Словарь по психоанализу

мысль о регрессии либидо к предыдущему способу организации возникла лишь в более поздний период (За). В самом деле, для выработки понятия временной регрессии потребовалось (в 1910– 1912 г.) прояснить последовательность стадий детского психосек­суального развития. В «Предрасположенности к. неврозу навязчивости» (Die Disposition zur Zwangsneurose, 1913), например, Фрейд противопоставлял те случаи, когда «…сексуальная организация, предрасположенная к неврозу навязчивости, раз возникнув, сохраняется до конца», и те случаи, когда «она поначалу замещается организацией более высокого уровня, а затем приходит в регрессивное движение – вниз от этой стадии» (4).

Таким образом, судя по отрывку, добавленному к «Толкованию сновидений» в 1914 г., Фрейду пришлось провести в понятии регрессии внутренние разграничения: «Мы различаем регрессию трех видов: а) топическую, обусловленную функционированием психического аппарата; б) временную, при которой вновь вступают в действие прежние способы психической организации; в) формаль­ную, заменяющую обычные способы выражения и образного пред­ставления более примитивными. Эти три формы регрессии в основе своей едины, поскольку более давнее во времени оказывается одновременно и более простым по форме, располагаясь в психичес­ кой топике вблизи восприятия» (1b).

Топическая регрессия особенно ярко проявляет себя в сновидениях, где она осуществляется до конца. Однако ее можно обнаружить и в патологических процессах, где она распространяется не столь широко (галлюцинация), или в нормальных процессах, где она идет не столь далеко (память).

Понятие формальной регрессии реже использовалось Фрейдом, хотя оно охватывает многие явления, при которых происходит возврат от вторичных процессов к первичным (переход от тождества мысли* к функционированию сообразно с принципом тождества восприятия*). Здесь напрашивается сравнение того, что Фрейд называл формальной регрессией, с нейрофизиологическим «разло­жением» (поведения, сознания и т.д.) джексоновского типа. Пред­полагаемый при этом порядок связан «е с последовательностью этапов развития индивида, но скорее с иерархией функций и структур.

В рамках временной регрессии Фрейд различает несколько линий: регрессию по отношению к объекту, регрессию по отно­шению к либидинальной стадии и регрессию по отношению к эволюции Я (Зb).

Все эти различия связаны не только с заботой о строгости классификации. Дело в том, что в некоторых нормальных или пато­логических структурах различные типы регрессии не совпадают друг с другом; Фрейд отмечал, например, что «…при истерии систе­матически наблюдается регрессия либидо к первичным сексуальным объектам инцестуозного типа, хотя регрессии к предыдущим стадиям сексуальной организации при этом не происходит» (Зс).

Фрейд настаивал на том, что прошлое ребенка – индивида, а тем самым и всего человечества – навсегда остается в нас: «Первичные состояния всегда могут возникнуть вновь. Первичная психика в собственном смысле слова неуничтожима» (5). Фрейд повторяет эту мысль о возврате к прошлому применительно к самым различным областям – психопатологии, сновидениям, истории культуры, биологии и пр. На обновление прошлого в настоящем указывает также и понятие навязчивого повторения. Для выражения этой мысли Фрейд использует не только термин Regression, но и смежные по смыслу термины – Rьckbildung, Rьckwendung, Rьckgreifen и т.д.

Понятие регрессии прежде всего описательное, как считал и сам Фрейд. И потому его недостаточно для понимания того, каким именно образом субъект осуществляет возврат к прошлому. Неко­торые разительные психопатологические состояния подталкивают нас к реалистическому пониманию регрессии: иногда говорят, что шизофреник становится грудным младенцем, кататоник возвраща­ется в зародышевое состояние и т.д. Однако, когда применительно к человеку, страдающему неврозом навязчивости, говорят о регрессии к анальной стадии, это понимается не так, как в преды­дущих примерах. В еще более ограниченном смысле можно говорить о регрессии при трансфере, когда речь идет о поведении субъекта в целом.

Хотя все эти фрейдовские разграничения и не позволяют дать понятию регрессии строгое теоретическое обоснование, они по крайней мере запрещают нам мыслить ее как нечто всеобъемлющее. В результате мы видим, что понятие регрессии связано с понятием фиксации, вовсе не сводимым к закреплению поведенческих схем. Если понимать фиксацию как «запись» (см.: Фиксация; Представ­ление как репрезентатор влечения), регрессия может быть истол­кована как повторный ввод в действие того, что уже было «записано». Тогда, скажем, «оральную регрессию» (в особенности при прохождении психоанализа) стоило бы понимать так: в своих высказываниях и установках субъект заново открывает то. что Фрейд некогда называл «языком орального влечения»(6).

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ (-ТОР) ПСИХИЧЕСКАЯ (-ИЙ) (а)

Нем.: psychische Reprдsentanz или psychischer Reprдsentant. – Франц.: reprйsen­tant psychique. – Англ.: psychical representative. – Исп.: reprйsentante psiquico. – Итал.: rappresentanza psichica. – Португ.: reprйsentante psiquico.

• В теории влечений Фрейда – психическое выражение эндосоматических возбуждений.

• Этот термин невозможно понять без ссылки на влечение, которое у Фрейда находится на границе между соматическим и психическим. С точки зрения соматической, источник влечения —это органические явления, создающие внутренние напряжения, от ко­торых субъект не в состоянии избавиться; однако по своей цели и объектам «судьба» влечения (Triebschicksal), по сути, определяется областью психического.

Именно эта пограничная ситуация, несомненно, обусловливает обращение Фрейда к понятию репрезентатора или представителя соматического в психическом. Однако эта идея представительства формулируется двумя различными способами.

Иногда само влечение оказывается чем-то вроде «… психичес­кого репрезентатора возбуждений, которые возникают в глубине тела и достигают души» (1,2); иногда влечение уподобляется про­цессу телесного возбуждения, и тогда его представляют в психике двоякого рода «репрезентаторы влечения»: представление как репрезентатор* и квант аффекта* (3).

В противоположность составителям Standard Edition нам вовсе не кажется, что взгляды Фрейда по этому вопросу как-то сущест­венно менялись: мы встречаем в одном и том же 1915 г. обе формулировки. Мнение о том, что в последних своих работах Фрейд стал склоняться ко второй точке зрения, представляется нам невер­ным, ибо в работе «Очерк психоанализа» [Abriss der Psychanalyse, 1938] мы обнаруживаем скорее первую точку зрения. Должны ли мы, вслед за составителями Standard Edition, устранить это противоречие, обратившись к далекому от ясности понятию вле­чения как границы между соматическим и психическим (4)? Воз­можно, однако в любом случае мысль Фрейда по этому поводу следует уточнить.

1) Хотя эти две точки зрения, на первый взгляд, противоречат друг другу, между ними есть и нечто общее: это мысль о том, что в отношении между соматическим и психическим нет ни парал­лелизма, ни причинной зависимости – скорее оно похоже на отно­шение между уполномоченным и уполномочивающим (Я ).

Это отношение часто присутствует во фрейдовских высказы­ваниях, причем внешние различия между ними чисто словесные, а именно: соматическое изменение обозначается в одном случае термином «влечение» (Trieb), в другом – термином «возбуждение» (Reiz), а психический репрезентатор называется в одном случае «представление как репрезентатор», а в другом – «влечение».

2) Однако между этими обозначениями все же существует различие. То решение, согласно которому влечение (соматическое) имеет представительство в психике, кажется нам одновременно и более строгим (поскольку оно не ограничивается общим указанием на то, что соматическое