арестовать Странника за тот вред, что он причинил Земле!
— Билли, ты наверное сошел с ума! — крикнула миссис Хиксон. — Сейчас ты еще скажешь, что это ангелы!
— Пусть воюют! Пусть поубивают друг друга! — писклявым голосом орал дед, приплясывая на земле и грозя небу кулаком. — И пусть выжгут друг другу все внутренности!
— Вот этого не надо! — запротестовал Войтович. — Не надо! Что будет, если они нечаянно нападут на нас? Тебе понравилось бы, если бы у тебя во дворе начали перестрелку? И в тебя попала шальная пуля?
— Пожалуй, луч с нашей стороны этой новой планеты бьет не в Странника, а в кольцо из обломков Луны, — сказал Хантер. — Смотрите! Обломки исчезают, когда луч соприкасается с ними!
— Да, — кивнул Коротышка. — Мне кажется, что они специально стреляют рядом со Странником, как будто хотят его предупредить.
На это с оживлением вмешался Хиксон:
— Я ведь говорил, что они хотят арестовать его! Они как бы говорят — одно твое движение — и пуля в лоб!
На Новом перестали посылать сверкающие голубые лучи. Они погасли так молниеносно, как и появились, оставив после себя на фоне огромного неба желтый след. Однако, первые лучи, хотя и значительно поблекли, продолжали мчаться, оставляя позади себя — прямые голубые черточки.
— Боже мой! Я уже думал, что это никогда не кончится. Это продолжалось целых две минуты! — заметил облегченно Хиксон.
— Только семнадцать секунд, — сказал Коротышка, посматривая на часы. — Должен вам сказать, что время какого-то события, называемое различными свидетелями, бывает очень разным и их показания обычно противоречат друг другу. Мы не должны забывать об этом.
— Та прав, Доддси, мы должны сохранять трезвость мышления, — громко и совершенно спокойно сказал Войтович. — Они продолжают засыпать нас неожиданностями, а нам не остается ничего другого, как мириться с ними. Ура! Словно я снова на фронте и прячусь во время бомбардировки.
И тут, при звуках слова «бомбардировка», раздался приглушенный грохот, потом шум осыпающихся камней. Шоссе заколебалось у них под ногами. Рессоры «корвета»и фургончика пищали и скрипели. Рой Хэнкс заскулил от боли, а Макхит, который все еще стоял над ним, схватился за стену кабины, чтобы не упасть.
Если бы кто-то наблюдал за ними с воздуха, то у него создалось бы впечатление, что все, шатаясь, присоединились к танцующему Войтовичу. Одна их женщин закричала, миссис Хиксон неприлично выругалась, а Анна крикнула:
— Мамочка, валуны сползают!
Марго, услышав крики Анны, посмотрела на склон, где недавно была с Хантером и увидела, что камни (среди которых был и гигантский «гроб», на котором они лежали) прыгают и отскакивают друг от друга, быстро катясь вниз. Она одной рукой быстро вытащила из-под куртки пистолет, пытаясь сохранить равновесие, потому что «корвет» тоже раскачивался. Камни катились все быстрее. Хантер угадал намерения девушки, подбежал к ней и крикнул:
— Стрелка повернута в сторону ствола?
— Да!
И, когда камни, словно мчащиеся большими прыжками серые чудовища, сбились в кучу, Марго плавно нажала на спусковой крючок.
Толчки уменьшились и затихли. Падающие валуны замедлили страшный темп, почти превращаясь в большие серые подушки (они уже не мчались по склону, а медленно катились). Наконец, они совсем остановились у ног девушки, а гигантский «гроб» успокоился на том месте, куда раньше падала тень от фургончика.
Хантер снял палец Марго со спускового крючка и посмотрел на шкалу, размещенную на рукоятке пистолета. Заряд был полностью истрачен.
Он посмотрел на шоссе, ведущее через горы Санта-Моника, которое теперь отделяло от прибрежного шоссе полкилометра — по странной случайности на нем не было валунов, вода исчезла, хотя вдали еще бурлили волны. На противоположной стороне шоссе он увидел блестящую металлическую сетку, окружающую плоскогорье Ванденберга и у выхода горного шоссе — мощные въездные ворота.
