-то не понимаете. Я люблю театр. Моя работа мне интересна. И если я уйду из него, то сделаю это во имя большой любви и только в том случае, если буду уверена, что встретила настоящего человека. А богат он или нет, для меня никакого значения не имеет. Мне важно, буду ли я с ним счастлива, смогу ли доверять ему и уважать его.
Маргрита Редэвей много общалась с мужчинами, но этот случай напрочь выходил за рамки ее понимания.
Она только сейчас обнаружила, что Элберт Хескет совсем не блещет умом. Она и раньше подозревала, что он хитер и оборотист лишь в вопросах бизнеса, но теперь вдруг осознала, что этот тупой и бесчувственный человек поглощен лишь самим собой и окружающие нужны ему только как средство достижения целей. Но почему она так беспокоится и чувствует себя неловко в его присутствии? Над этим Грита и ломала голову.
Эл пристально смотрел на нее. Неужели до этой дурочки еще не дошло, что он предлагает ей выйти за него замуж? Какое-то смутное чувство зашевелилось у него внутри, нечто сродни страху. Он должен жениться на ней. Это единственный выход, пока…
— Вы подали мне хорошую идею, мистер Хескет. Я построю себе дом. Возможно, даже в Калифорнии. Ведь там немало красивых мест.
— Ну что ж, как хотите, — пожал плечами он. — А то мы могли бы…
— Нет, мистер Хескет. «Мы» не могли бы. Если то, что вы сейчас сделали, можно считать предложением, то мой ответ — «нет». Говорю вам со всей откровенностью, мистер Хескет, нет.
Потрясенный, он смотрел тупо на нее, не в силах отвести глаз. Еще несколько дней назад он совсем не собирался жениться, хотя где-то в глубине души понимал, что этот штрих удачно дополнил бы ту картину его будущей жизни, которая уже складывалась у него в мозгу. Но сделать предложение этой… этой актерке… и получить отказ!.. Это уже слишком!
— Да вы просто дура! — резко произнес он. — Полная дура! Нельзя же не видеть дальше собственного носа. Сколько вы еще провертитесь на сцене? Разве не лучше выйти замуж, заиметь свой дом…
— Возможно, вы и правы, мистер Хескет. И я поступила бы так, если бы любящий меня человек попросил об этом, я ушла бы со сцены, несмотря на то, что обожаю свою работу. А что касается денег, — Грита ослепительно улыбнулась, — то мне не о чем беспокоиться. Разве вы не слышали, мистер Хескет, что теперь я владею «Соломоном»?
На миг у Эла сперло дыхание, словно он получил пощечину. Слепая, безудержная ярость нахлынула на него и сжала тисками горло. Лицо его покрылось смертельной бледностью, он пытался что-то произнести, но не мог. Наконец, задыхаясь и запинаясь, он выговорил:
— Да нет же, нет! Никогда вы не будете владеть «Соломоном»! Он мой! Слышите? Мой!
— Извините, мистер Хескет, вы ошибаетесь, — невозмутимо заявила Грита. — Когда мистера Крокетта, раненого, умирающего, наконец, нашли, он завещал мне все свои акции. — Она подняла на него глаза. — Как вам, должно быть, известно, я имела свою небольшую долю. Теперь у меня контрольный пакет. Насколько я помню, именно вы первый расставили на прииске знаки, запрещающие вход остальным. Боюсь, мне придется сделать то же самое, мистер Хескет, и я попрошу вас впредь не нарушать чужих владений.
— Но вы… Вы не можете так поступить!
— По-моему, мистер Хескет, эти знаки до сих пор висят там, и мне осталось только заменить ваших охранников на новых.
Элу пришлось бороться с собой, чтобы вернуть самообладание — слишком много было поставлено
