просматривалось. В деревне внизу вели дуэль два соперничающих муэдзина, один гудел басом, второй пронзительно выл. Показался джип цвета охры, поднимая за собой шлейф красной пыли. За рулем сидела девушка с круглым подбородком, широко посаженными ясными глазами и копной светлых волос. Ее бойфренд, кем бы он ни был, дулся на пассажирском сиденье. С трехдневной щетиной на щеках и серьгой в одном ухе.
Брок оглядел дорогу, поднял руку, джип остановился, заднюю дверцу открыли изнутри. На заднем сиденье лежали ковры, некоторые свернутые, другие расстеленные. Брок метнулся в салон с удивительной для его возраста проворностью и улегся на пол. Юноша тут же набросил на него ковры. Девушка на приличной скорости погнала джип по извилистому, уходящему вверх проселку. Остановилась, лишь когда они выехали на плато.
— Все чисто, — доложил юноша.
Брок вылез из-под ковров и обосновался на заднем сиденье. Юноша включил радио, но не слишком громко. Зазвучала турецкая музыка, хлопки, тамбурины. Впереди лежала каменоломня, заброшенная, с большими щитами, надписи на которых предупреждали, что подходить к краю опасно. Рядом стояла деревянная скамья, давно уже сломанная. Площадка, на которой раньше разворачивались самосвалы, заросла сорняками. С плато открывался вид на шесть островов. На другой стороне бухты белели дома и отели курортного городка.
— Выкладывайте, — приказал Брок.
Дерека и Агги связывала только работа, хотя Дерек не отказался бы и от большего. Дерек был небрит и нагловат, Агги, длинноногую, с прямым взглядом, отличала врожденная элегантность. Дерек рассказывал, Агги поглядывала в зеркала и вроде бы не слушала. Они сняли комнату в «Дрифтвуде», говорил Дерек, бросая обвиняющие взгляды на Агги, — ночлежке у рынка, с таверной, где барменом работал Фиделио, гей-ирландец, который мог достать все, что угодно.
— Весь город гудит, Нэт, — вмешалась Агги, говорила она с заметным шотландским акцентом. — Тема разговоров только одна — Уинзер. У каждого своя версия. У многих даже две или три.
— Мэр — главное действующее лицо большинства слухов, — продолжал Дерек, словно Агги и не подавала голос.
— Один из пяти братьев мэра стал большой шишкой в Германии. По слухам, ввозит и продает большие партии героина и владеет крупной строительной фирмой.
Агги опять вмешалась:
— Ему принадлежит сеть казино, Нэт. И развлекательный центр на Кипре. С миллионными оборотами. И вот что еще. По слухам, он тесно связан с русской мафией.
— Неужто? — восхитился Брок, позволив себе улыбку, подчеркнувшую его возраст и отчужденность от местных проблем.
— Согласно слухам, — докладывал Дерек, — этот брат был в городе в день смерти Уинзера. Должно быть, прилетел из Германии, поскольку его видели в лимузине, принадлежавшем невестке начальника полиции местного илея.
— Брат начальника полиции женат на одной из богатейших наследниц Даламана, — говорил Дерек. — Ей принадлежит фирма, которая подает лимузины к частным самолетам, прибывающим из Стамбула.
— И еще, Нэт, капитан Али смотрит в рот начальнику полиции илея! — воскликнула Агги. — Я хочу сказать, они — одна шайка-лейка, Нэт. Все повязаны. Фиделио говорит, что Али устроил себе в среду выходной, чтобы сесть за руль лимузина невестки своего шефа. Да, конечно, капитан Али не титан мысли. Но он там был, Нэт. На месте убийства. Участвовал в действе. Полицейский, Нэт! Участвовал в ритуальном групповом
— Они все подчистили? — мягко спросил Брок, и на мгновение возникла пауза, потому что этот вопрос решал если не все, то многое.
— Есть тут бывшая подружка повара Фиделио, — ответил Дерек. — Шизанутая скульпторша, англичанка. Закончила Челтнем-Ледиз-Колледж. Три дозы героина в день. Живет в коммуне неподалеку. Приходит в «Дрифтвуд» за наркотиками.
