Валера сделал звук погромче и уселся в кресло. Закурил. На душе у него было муторно.
– …Преступление было совершено примерно в семь утра, когда Ильинский пришел на работу…
Зойка-'челночница' уже знала об убийстве.
Весь рынок об этом гудел с полудня. Но она не ждала, что сообщение об этом так быстро появится в выпусках московских новостей.
Поэтому она тоже сделала погромче звук у маленького «Шарпа» на кухне и еще яростней принялась месить тесто.
Вчера она отправила своих детишек на вторую смену в лагерь в Косую Щель. Слава богу, она наконец-то осталась одна.
Сегодня к ней придет наконец Сема. Она уже поставила в холодильник водочку. Парень он положительный, трезвый, рукастый. И очень сексуальный – она это чувствовала. Вот только захочет ли Сема связать себя с разведенкой с детьми? Ну да это все в ее руках. Зойка была оптимисткой.
«Павел Ильинский возглавил городскую администрацию в 1991 году. С его именем связывают в Южнороссийске впечатляющие планы по строительству нового нефтеналивного терминала близ поселка Косая Щель. Вместе с тем в местной и московской прессе появлялись публикации, в которых имя Ильинского связывалось с хищениями бюджетных средств в особо крупных размерах. Его обвиняли также в связях с южнороссийскими криминальными структурами. Однако ни одно из обвинений доказано не было. В этом году, как нам стало достоверно известно, убитый собирался принять участие в выборах в Государственную думу, выставив свою кандидатуру от КПРФ. Как сообщили нам в местной прокуратуре, версия убийства по политическим мотивам отрабатывается…»
Алексей Мелешин слушал сообщение в вечерних новостях в рабочем общежитии лесопромышленного комплекса в Сыктывкаре. На экране мелькали кадры знакомых ему с детства мест: Набережная, морвокзал, цементные заводы на противоположной стороне бухты…
Сразу же после того, как Мелешина выслали из Франции, он счел за благо не возвращаться в Южнороссийск, а махнул в северные края. Деньжат у него немного с собой было.
Он планировал обустроиться здесь, на Севере, куда давно звал его армейский друг, служивший в охране. Крепкие ребята нужны везде…
'Пока арестован один подозреваемый. Как нам сообщили наши источники в правоохранительных органах, он был задержан постовым милиционером на выходе из здания сразу после того, как в кабинете градоначальника прозвучали выстрелы.
Имя его пока официально не называется, однако наши источники сообщили нам, что это…'
Юлия Николаевна остановилась как вкопанная на месте с лейкой в руках – она поливала цветы в своей московской квартире. Телевизор был просто фоном, но вот до ее сознания донеслись слова:
«Южнороссийск», «убийство» – и она бросилась к телевизору.
Боже! Опять! А вдруг Таня снова замешана в этом?!.
Юлия Николаевна бросилась накручивать номер телефона дочери.
Голос за кадром продолжал:
«Это Михаил Ефремович Шлягун, работавший в мэрии Южнороссийска в должности советника по инвестициям…»
– …Осведомленные источники в правоохранительных органах утверждают, что Шлягун является руководителем одной из самых крупных и мощных криминальных структур Южнороссийска…
– Том, Том, беги скорей сюда! – закричала Таня, совершенно забыв, что Том вовсе не понимает по-русски.
На часть аванса от аукционного дома «Кристи» они сняли на все лето эту двухэтажную виллу в уединенном месте на самом берегу моря в Антибах.
Спутниковая тарелка позволяла им смотреть программы из России.
Том собирался здесь, на побережье, работать над книгой. Теперь благодаря своим 15 процентам (о которых они с Таней полушутя договорились когда-то в Анган-ле-Бене) Том будет совершеннейшим образом обеспечен в течение лет трех. Он рассчитал, что за это время сможет написать нечто такое, что потрясло бы мир и заткнуло за пояс ныне живущих американских классиков Апдайка с Сэлинджером.
Пока Том работал в своем затененном кабинете на втором этаже, Таня ленилась, загорала и гоняла на своем новеньком спортивном «Пежо-406-купе» по прибрежным дорогам. Она старательно разыгрывала перед Томом роль примерной жены, готовя «for the greatest writer»(«Для величайшего писателя» (англ.)) то русский винегрет, то борщ, то селедку под шубой.
Сиесту, а также ночи они проводили в объятиях друг друга.
Впрочем, роль примерной жены будущего классика начинала ей слегка надоедать. Хотелось новых приключений.
Том скатился по лестнице из своего кабинета:
– Што?!. Танья, што?!. – он пытался выучить русский.
Таня молча ткнула в экран. На экране показали любительскую фотку.
– … Шлягун, ранее судимый, – одна из самых авторитетных фигур в криминальном мире Южнороссийска… – продолжал бородатый корреспондент, снятый теперь на фоне столь хорошо знакомого Тане морвокзала. – Шлягун, как нам стало известно, был хорошо знаком с мэром Ильинским. Говорят, их связывали не только совместные коммерческие проекты, но и личная дружба. Что заставило Шлягуна расправиться со своим приятелем, занимавшим столь видный пост – причем не прибегая к помощи заказных убийц, а самому, – для следствия пока остается загадкой… Николай Николаев, Сергей Ребров – НТВ из Южнороссийска… Картинка на экране телевизора сменилась.
– Подробности этого дела мы узнаем, видимо, в следующем, десятичасовом выпуске новостей, – хищно улыбаясь, сказала ведущая в Московской студии. – А через минуту-другую – спорт и погода…
– Таня, о чем это? – спросил Том. Загорелый, в белых шортиках, он обнял ее. Таня начала объяснять. И тут зазвонил телефон.
– Мама, – улыбнулась Таня и потянулась к трубке.
