Настроение в обществе в те дни лучше всего характеризовал тот факт, что после крылатой фразы «в сортире замочим» рейтинг Путина вырос. Пропагандистская кампания сторонников войны достигала желаемого результата. Согласно опросу, проведенному Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), почти половина россиян была убеждена в том, что взрывы в российских городах осуществляли боевики Басаева, еще треть винила в этом ваххабитов во главе с Хаттабом. 88% процентов опрошенных опасались стать жертвой теракта. 64% согласны были с тем, что всех чеченцев следует выслать из страны. Такой же процент высказался за массированные бомбардировки Чечни.
Взрывы домов переломили общественное мнение. Маленькая победоносная война казалась естественным и единственным способом борьбы с терроризмом. То, что террористы не чеченцы, а война не будет маленькой и победоносной, одурманенная страна еще не знала.
Обратим внимание на вопиющее отсутствие логики. Чеченское руководство отрицает свою причастность к терактам. Зданович подтверждает, что чеченцев среди исполнителей теракта нет. Чечню пока что начинают бомбить. Масхадов заявляет о готовности вести переговоры, но его не слышат. ФСБ важно втянуть Россию в войну как можно скорее, чтобы выборы президента России происходили на фоне большой войны и чтобы новый президент, пришедший к власти, получил в наследство войну вместе с теми политическими последствиями, которые она в себе несет: опору президента на силовые структуры. Только через войну власть в стране окончательно может захватить ФСБ. Речь идет о банальном заговоре с целью захвата власти бывшим КГБ под флагом борьбы с чеченским терроризмом.
4 октября переворот завершился победой заговорщиков: в этот день российские войска перешли границу Чечни. Большинство населения поддержало решение бывшего руководителя ФСБ премьер- министра Путина, директора ФСБ Патрушева и генерала ФСБ главы СБ Сергея Иванова.
В это непростое для российской политической элиты время определились те, кто выступил категорически против войны. «Новую газету» следует назвать одним из самых принципиальных противников войны с Чеченской Республикой:
«Подполковник КГБ с блатной лексикой, чудом оказавшийся во главе великой страны, спешит воспользоваться произведенным эффектом. Любой военачальник или политик, планирующий военную операцию, всегда стремится уменьшить количество своих врагов и увеличить количество союзников. Путин сознательно бомбит Грозный, чтобы сделать невозможным переговоры с Масхадовым, чтобы в кровавой бойне похоронить все предыдущие преступления режима. Уходящий режим стремится готовящимся преступлением – геноцидом чеченского народа – повязать кровью весь русский народ, сделать его своим сообщником и заложником. Еще не поздно остановиться на пути к гибели России».
Поздно, было уже поздно. Константин Титов, губернатор Самарской области, считал, что наземная операция в Чечне – для России катастрофа. «Я вообще не верю в чисто силовые методы решения глобальных проблем. И в Самаре никогда не допущу таких этнических чисток, как в Москве». (Константин Титов, разумеется, не знал, что для взрыва жилого дома в Самаре, на улице Нововокзальной, в те дни все было готово, но после провала в Рязани ФСБ приостановила теракты).
Настроение обеспокоенной части демократического общества описал в те дни известный российский адвокат Анатолий Кучерена:
Ярчайшая иллюстрация – «учения», проведенные ФСБ в Рязани. Эта акция свидетельствует о глубочайшей деградации, в первую очередь нравственной, отечественных спецслужб. Спецслужбы по- прежнему мнят себя «государством в государстве». Их руководителям, вероятно, кажется, что они не подчиняются никаким законам и действуют исключительно на основе политической целесообразности, как в те славные времена, когда органы организовывали похищения и политические убийства на территории других государств, «легендировали» несуществующие антисоветские организации, писали сценарии показательных процессов.
Многочисленные «шпионские дела» последних лет – Платона Обухова, Григория Пасько, капитана Никитина; операция «мордой в снег»; различные антиправовые акции накануне президентских выборов 1996 года, такие, как попытка «опечатать» Государственную думу; авантюра с вербовкой российских военнослужащих для штурма Грозного силами так называемой антидудаевской оппозиции в ноябре 1994 года – все это свидетельствует о том, что антиправовые тенденции в деятельности спецслужб сохраняются и по сей день.
Складывается впечатление, что и действующая власть, и так называемая оппозиция полагают, что на демократическом проекте в России можно ставить крест. Власть не способна навести порядок, основанный на Законе, не в ее силах построить правовое государство. Альтернатива правовому государству – государство бандитско-полицейское, то есть такое положение дел, когда действия террористов, бандитов, с одной стороны, и правоохранительных органов – с другой уже не различаются ни по целям, ни по используемым методам. В обществе нарастает массовое убеждение, что демократия как форма правления себя не оправдала.
А коль скоро с демократическим проектом ничего не вышло, у многих политических игроков возникает искушение покончить с ним раз и навсегда. Каждый из них при этом преследует свои цели, но объективно вектор их усилий совпадает. Кого-то страшит надвигающийся передел собственности, кто-то хочет уйти от ответственности за совершенные противоправные деяния, кто-то видит в себе нового Бонапарта или Пиночета, и ему не терпится «порулить» железной рукой.
Правление посредством демократических учреждений в очередной раз в России не удалось. Наступает время правления посредством страха. Время террора – как бандитского, так и государственного. А может быть, это и есть «политический проект» действующей власти для новой России?»
Если опасения демократической части населения сформулировал Кучерена, цели и планы заговорщиков, отстоявших вторжение в Чечню, раскрыл 8 марта 2000 года в статье «Стране нужен новый КГБ» член Государственной думы и бывший руководитель СБП Коржаков:
«В подготовке к президентским выборам наблюдается одна принципиально важная особенность. Характеризуя кандидата номер один на высший государственный пост Владимира Путина, практически никто не высказывает неудовлетворения тем, что он выходец из спецслужб, а точнее, из недр КГБ. Лет несколько тому назад такое и представить себе было невозможно. А теперь налицо симпатии общественного мнения к политическому деятелю, начавшему свой путь в спецслужбе. Высокий рейтинг Владимира Путина свидетельствует в первую очередь о том, что в нем, выходце из КГБ, люди видят государственного деятеля, способного навести в стране порядок, организовать работу всех властных структур таким образом, чтобы начать наконец реально выходить из общественно-политического кризиса. Выдвижение бывшего сотрудника КГБ на высший государственный пост дает мне повод еще раз привлечь внимание к некоторым моментам деятельности спецслужб и их роли в целом на современном этапе нашего экономического и политического развития.
Известные случаи со взрывами домов в Москве и других городах страны, повлекшие за собой гибель десятков мирных, ни в чем не повинных людей, продолжающийся вывоз национального богатства из страны за рубеж, процветающая махровым цветом коррупция в государственных структурах, случаи работорговли и торговли детьми – все это вызывает законное возмущение граждан страны. Люди с недоумением спрашивают: где же наши спецслужбы, которые для того и существуют, чтобы бороться с подобного рода явлениями? И сил, и необходимых спецслужб у нас достаточно: ФСБ, МВД, ГРУ, СВР, ФАПСИ – все они способны решать самые сложные задачи. Проблема в том, что спецслужбы действуют разрозненно, по принципу разжатого кулака.
В свое время нашу демократическую общественность страшно пугало существование КГБ. Тогда решили разрушить «монстра», чтобы обезопасить себя от всякого рода неожиданностей. Кое-кому казалось, что так будет легче контролировать деятельность спецслужб. Однако с контролем, как задумывалось, не получилось, и с координацией действий спецслужб дело далеко не пошло. Подтверждение тому –