— У нее есть маленький сын, Нэт, — вклинилась Агги, тогда как Дерек хмурился и багровел. — Его зовут Зах. Босоногий сорванец, можете мне поверить. Дети коммунаров предоставлены самим себе, продают цветы туристам, сливают бензин из их машин, пока те осматривают оттоманский форт. Заха занесло в горы, с курдскими детьми, к козам, уж не знаю зачем, когда ниже их остановился кортеж лимузинов и джипов, из которых вышли люди и устроили сцену из гангстерского фильма. — Она замолчала, ожидая комментариев, но и Нэт, и Дерек промолчали. — Одного мужчину застрелили, тогда как другие наблюдали. Убитого бросили в джип и увезли вниз, в город. Зах говорит, что зрелище было великолепное. Кровь лилась рекой, и все такое.
Взгляд Брока скользнул по бухте и противоположному берегу. На горизонте собирались облака. В мерцающем жарком воздухе кружили канюки.
— Где бросили в лодку с пустой бутылкой из-под виски, — закончил рассказ Агги Брок. — К счастью, не поступили так же с Захом. В горах кто-нибудь живет, кроме коз?
— Нет, — ответил Дерек. — Тут скалы и только скалы. Ульи. Много автомобильных следов.
Брок поворачивал голову, пока не уперся взглядом в Дерека. Улыбка осталась, но теперь ее, казалось, отлили из стали.
— Вроде бы я говорил тебе о том, что в горы ехать не нужно, юный Дерек.
— Фиделио пытался впарить мне свой старый «Харлей-Дэвидсон». Разрешил с час поездить на нем. Опробовать на ходу.
— И ты опробовал.
— Да.
— Ослушался приказа.
— Да.
— И что ты увидел, юный Дерек?
— Следы от колес автомобилей, колес джипов, обуви. Засохшую кровь в большом количестве. Какой смысл что-то прятать, если мэр и начальник полиции куплены с потрохами? И это, — и он положил на ждущую ладонь Брока целлофановую обертку с повторяющейся надписью «VIDEO — 8/60».
— Вы уезжаете отсюда этим вечером, — приказал Брок, разглаживая обертку на колене. — Оба. В шесть часов чартерный рейс из Измира. Два места придерживают для вас. Дерек.
— Да, сэр.
— В данном случае в извечной борьбе между инициативой и повиновением инициатива принесла плоды. Сие указывает на то, что ты — счастливчик, не так ли, Дерек?
— Да, сэр.
Не имевшие никаких точек соприкосновения, кроме работы, Дерек и Агги вернулись в свою комнатушку в «Дрифтвуде» и запаковали рюкзаки. Когда Дерек спустился вниз, чтобы заплатить по счету, Агги выколотила их спальные мешки и прибралась. Помыла оставшиеся чашки и блюдца, поставила на полку, протерла раковину, открыла окна. Ее отец был школьным учителем, мать — практикующим врачом, ангелом-спасителем беднейших окраин Глазго. Обоих отличала крайняя порядочность. Покончив с уборкой, Агги последовала за Дереком, который уже ждал ее в джипе, и по извилистой прибрежной дороге они поехали в Измир. Машину вел Дерек, на лице которого читалась обида (Агги так и не подпустила его к себе), Агги следила за поворотами и поглядывала на часы. Дерек все еще кипел из-за выволочки, устроенной Броком, и поклялся, что уйдет из Службы и сдаст экзамены на адвоката, пусть даже они и выпьют из него все соки. Такую клятву он давал раз в месяц, обычно после пары пинт пива. Агги думала совсем о другом, терзаясь воспоминаниями о Захе. Она помнила, как «сняла» его, когда он пришел в таверну, чтобы купить мороженое («сняла», это же надо!), как танцевала с ним, как вместе они бросали камешки в море, как сидела с ним на волнорезе, пока он ловил рыбу, обняв за плечо, чтобы он случайно не свалился в воду. Ее замучила совесть: двадцатипятилетняя дочь добропорядочных родителей выпытывала секреты у семилетнего мальчика, который поверил, что она — женщина его мечты.
