корзинку для мусора на пустой белоснежной кухне. Мать Нины рекомендует ему другого учителя, пожилого кавалерийского офицера, который когда-то, пока хватало сил, был ее любовником. Оливер выдерживает с ним пару уроков и отменяет остальные. В «Сингл» он приходит как тень, закрывается в своем кабинете, приказывает приносить сандвичи на ленч. Слухи достигают его, как путаные донесения с фронта. Массингхэм прослышал про огромный склад серной кислоты, запасенной военными где-то под Будапештом. Тайгер отправляет его проверить данные. Через неделю, потраченную попусту, он возвращается ни с чем. В Праге группа зеленых математиков берется налаживать промышленные компьютерные сети за ничтожно малую цену, но для того, чтобы начать бизнес, им нужно оборудование стоимостью в миллион. Массингхэм, наш неутомимый посол, летит в Прагу, встречается с двумя девятнадцатилетними бородатыми гениями и возвращается с твердым убеждением, что юнцы выдают желаемое за действительное. Но с Рэнди, Тайгер не устает напоминать об этом Оливеру, никогда не знаешь, где правда, а где — нет. В Казахстане обнаруживается текстильная фабрика, мощности которой позволяют производить квадратные мили уилтонских ковров, которые по качеству в два раза лучше настоящих, а стоят в четыре раза дешевле. Проинспектировав полузатопленное здание с ржавыми железными станками, Массингхэм высказывает сомнения в целесообразности финансирования проекта. Тайгер, пусть не без колебаний, следует его совету. Приходит известие об открытии на Урале колоссальных золотых россыпей. На этот раз Оливер три дня торчит в крестьянском доме, бомбардируемый телефонными звонками отца, ожидая прихода проверенного проводника, который так и не появляется.
Тайгер тоже стремится к уединению и размышлениям. Взгляд его обращен в себя. Дважды, по слухам, его вызывали в Сити для объяснений. В Трейдерском зале шепотом произносят такую леденящую душу фразу, как «лишение права выкупа заложенного имущества». В нем вдруг просыпается тяга к путешествиям. Заглянув в финансовый департамент, Оливер обращает внимание на расходную ведомость, согласно которой мистер и миссис Сингл прожили три дня в «королевских апартаментах» «Гранд-отеля», каждый вечер принимая гостей. Оливер предполагает, что в роли миссис Сингл выступала Катрина из «Колыбели Кэт». Корешки талонов на бензин, сданные мистером Гассоном, шофером, показывают, что в Ливерпуль мистер и миссис ездили в «Роллс-Ройсе». Ливерпуль — стартовая площадка Тайгера. Именно там он, начинающий барристер, завоевал авторитет, защищая не самых последних представителей преступного мира. Путешествие следует через неделю после появления на Керзон-стрит трех широкоплечих господ из Турции в костюмах из блестящей материи, которые в регистрационной книге указали своим местом жительства Стамбул. Принимает их лично Тайгер, и Оливер может поклясться, что сквозь веджвудские двери слышит голоса Хобэна и Массингхэма, когда под каким-то предлогом заглядывает к Пэм Хосли, но Пэм, как обычно, не желает делиться тем, что знает.
— Там совещание, мистер Оливер. Боюсь, это все, что я могу сказать.
Все утро он нервно ждет вызова в кабинет отца, но напрасно. На ленч Тайгер отправляется в «Колыбель Кэт» вместе со своими крупногабаритными гостями, и они уже выходят на улицу, прежде чем Оливеру удается бросить на них взгляд. Когда несколько дней спустя он вновь проверяет расходы Тайгера, то несколько раз обнаруживает слово «Стамбул». Массингхэм возобновляет свои поездки. Теперь путь его лежит в Брюссель, на Северный Кипр, на юг Испании, где офшорная компания «Хауз оф Сингл» недавно приобрела сеть дискобаров, таймшерных комплексов и казино. А поскольку в Трейдерском зале Массингхэма полагают лакмусовой бумажкой, все только и гадают, чего он так сияет, какие секреты таятся в его черном брифкейсе?