На небе светили Странник и Новый. Странник вращался, показывая на диске три плоскости — получасовую фазу между змеей вокруг яйца и мандалой. Новый же сверкал холодно и безразлично, словно его гравитационное поле не имело ничего общего с недавним землетрясением.
Воцарилась пронзительная тишина, которую прервала Ида.
— Ой, моя нога! — застонала она.
— Что будем делать? Какой следующий номер программы? — с иронией спросил Войтович.
— Что будем делать? — переспросила миссис Хиксон. — Да ничего! Понятно тебе, болван! Это уже конец!
Хантер втолкнул Марго в автомобиль, сел за руль и просигналил, чтобы привлечь внимание остальных.
— Садитесь! — крикнул он. — Быстро садитесь в машину! Мы отправляемся в Ванденберг!
Многие люди на Земле при виде Нового отреагировали таким же образом, как Ванда и миссис Хиксон — это конец! Те пессимисты, у которых была определенная научная подготовка, заметили, что Новый находится довольно близко от Странника — едва каких-то шесть тысяч километров — и если его отделяло бы от Земли такое расстояние, то гравитационное поле новой планеты должно было вскоре увеличивать, а не уменьшать приливы, вызываемые Странником.
Однако, многие радовались как дети при виде новой серо-стальной планеты, которая посылает такие необычные красивые лучи. По крайней мере, на короткое время, захватывающий астрономический спектакль отвлек внимание от других забот. От проблем жизни и смерти. В бурлящем море, где-то вблизи Флориды, Барбара Кац, стоя на носу «Альбатроса», крикнула:
— Как в научно-фантастическом комиксе!
— Да, миссис Барбара, это действительно прекрасно, — серьезно сказал Бенджи.
— О боже, мы долго будем ждать второго акта, — сказал Сэлли расстроенный Джейк. Они снова сидели на террасе и, завернувшись во влажные одеяла, пили для согрева «Хантерс Франц». На руках у них были новые лыжные перчатки, найденные среди вещей.
— Если действие не будет развиваться быстрее, наша пьеса провалится уже в Филадельфии, — добавил он. — Что-то совсем нет действия.
В нетронутой землетрясениями астрономической обсерватории в Андах семидесятилетний французский астроном Пьер Рамбулье-Леспеде радостно потер руки, после чего схватил карандаш и бумагу. «Наконец-то действительно интересный случай трех взаимодействующих друг с другом тел!»
Однако, многие люди на ночной стороне Земли вообще не видели новой планеты из-за густых туч или других помех, не говоря уже о том, что некоторые из них до сих пор не видели еще и Странника. Сквозь тучи, опускавшиеся на Землю в виде густого тумана, Вольф Лонер увидел нечеткий желтый свет. Когда он подплыл ближе, то увидел, что этот свет исходит от керосиновой лампы, расположенной в нескольких метрах над водой в окне высокого, сложенного из кирпичей, строения, увенчанного куполом. Когда «Стойкая» подплыла ближе, Лонер увидел узкую желтую стену, а над ней — темную башню. Он узнал это место, потому что не раз взбирался на эту башню. Но, несмотря на это, не мог поверить собственным глазам.
Вольф повернул руль, отвязал грот-парус и «Стойкая» осторожно ткнулась в узкий карниз над окном. Вода возле каменного строения была спокойной. Лонер схватил причальный канат, легко прыгнул на карниз, вошел через окно внутрь, осторожно отодвинул керосиновую лампу и осмотрелся. У него уже не было ни малейшего сомнения — он находился на колокольне Старой Северной церкви. Напротив него, около стены, словно хотела погрузиться в нее и исчезнуть, стояла темноволосая, лет примерно десяти- двенадцати, девочка, похожая на итальянку. Громко стуча зубами, без слов, она смотрела на Лонера. Она не отвечала на его вопросы — даже если он задавал их на ломаном испанском языке или по-итальянски, хотя и этим языком он владел с трудом. Она только отрицательно качала головой, но это могло быть также
