И друзья тяпнули. Стас рассказывал о поездке, Мишка о состоянии Оли. Наконец Леня остановил этот поток и спросил:
– Ты был в санатории?
– Конечно. А для чего я туда мотался? Значит, так. Цюрих расположен в котловине. Вокруг горы. К востоку от города, минутах в сорока езды, расположен этот санаторий. Главный у них некий профессор Романофф с двумя «фф» на конце. Он русский, правда, родился в Европе и никогда в России не был. По-русски говорит забавно, но понять можно. Мы с Илгой там все облазили. Чудесно. Сам бы там жил.
– А в чем дело? Давай сломаем тебе ногу или еще чего, и живи там, лечись, – сказал Леня.
– У тебя очень тонкие шутки, – заметил Стас, – недоступные для понимания.
– Извини, – ответил Леня, – что-то в последнее время из меня прет желание глупо пошутить и разыграть. Видимо, ты верно нашел причину – сексуальное истощение. Рассказывай дальше.
– Итак, мы договорились, что у Оли будет палата с видом на долину.
– Отдельная? – спросил Мишка.
– Там других нет, – ответил Стас.
– Ну да, ну да, – закивал головой Мишка.
– Я взял счет у Романова. Заплатим пока за пару месяцев, как думаешь? – Этот вопрос Стас адресовал Лене.
– Давай за пару, – беззаботно согласился Леня, – а там есть места для приезжих, ну, для тех, кто посещает больных?
– Еще какие, – оживился Стас, – там, чуть пониже, есть отель с чудесным рестораном. Мы там и останавливались. И представляете, первым делом на веранде ресторана нам выдали такое пиво и к нему тонкие пластинки сыра, свернутые в трубочку. Сыр очень сухой. Как они его свернули – ума не приложу.
– Разберемся, а, Миша? – сказал Леня.
Мишка удивленно посмотрел на Леню, затем перевел взгляд на Стаса. Тот разлил рюмки, опрокинул свою в рот, крякнул и спросил:
– Я надеюсь, ты не откажешься отвезти туда Олю? Мы с Ленькой ничего толком врачам рассказать не сможем. А ты – другое дело. Специалист.
– Еще какой. О-го-го, – поддержал его Леня. – Мы без тебя никуда. Ты нас и лечить будешь, и хоронить. Смотри, на тебя вся надежда.
– А как я поеду? А что скажет главный? И паспорт? И…
– Не валяй дурака, – грубо сказал Стас, – главного пошлешь в жопу, а лучше я завтра тебе оформлю вызов на консультацию к Илге. Паспорт у тебя есть. Визу я сделаю немедленно. Кстати, у жены есть паспорт?
– Нет, – ответил Мишка.
– Вот и ей закажи. Не последний раз поедешь, понял? Будем Олю проведывать – возьмешь жену. А то, я смотрю, ты совсем о ней не заботишься.
– У нее будет обморок, – ответил Мишка, – когда она узнает, что вы, ребята, о ней заботитесь.
– Не боись. Расскажи ей все это, держа в руке ватку, смоченную нашатырным спиртом, – сказал Леня. – Кстати, когда планируем перевозку Оли в Швейцарию? И кто поедет, кроме Мишки?
– Я думаю, – ответил Стас, – что я выскочу на пару дней, передам их Илге, Мишка останется на недельку, пожирует на тамошних харчах и вернется. А там будем решать.
– Мишке нужна кредитная карточка, – сказал Леня и обратился к Мишке: – Надо поторопиться. Я завтра позвоню тебе, скажу, куда заехать и оформить. Откроешь счет, я переведу туда немного денег.
– Вот и ладненько, – завершил организационный разговор Стас, – переходим теперь к другим напиткам? Или останемся верными «Абсолюту»?
Решили не изменять диету, только хотелось чего-нибудь горячего. Поэтому Стас вызвал машину и ломанулись в ресторан ночного клуба «Беранже».
Приступ рефлексии
Сон, приснившийся этой ночью и прерванный звонком Стаса, не давал покоя. Бутылки в кошелке, желание расплатиться и какой-то Эммануил, которого он, Леня, безусловно, знал, знал, конечно, во сне, поскольку ни одного знакомого с таким помпезным именем у него никогда не было. Что все это значило? В действительности Леня понимал причины этого сна. Он чувствовал, что нанес Оле ужасную рану. Бедное существо, как она, должно быть, переживает! Несколько дней назад он заскочил в больницу после работы. Оля ему очень обрадовалась. Она лежала в кровати, рядом под рукой находился любимый зверек. Он сел около кровати, стал что-то спрашивать и вдруг понял, что Оля его не слушает. Ее тонкие ноздри раздулись, она явно почувствовала запах. Ведь ему, болвану, уже говорили, что вся его одежда пропитана Ириными духами. На бирже ребята принюхивались к нему, а одна девушка-оператор безошибочно сказала, остановившись около него, название духов. И теперь Оля смотрела на него несчастными глазами и молчала, вдыхая запах.
Он скомкал разговор и ушел. Дома его ждала Ира. Она возилась на кухне. Леня сбросил пиджак, вылез из брюк и рубашки, теряя их по пути, схватил верещащую Ирину, содрал с нее фартук вместе с какой-то деталью туалета, – кажется, это была кофточка, – и потащил в спальню. Вернулись они в кухню почти через час и сели ужинать, и все это время Леню беспокоила мысль об Оле. Это было как слабая зубная боль: на стенку не лезешь, но забыть о ней невозможно. После ужина они вернулись в постель и выскочили из нее почти в 9 утра следующего дня, так что Леня даже не успел побриться. Вечером он оказался у себя раньше Ирины, побрился, принял душ и прошел на кухню, размышляя, что бы приготовить к приходу его любимой женщины. Но размышления были прерваны появлением Иры. Она вошла с таким лицом, что он встревожился.