Как-то вечером, когда Оливер уже закрывает стол, в дверях возникает Тайгер, чтобы предложить спуститься в «Колыбель Кэт» и поужинать вдвоем, как в давние времена. Кэт в клубе не просматривается. Оливер подозревает, что Тайгер попросил ее не выходить в зал. Их обслуживает Альварро, старший официант. Угловой столик, который всегда зарезервирован за Тайгером, купается в мягком красном свете. Тайгер останавливает свой выбор на утке и бордо. Оливер его поддерживает. Тайгер заказывает два салата, забыв, что Оливер терпеть не может салат. Как обычно, они начинают обсуждать любовную жизнь Оливера. Не желая признаться в разрыве с Ниной, Оливер предпочитает приукрасить их отношения.
— То есть ты наконец собираешься остепениться? — восклицает в удивлении Тайгер. — Святой боже! Я-то полагал, что ты останешься в холостяках лет до сорока.
— Наверное, в этих делах ничего нельзя планировать наперед, — отвечает Оливер, не моргнув глазом.
— Ты сообщил Евгению эту добрую весть?
— Каким образом? С ним нет связи.
Тайгер перестает жевать, возможно, показывая, что утка не так уж и хороша. Его брови сдвигаются к переносице. К облегчению Оливера, челюсти возобновляют движение. Утка все-таки хороша.
— Насколько мне помнится, ты бывал в его поместье, — говорит Тайгер. — Там, где он собирался выращивать виноград. Да?
— Это не поместье, отец. Горная долина с несколькими деревнями.
— Но дом-то, полагаю, приличный?
— Боюсь, что нет. Если исходить из наших стандартов.
— А проект-то реальный? Может он нас заинтересовать?
Оливер смеется, но его душа приходит в ужас при мысли о том, что тень Тайгера дотянется до Вифлеема.
— Боюсь, это мечта, ничего больше. Евгений не бизнесмен в нашем понимании этого слова. Деньги будут проваливаться, как в бездонный колодец.
— Почему так?
— Во-первых, он не просчитал стоимости инфраструктуры. — Оливер помнит жесткую оценку, которую дал проекту Хобэн. — Дороги, вода, перепланировка полей, бог знает что еще. Он думает, что сможет использовать местную рабочую силу, но она неквалифицированная, там четыре деревни, и их жители терпеть не могут друг друга. — Задумчивый глоток бордо, помогающий собраться с мыслями.
— Евгений не хочет модернизировать это место. Только думает, что хочет. Это фантазия. Он поклялся сохранить долину такой, как она есть, и при этом привнести современные методы хозяйствования и озолотить всех. Невозможно одно совместить с другим.
— Но он настроен серьезно?
— Абсолютно. Будь у него несколько миллиардов, он бы вбухал их в долину. Спроси его родственников. Они в ужасе.
Многочисленные врачи Тайгера советовали ему запивать вино таким же количеством минеральной воды. Зная об этом, Альварро ставит вторую бутылку «Эвиа-на» на розовую дамасскую скатерть.
— А Хобэн? — спрашивает Тайгер. — Ты с ним тоже работал. Что он за человек? Не туповат? Знает свое дело?
Оливер мнется. Как правило, возникшая у него неприязнь к человеку угасает через несколько минут, но Хобэн — исключение.
— Я не так часто общался с ним. Рэнди знает его лучше меня. Мне он представляется одиноким волком. Всегда хочет урвать себе побольше. Но парень ничего. По-своему.
— Рэнди говорит мне, что он женат на любимой дочери Евгения.
— Я впервые слышу, что Зоя — его любимая дочь, — протестует Оливер. — Евгений гордится своими детьми. И всех любит одинаково. — Но при этом пристально наблюдает за Тайгером, вернее, за отражением последнего в розовом зеркале на стене, и догадывается: он знает, Хобэн рассказал ему и о письме, и о бумажном сердце. Тайгер кладет в рот кусочек утки, запивает бордо, потом минеральной водой, касается губ салфеткой.
— Скажи мне, Оливер, старик Евгений что-нибудь говорил тебе о его морских связях?
— Только о том, что учился в нахимовском училище и какое-то время служил в российском флоте. И что море у него в крови. Как и горы.
— Он никогда не упоминал, что однажды держал в кулаке весь черноморский торговый флот?
— Нет. Но о Евгении все узнаешь постепенно, в зависимости от того, чем он решил поделиться с тобой.
Следует пауза, в течение которой Тайгер ведет диалог с самим собой, после чего озвучивает решение, не объясняя обусловивших его причин:
