подняв над головой ведро, с шумом вылил на себя холодную колодезную воду.
– И на меня, на меня! – подпрыгивая рядом с ним от нетерпения, попросила Варя.
– Не холодна для тебя будет? – усомнился он.
Она улыбнулась.
– Мне от этого совсем ничего. Лопарская ведь порода.
– А, ну да! – вспомнил он.
И обрушил на Варю поток ледяной воды.
– Вот так-то, Варвара Андреевна! А теперь попаримся!
Он схватил хохочущую Варю за руку и втащил в баню.
…Они лежали на полке долго, уже и жара не чувствовали, так к нему привыкли.
– Уснула?
Александр покосился на лежащую рядом Варю. Она почти не занимала места на полке.
– Не-а… О тебе думаю.
– Что же ты обо мне, интересно, думаешь? – улыбнулся он.
– Все.
– Как – все?
– Очень просто. Все, что я думаю, – о тебе. Ты очень-очень большой, о тебе много можно думать. Без малодушия.
Александр тоже думал о ней. Теперь, когда все его тело тихо дышало покоем, он и о ней, о Варе, думал иначе. Широко он о ней думал – обо всем, что было с нею связано.
Он чувствовал, и не только чувствовал, а понимал ясным разумом: то, что так сильно и неотменимо бросило его к ней, не есть мальчишеское горячее безумие. И то, что им, двум взрослым людям, придется привыкать, притираться друг к другу, да еще прилаживаться к непростым обстоятельствам, из которых состояла их жизнь, да еще пытаться эти обстоятельства преодолеть, – это он чувствовал тоже. Но это не пугало его, не рождало в нем опасливой настороженности.
В зените его лет жизнь одарила его чем-то таким важным, чего он от нее не ожидал, потому что не знал о существовании этого важного в жизни. Ну как его назвать, это важное?
Азарт? Да при чем здесь азарт!