– Кого хороним? – бодро спросил он.
– Ты вчера был у Оли?
– Забегал на минутку, а что?
– Не понимаю. Что-то случилось, но что – я не понимаю. Сегодня она меня встретила очень странно. Глаза, опухшие от слез, задание не подготовлено, со мной практически не разговаривает, а когда я начала выпытывать, что же случилось, она разрыдалась. Хотела подать ей воды, так она даже стакан не взяла, только головой мотала. Слава Богу, пришла Ада Семеновна уложить в холодильник купленные продукты, так она ее немного успокоила. И тоже ничего не понимает. Мы с ней решили занятие прекратить и отложить его на завтра.
– Так, – протянул Леня, – а скажи, ты когда-нибудь говорила с Олей о духах?
– О каких духах?
– О своих.
– Конечно. Она спрашивала название. Я рассказывала ей, что всегда стараюсь пользоваться французскими духами «Клима». И даже пообещала, что, когда она выздоровеет, я подарю ей флакончик. Она радовалась, как ребенок.
Леня выслушал Иру, помолчал. И рассказал ей, какое впечатление было у него от посещения Оли. Он передал, как она впитывала исходящий от него запах, как у нее испортилось настроение и как он ушел вскоре, понимая, что она почувствовала запах Ириных духов.
– Значит, она тебя безумно ревнует, – убежденно сказала Ира.
– Бедная девочка, – вздохнул Леня, – что она вбила в свою маленькую голову!
– Не говори, – возразила Ира, – ты несешь ответственность за тех, кого приручил. Ты для нее бог. И ты предпочел кого-то, в данном случае меня. Это она чувствует не просто так, а как чувствует отвергнутая женщина.
– Да она же зверек. С простейшими инстинктами.
– Глупости. Она женщина. Маленькая, девственная, но уже женщина. И испытать ей пришлось столько, сколько нам и не снилось. А мы, как бы это сказать, надругались над ней. Какая же я бестолковая.
Ира прямо в пальто села в кухне на стул и заплакала. Леня встал перед ней на колени, уткнулся лицом в ее ноги и замер. Ира обняла ладонями его голову, и так они сидели миллион лет.
У Лени затекли колени. Он тихо освободился от Ириных рук, поднялся, расстегнул ей пальто, заставил снять его и отнес на вешалку в прихожую. Принес ей тапочки и снял с нее сапоги. Все это он делал молча, о чем-то думая. Включил чайник, достал банку растворимого кофе и попросил:
– Сделай нам, пожалуйста, кофе. Мне надо позвонить.
Вскоре Леня вернулся, обнаружил готовый кофе и уселся за стол.
– Что будем делать? – спросила Ира.
– Не беспокойся, – ответил он, – я все решу. Ты должна вести себя как ни в чем не бывало. Завтра все будет хорошо. Готовь ужин, я скоро вернусь, только мне на сегодня нужен твой флакон «Клима». Завтра я куплю тебе новый.
– Пожалуйста, – недоуменно ответила Ира, – он на твоем трюмо.
– Чудесно.
Леня обнял Иру, прижал ее к кухонному столу, заставленному разнообразной техникой, и принялся тихо целовать. Потом оторвался от ее мягких губ и исчез. Вскоре за ним щелкнул замок входной двери.
Все складывалось удачно. Мишка был сегодня на дежурстве. Леня взял такси и вскоре вошел в его кабинет. Тот сидел за столом, заваленным историями болезни, которые в наш компьютерный век по-прежнему писали разные врачи на бумажках и подклеивали их в общую папку.
– Что такое? – спросил Мишка. – Звонок странный, твой приход, что все это значит? Триппер, что ли, схватил?
– Ты, лекарь, успокойся, – весело сообщил Леня, – член в идеальном состоянии. Функционирует, как швейцарские часы. Я тебе тут кое-что принес.
И Леня выставил на стол флакончик духов. Мишка взял его, открыл, понюхал и, так и держа его открытым, удивленно посмотрел на Леню. А тот легонько шлепнул его ладонью по руке. Флакон подпрыгнул, и, наверное, половина флакона выплеснулась на Мишкин халат и рубашку.
– Идиот, – зашипел Мишка, – ты что, сошел с ума? Ты зачем вылил на меня бабьи духи, а? Ты скандала хочешь у меня в семье?!
– С семьей разберемся, – ответил Леня, – а запах от тебя мне очень нужен. Слушай.
И он рассказал всю историю с духами, с запахом, с Ирой и с ее выводами. Мишка слушал, широко раскрыв глаза.
– И вот что я решил, – закончил свою речь Леня. – Ты идешь к Оле, ну, как для обычного осмотра, садишься, замечаешь, что она тебя обнюхивает. Не обращаешь внимания на ее удивление и как бы невзначай рассказываешь, что Стас подарил тебе и мне новый французский одеколон, сделанный на основе дамских духов «Клима». И немного посмейся над собой, скажи, что мы оба пахнем теперь, как великосветские дамы. Дескать, в Париже это очень модно, вот Стас и решил нам сделать подарок. А здесь еще про эту моду и слыхом не слышали. Понял?
Мишка оказался понятливым мальчиком. Он сделал знак рукой, чтобы Леня сидел и никуда не уходил, а сам выскользнул из кабинета. Отсутствовал он очень
