– Теплый летний день. Ожидаю клиентов на стоянке. Подходит подвыпивший мужчина средних лет и средней комплекции, в рубашке и брюках, с сеткой, в которой довольно большой газетный сверток. Садится на переднее сиденье, ставит сетку на колени и командует:
– Шеф, домой.
– А деньги у тебя есть?
– Конечно, держи.
Достает из брючного кармана трешницу. А ехать мне, как выяснилось, совсем недалеко, через мост. Набежит максимум рубль. Беру трешник, еду. Не успели отъехать от вокзала, клиент заявляет сильно пьяным голосом:
– Хорошо едешь, шеф. Держи-ка вот.
Достает другую трешницу и дает ее мне. Проехали еще немного – опять похвала и опять трешница. Пока доехали до моста, он еще пару раз меня похвалил тем же манером. Въезжаем на мост; снова похвала, но уже один рубль, с извинениями. Оказывается, деньги закончились. Но клиента это не останавливает. Он разворачивает, точнее, разрывает газетный куль в сетке. В свертке оказалась вобла, связанная, как это водится, по несколько штук. Теперь вместе с похвалой получаю связку воблы. Сверток худеет на глазах. Сворачиваем с моста – очередная похвала, последняя связка воблы и просьба завернуть во двор. Сворачиваю влево, буквально во второй или третий двор по улице. Двор полон соседей, играют детишки, женщина развешивает белье для просушки. Не успевает клиент открыть дверку, к машине подскакивает разъяренная женщина, без сомнения, жена, и, крича, размахивает руками, пытаясь через открытое окно добраться до лица своего благоверного. Мужик отбивается, пьяным голосом матерится и наконец умудряется выбраться из машины. Тут супруги входят в клинч при равнодушных взглядах соседей.
– Ах ты, сволочь, – орет жена, – на такси ездишь, а дома жрать нечего!
– Ты, сука, денег дай, за машину заплатить, – колотит ее муж.
– И не надейся, сволочь! – визжит жена.
Вмешивается полная женщина в переднике с тазом в руках. Она закончила развешивать белье и подошла к сорящейся паре.
– Ладно тебе, – обращается она к соседке, – заплати таксисту-то. Вон смотри, какой молоденький.
– Ну, сколько он вам должен? – спрашивает жена, держа обмякшего мужа за талию.
– Вот, на таксометре шестьдесят пять копеек.
– Сейчас вынесу, – говорит женщина.
Она заталкивает мужа в дверь подъезда и скрывается с ним в доме. Вскоре я получаю деньги за проезд и выезжаю задним ходом на улицу. Я заработал пачку денег и ворох воблы. И весь вечер с друзьями пил пиво с этой воблой.
– Леня, – жалобно спросила Оля, – но ведь это нехорошо? Он столько денег отдал, а дома есть нечего!
– Вот я какой был, – засмеялся Леня, – противный.
– Нет, ты не противный. Ты самый, самый хороший. Расскажи дальше.
– Олька! Да ты просто ненасытная. Про что тебе теперь рассказывать?
– Еще какой-нибудь случай, а?
И Леня рассказал еще один интересный случай.
– Ожидаю я как-то на стоянке возле вокзала клиентов с поезда, который только что прибыл. К дверке с моей стороны подходит рванье с синим лицом.
– Шеф. Купи часы. Отдам за червонец.
В ладони лежат часы «Победа» без ремешка. Такие часы в магазине стоят чуть дороже двадцати рублей. Отрицательно качаю головой.
– Ну дай хоть пятерку.
– Да на кой они мне нужны… за пятерку?
– А сколько дашь? – с надеждой спрашивает синяк.
– Рубль.
– Да ты что, рубль! Они, поди, рублей сорок стоят или тридцать, а? Ну не жмись, дай на бутылку.
Выдаю трешницу и кладу часы на щиток, где уже лежат путевой лист, какие-то записки, карандаш, еще что-то. Синяк немедленно пропадает.
Вскоре появляется клиент с чемоданом. Запихиваю багаж, едем. Клиент – словоохотливый мужчина – возбужденно начинает говорить:
– Ты подумай, какой ловкий народ. Несу чемодан, мимо какой-то обтрепанный мужичок, прямо вплотную ко мне притерся, будто места нет. А я к стоянке иду через зал. Поставил чемодан на секунду, посмотреть время – а часов-то нет. Туда-сюда пробежался, думаю, может, упали. Ну, ремешок расстегнулся или порвался. На перроне посмотрел. Видать, тот мужичок срезал, а я и не заметил.
– Часы-то какие были?
– «Победа». Обычные часы.
– Такие? – киваю в сторону лежащих часов.
Пассажир берет в руки часы, разглядывает их, смотрит на меня с сомнением.
– Так это они и есть. Мои часы. Вот и царапинка сзади. Я их гвоздем открывал: отставали.
– Видимо, твои. Я их сейчас купил у какого-то ханурика. Надо брату подарок к дню рождения. Смотрю, и брату часы нужны, и подарок получается недорогой. За червонец он мне их отдал. Но если точно твои – забирай. Отдай мне червонец и бери.
– Вот спасибо. А ты как же с подарком?
– Да как-нибудь. Может, другие куплю. Ты же не единственный пассажир на Московском вокзале.
И мы оба дружно рассмеялись. Пассажир был доволен тем, что вернул часы. Я – потому что заработал семь рубликов.
– Ленька! Ты так рассказываешь, ну прямо будто ты какой-то, ну…
– Прохиндей, – подсказал Леня.
– Ага, – согласилась девушка.
– А я такой и есть, – захохотал Леня, – самый настоящий прохиндей. Вот узнаешь меня получше – наплачешься.
– Не надо, не говори так. – Олины глаза наполнились слезами. – Я так счастлива с тобой. Ты самый умный, самый…
– И самый голодный, – перебил ее Леня. – Быстро одевайся, и на выход.
– Считай, что уже стою у двери. – Олины глаза просохли и озорно сверкнули. – И жду тебя, копушу.
Леня засмеялся и шлепнул ее по попке.
Водные неудачи
Леня, как обычно, заказал себе пива, а Оле по ее просьбе воды. В листочке меню имелось множество сортов воды, и Леня просто ткнул пальцем в одно из названий. Принесли пиво и минеральную воду из Франции. Оля отпила глоток и сморщилась.
– Какая-то она едкая, – сказала Оля.
– Дай-ка глотнуть. – Леня попробовал воду. – Да, резкая.
Он махнул рукой официанту и попросил принести другую воду. Например, эту – он показал в меню другое название.
Появилась яркая бутылка с нарисованным на этикетке лимоном. Оля с жаждой приложилась к фужеру.
– Это лимонад, – сказала она, – только горький и без сахара.
– Ну, на тебя не угодишь, – засмеялся Леня.
Он подозвал еще раз официанта и попросил принести обычную воду, обычную, без добавок и негазированную. Заказ был немедленно выполнен. Оля пила воду, Леня – пиво.
– Видишь, с третьей попытки ты получила ту воду, какую хотела. А вот у меня была история с водой, которая закончилась не вполне удачно. И раз сегодня день моих воспоминаний, я могу рассказать тебе эту историю, пока ждем исполнения нашего заказа. Хочешь?
– Ленька! И ты еще спрашиваешь!
И Леня рассказал свою историю про воду.
– Это происходило много лет назад. Мы летели большой группой во Владивосток на конференцию. Время было осеннее. Я оделся потеплее, тем более что только что закончилась простуда и я мучился бронхитом: кашель и сильное потение. Во Владике было несравненно теплее. Мы добрались из аэропорта в оргкомитет, находящийся в центре города, на улице Ленина. И вскоре получили направления в гостиницы. Несколько человек, в том числе и я, получили гостиницу «Центральная», тут же на улице Ленина, ближе к бухте Золотой Рог. Сели в трамвай и поехали в гостиницу. Я, одетый в куртку, костюм, нижнюю рубашку, весь мокрый и кашляющий, мечтал о том, что переоденусь, попользуюсь туалетом, приму душ, сделаю горячий чай и прилягу. Гостиница оказалась высоченным старым зданием, совершенно пустым. Мы получили номера на третьем этаже, вскарабкались на него. Я открыл старую деревянную дверь в номер и обнаружил две кровати и скрипучий шифоньер в узком номере высотой где-то метров пять. Больше ничего в номере не было. Дежурной на этаже тоже не было. Оказалось, кроме того, что дверь в туалет забита панцирной сеткой от кровати. Как тебе это нравится?
– А где же был туалет? – спросила Оля.
– Сейчас узнаешь.
И Леня продолжил рассказ:
– Спустившись вниз, мы получили всю необходимую информацию: воды в гостинице нет, душевая комната есть, одна, внизу, но она закрыта, потому что нет воды, туалеты на этажах закрыты по той же причине, а сам туалет есть. Туалет в виде деревянной замызганной будки находился во дворе, к нему вела дорожка из криво положенных досок, хлюпающих в зловонной жиже, заполняющей весь двор гостиницы. Вскоре вся наша возмущенная группа возвращалась трамваем в оргкомитет.
Какой-то распорядитель отнесся к нашим претензиям с пониманием и выдал новые направления в пансионат моряков, заверив нас, что это одно из самых чудесных мест в городе. Пансионат находился на вершине холма, и туда надо было добираться фуникулером. Вновь багаж в руки; потный и простуженный, тащусь на поиски нижней станции фуникулера. Станцию мы вскоре нашли, но… фуникулер не работал, и не только сегодня. Пришлось подниматься в гору пешком, в куртках, при жаре где-то около 20 градусов тепла. Подъем занял почти час. Мы оказались на вершине холма, в живописном месте, откуда открывался
